— Так, давайте посмотрим… У вас пятнадцатая каюта, на палубе Д. Вы сами найдете дорогу вниз, не так ли?

Граймс утвердительно кивнул и отстегнул ремни. Аудиенция явно подошла к концу.

— Отлично. Теперь вот что: как офицер Исследовательской и Контрольной службы вы имеете свободный доступ в рубку и двигательный отсек…

— Спасибо, сэр.

— Постарайтесь не злоупотреблять этой привилегией. На этом все.

«Пожалуй, таким приглашением и воспользоваться не захочешь, не то что злоупотреблять». Граймс выплыл из кресла

— Спасибо, сэр. (За выпивку или предупреждение? Впрочем, какая разница?) Я пойду к себе в каюту, сэр. Надо распаковать вещи.

— Как пожелаете, мистер Граймс.

Исполнив долг вежливости, капитан, похоже, потерял всякий интерес к гостю. Граймс покинул каюту и не без труда добрался до входа в осевую шахту. Поразительно, как столь ничтожная доза алкоголя может повлиять на координацию движений. Наверно, все дело в невесомости. Когда дверь лифта открылась на палубе Д, Граймс буквально вывалился из нее — прямо на Джейн.

— Отпустите, — потребовала она. — А то я закричу, что меня насилуют.

«Только этого мне не хватает для полного счастья — до самого конца полета».

Девушка высвободилась и отодвинулась от него одним грациозным движением. При этом магнитные подошвы сандалий, в которые были обуты ее стройные ножки, ни на миг не разорвали контакта со стальной палубой. Это походило на танец.

— Кажется, Вы прямо от Б.У., с домашней проповеди, — рассмеялась она.

— Б.У.?

— Бородатый Ублюдок. Не принимайте его слова близко к сердцу. Через это прошли все молодые офицеры. То, что вы из ФИКС, по большому счету, ничего не меняет.

— Спасибо, что просветили меня.

— Его настоящая проблема в том, — продолжала она, — что он до безумия застенчив.

«И не он один», — подумал Граймс, глядя на девушку. Джейн казалась ему еще более привлекательной, чем при первой встрече. Она успела переодеться в корабельную форму — шорты и рубашку — но, в отличие от большинства женщин, не выглядела в этой экипировке подобно бочонку на ножках. Теперь фуражка не скрывала ее волосы — гладкие, отливающие медью. Прямой пробор рассекал надвое эту медную корону, венчающую головку, изящно сидящую на стройной шее.

Понятно, что его пристальный взгляд не остался без внимания.

— Вы должны извинить меня, мичман, — проговорила девушка. — Мне надо помочь другим пассажирам. Среди них нет таких закаленных астронавтов, как вы.

— Но пока вы здесь… скажите, как вас зовут? — внезапно набравшись смелости, спросил Граймс.

— Вы найдете список обслуживающего персонала у себя в каюте. Я там тоже есть, — она ослепительно улыбнулась и, скользя сандалиями по полу, стремительно скрылась за поворотом коридора.

Граймс посмотрел на номера над дверями кают и полностью обошел вокруг шахты. Конечно! Это внутренний круг, а ему надо пройти по радиальному коридору во внешний… В конце концов, он отыскал пятнадцатую каюту и вошел.

И первым делом принялся изучать объявления в рамках, развешанные на переборках.

Итак, Старика списали в запас… А вот орден Золотой Звезды за одну лишь прилежную службу не дают.

Остальные имена Граймс проигнорировал. Он знал, что ищет. Ага, вот оно:

Он про себя повторил ее имя. Дженни, проста как пенни… Нет, вопреки старой дразнилке эта Дженни не так уж проста… и почти все Дженни таковы. Джейн Пентекост… Затем, скорее из необходимости и профессионального интереса, Граймс перечитал имена остальных членов команды. Поразительно: этим судном, достаточно крупным, управляет горстка людей. Но, с другой стороны, это не военный корабль. Здесь нет орудий — при них состоит расчет; не нужна и десантная партия для высадки на враждебную планету. Наконец, Торговая служба может позволить себе заменять людей машинами. Но не Исследовательская и Контрольная служба.

Бегло ознакомившись с распоряжениями, которые касались «действий в чрезвычайных ситуациях», расписанием повседневных мероприятий, предлагаемых развлечений и всего остального, Граймс сосредоточился на плакате с планом корабля. Ниже был пришпилен еще один лист: к пассажирам обращались с просьбой «по возможности воздерживаться от пользования подъемником осевой шахты». Просьба была подкреплена подписью капитана и мотивировалась «отсутствием условий для занятий гимнастикой» и тем, что физическая активность необходима для хорошего самочувствия.

«На военном корабле это была бы не просьба, а приказ, — с легкой усмешкой подумал Граймс. — А гимнастика входила бы в список обязательных мероприятий».

Он снова изучил план. Может быть, перед ужином заглянуть в бар? Немного подумав, мичман решил этого не делать. Действие вина, которым его угостил капитан, все еще ощущалось. Чтобы скоротать время, Граймс принялся медленно и тщательно распаковывать вещи, методично раскладывая их в ящики под койкой. Затем, не без сожаления, переоделся в гражданский костюм. «Если летишь в качестве пассажира — носи только гражданку, — советовал один офицер-инструктор в Академии. — Иначе непременно найдется какая-нибудь старая курица — из тех, что любого человека в униформе принимает за корабельного офицера, и забросает вас техническими вопросами. А вы не будете знать, что ответить».

Пока он перед завязывал зеркалом модный галстук, из динамиков интеркома донеслись певучие звуки гонга.

По сравнению со столовой для курсантов на учебном крейсере, обеденный зал просто поражал великолепием — и даже по сравнению с офицерской кают-компанией. Конечно, как на любом другом корабле, здесь была мебель, намертво привинченная к полу, ремни на стульях, которые за счет давления на бедра создают иллюзию тяготения. Под яркими скатертями на столах скрывалась вездесущая нержавеющая сталь. Из той же стали были приборы и посуда, которые «прилипали» к столам благодаря действию электромагнитов. Но Граймса поразила изобретательность, с какой помещение сделалось похожим на что угодно, но не на корабельный отсек.

Могучая колонна осевой шахты была замаскирована изящной решеткой. Сама решетка скрывалась в буйной поросли вьющихся широколиственных растений, которые Граймс не смог опознать. Подобным же образом были украшены колонны-опоры и стена — помещение было круглым. За этой стеной не могло быть ничего, кроме пустоты космоса. И все же в ней были окна! Нет, догадался Граймс. Конечно, это не окна, а голограммы. Но мягко светящиеся трехмерные картины создавали иллюзию, что зал находится в центре огромного парка. Интересно, что это за мир? Граймс не мог сказать. Деревья, кусты и цветы выглядели необычно, да и цвет неба был каким-то странным.

Он огляделся, рассматривая сотрапезников. Около дюжины пассажиров и корабельных офицеров, большинство уже заняли свои места. Все офицеры — в повседневной униформе, однако чистой и опрятной. Из пассажиров-мужчин примерно половина, как и он сам, были в строгих костюмах, остальные предпочли одеться по-домашнему, в шорты и рубашки. Сегодня первый вечер полета, а посему некоторое разнообразие допускается. Однако женщины, словно сговорившись, выглядели так, словно решили затмить цветы, светящиеся в иллюзорных окнах.

Был там и капитан, безошибочно узнаваемый по бороде и шелестящей радуге лент на левой стороне кителя. С ним за столом сидели пассажиры: мужчины, склонные к полноте и напыщенности, и женщины, тонкие, холеные… словом, из тех, которых называют «шикарными». Все места были заняты. Граймс облегченно вздохнул… и понял, что его самолюбие не на шутку задето. Конечно, он всего лишь мичман — причем совсем новичок. Но, в конце концов, ФИКС — это ФИКС.