В кабинете начальника Генерального штаба зазвенел аппарат спецсвязи. Голос солдата телефониста сообщил:

– Товарищ маршал, вас «по уколу» полигон «Гарант».

– Слушаю, – откликнулся маршал.

Голос в аппарате сбивчиво доложил:

– Товарищ маршал, докладывает начальник особого отдела полигона «Гарант» полковник Стрелецкий. Установка «Аист» вошла в нештатную ситуацию. Среди личного состава имеются жертвы. Генерал Калягин погиб. Установка самоуничтожилась.

Помрачневший маршал не задал ни одного вопроса. С минуту помолчав, он приказал:

– Полигон надёжно оцепить. Систему энергопитания ввести в дежурный режим. Создать комиссию из числа офицеров полигона. Я пришлю своих представителей. Все.

Маршал опустил трубку на аппарат и нервно закурил.

Свадьба Маруси, как все и предвещало, произвела на меня гнетущее впечатление. Радовало только одно: Женька с Юлькой не выглядели голубками. Как Юлька ни старалась, как ни вешалась на него, он вёл себя благородно и сохранял к ней щадящие меня холодность и отстраненность.

Юлька скрипела зубами, но и мне было нелегко – душа кровью обливалась, а перед глазами стоял изувеченный «Мерседес». Да и с часами ничего не вышло, – не дарить же черепки. Да и вид у меня был неважный. Да и бриллиантов моих не заметил никто. В общем, все, что я задумала, не состоялось.

Непонятно зачем я вообще попёрлась на дурацкую свадьбу эту?

Впрочем, альтернативы не было. На эту свадьбу даже Тамарка пришла, которая не разговаривала с Марусей лет эдак двадцать, не меньше.

Да-а, почти двадцать лет Маруся и Тамарка ненавидят друг друга лютой ненавистью, но при этом Тамарка кто угодно, но только не клятвоотступница. Потому она на свадьбу и пришла, что ещё на детсадовском горшке Марусе нашей страшной клятвой поклялась придти на её первую свадьбу. Чтобы ни случилось, но придти. Мы все в этом поклялись, потому такая огромная свадьба и получилась.

Огромная и бестолковая. Настоящий бедлам. И посередине этого бедлама смущённый Ваня и счастливая Маруся.

Я сидела как дура, вроде тоже «горько» кричала, а в голове всего две мысли: бедный «Мерседес» и сволочь Женька!

Остальное вариации на все ту же тему. Не мозги, а дикий рой.

Кошмар!

В такой обстановке подходяще было бы напиться, как сделали это Тося, Роза, Люба, Лариса, Маруся, Юлька и Тамарка. Да и все остальные.

Но и напиться я не могла, потому что решила держать хвост пистолетом и не давать друзьям повода обсуждать тяготы моего одиночества. Горе-то действительно огромное и запить тут есть от чего. Все от меня этого и ждут, особенно Юлька.

Вот поэтому и приехала я на «Мерседесе», чтобы случайно не забыться и лишний бокальчик шампанского не пропустить. Стоит выпить хоть чуть-чуть, остальное добавит молва. А тут уже и разговоры: ах, Мархалева тоскует, ах, Мархалева спивается, похожа стала на крокодила…

Кстати, этого-то я и боюсь больше всего. Уж не знаю почему, может это патология, но внешность моя всегда чрезвычайно занимала меня. Как только к зеркалу подхожу, так сразу на себя смотрю, но речь не о том. Нет уж, решила я, собираясь на свадьбу, пить буду только лимонад.

И пила, потому и заснуть никак не могла из-за страшной головной боли, чего не случилось бы, пей я шампанское без ограничений. После шампанского заснула бы прямо на ходу, если бы, конечно, идти смогла б.

В общем, долго мучалась я, вернувшись со свадьбы домой, вздыхала, ворочалась… Перед глазами стояли то разбитый «Мерседес», то мужественное Женькино лицо, почему-то совсем родное, несмотря на обиды, несмотря на стерву-Юльку. Так в мучениях незаметно и заснула.

Заснуть-то заснула, но недолго проспала. В пять утра раздался телефонный звонок. Сняла трубку и услышала невероятный рёв:

– Старушка-ааа! Срочно приезжа-аай! Он меня броси-ииил! Прямо всю взял и броси-иил!

– Как? Уже? – поразилась я.

Вы сразу поняли, это была Маруся.

– Почему – уже? – удивилась она.

– Почему? – переспросила я. – Потому! Не думала, что это произойдёт так скоро.

Маруся ответила мне нечеловеческим рёвом.

– О-оочень скоро, о-оочень скоро, практически мгновенно-оо, – сквозь этот рёв приговаривала она. – Срочно, срочно приезжай.

Я с изумлением заметила, что речь её как-то шепелява и невнятна.

– Маруся, что с тобой? – испугалась я. – Надеюсь он зубы тебе не выбил?

– Не-еет, зубы на месте, я ими колбасу жую-юю!

Это невероятно! Умирает от горя, ревёт белугой и одновременно жуёт колбасу. Вот это аппетит! Вот это Маруся! Порой мне кажется, она и в гробу будет жевать, если только когда-нибудь вообще (не дай бог) умрёт. Уж я-то этого не увижу, так сильно сокращает мне жизнь она.

– Хорошо, – сказала я, – Маруся, у тебя горе, это нормально, но почему ты мне звонишь? И почему именно я должна нестись к тебе среди ночи? Что, не нашла никого другого? Вспомни, у тебя же полный город друзей. Позвони хотя бы Розе, а ещё лучше – Тамарке, раз уж вы с ней на брудершафт весь вечер пили. Да, позвони Тамарке, освежи вашу дружбу, а то она проспится и забудет, что с тобой помирилась.

– Не-её, Тамарке звонить нельзя, и Розе нельзя, им всем нельзя, – просветила меня Маруся.

– Эт-то ещё почему? – возмутилась я.

– Потому, что они счастливые, и все остальные счастливые, только мы с тобой брошенки.

Я очень гордый человек – мне сразу захотелось её убить.

– Еду! – воскликнула я.

Видимо слишком воинственно воскликнула, потому что Маруся поспешила оправдаться:

– И потому, что ты единственная пила лимонад. Остальные пьяны влежку.

– Я надеялась, что и ты пьяна.

– Так и было, – всхлипнула Маруся, – но после того, что я ляпнула Ване, сразу протрезвела.

И тут же она зарыдала пуще прежнего:

– Старушка-аа! Приезжа-аай! Прямо вся приезжай! Поскорей! Поскорей!

Я поехала, а куда деваться?

– У меня сердце болит! У меня голова болит! У меня все болит и только потому, что ты внезапно меня разбудила! – закричала я Марусе с порога.

Она, стоя в шлёпанцах и в свадебном платье, ответила мне рёвом, причём старалась заглушить, но заглушить меня не просто. Я продолжила с ещё большим энтузиазмом.

– Что, ты, болезнетворная, такое страшное сказанула бедному нашему Ване в первую брачную ночь, что он убёг, несчастный, утра не дождамшись? – грозно вопросила я.

– Сказала только, что он иждивенец и ничтожество-ооо! – скорбно проревела Маруся.

Я задохнулась от возмущения. И это первая брачная ночь? Не пойму, о чем всю жизнь мечтала Маруся? Господи, завидую тому, кто не видел её подвенечного платья!

– Глупая! – завопила я. – Ты что, не могла эту информацию сообщить в другое, более подходящее время? Тебе что, так нетерпелось сразу ему глаза открыть? Как ты представляла дальнейшее? Кто после такого сообщения сможет исполнить супружеский долг? Супружеский долг!!! А не какой-то там тривиальный секс! Не к этому ли ты всю жизнь стремилась, так зачем испортила все?

Только не подумайте, что я ограничилась таким ничтожным количеством вопросов. Конечно же я их бездну Марусе задала, на что она тут же осушила глаза и гневно мне ответила:

– Е-пэ-рэ-сэ-тэ! Старушка! Ты предлагаешь мне прямо всей молчать? Молчать, когда этот дармоед, паразит, этот упырь, вампир, вурдалак пьёт мою кровь? Не-еет! Я прямо вся молчать не могу! Столько готовилась! Так потратилась! Так потратилась! Знаешь во что обошлась мне свадьба?

– Думаю влетела в копеечку, – предположила я, вспоминая свадебный стол и сожалея, что сижу на диете. – Но Ваня этого не хотел, насколько помню, он был против таких затрат.

Мой невинный ответ просто взбесил Марусю. Она поставила свои громадные кулаки на свои крутые бока и грозно пошла на меня. Молнии и стрелы метали её глаза. Признаться, я даже струхнула и подумала: «Зачем приехала, дура? Лежала бы себе в постели. Не доведёт меня до добра любопытство.»