Однако, эпоха эта оказалась еще более живучей и богатой, чем это можно было думать. И в годы военной разрухи, в комиссионные магазины на всей оккупированной территории, снова понесли какие-то прадедушкины запонки, прабабушкины серьги, миниатюры конца восемнадцатого столетия и доброкачественные часы начала двадцатого века. Понесли жалкие крохи богатейшей эпохи, еще не отобранные у нищих советских обывателей. Эти крохи спасали многих из них в мирное время, ибо их можно было обменивать в "Торгсине" на муку и консервы. Эти же крохи спасают многих от голода и в годы немецкой оккупации.

Впрочем, только ли материальными ценностями, оставшимися от "проклятого царизма", торгует оптом и в розницу советская власть? Иногда кажется, что вся советская страна это какой то огромный всесоюзный комиссионный магазин, в котором торгуют не только материальными ценностями, оставшимися от "проклятого царизма", но добазаривают и духовное наследство минувшей эпохи. Знатных иностранных гостей, тут все еще водят в Художественный театр или на "Ивана Сусанина" в Оперу, в Третьяковскую галерею или "Эрмитаж", на заграничные съезды ученых посылают одних и тех же, оставшихся в наследство от прошлого, крупных профессоров, а советские библиотекари с удивлением замечают, что зачитанные книги Гоголя, Толстого, Достоевского, или, даже Лескова, Мельникова-Печерского, Данилевского, бывают неизменно разобраны до последнего экземпляра, а свежие томики новейших изданий современных авторов, стоят обычно непочатыми девственными колонками.

Причиной этому то, что в советской стране с духовными ценностями, как и с материальными, дело обстоит весьма неблагополучно. Как материальные ценности, так и духовные, создаются здесь в количестве недостаточном и отличаются крайней недоброкачественностью. Во всяком случае, за четверть века советской эпохи, их создано и меньше и неизмеримо худшего качества, нежели за любые двадцать пять лет со дня рождения Пушкина и до октябрьского переворота. Небывалый расцвет духовной жизни русского народа, характеризовавший собой, последнее столетие эпохи "проклятого царизма", бессильно оборвался на октябре 1917 г. Советская эпоха не дала русской культуре ни Менделеева, ни Толстого, ни Мусоргского, ни Репина, ни Шаляпина.

Происходит это, вероятно, не потому, что русский народ стал менее талантлив, а потому что, в условиях марксистского государства, каждый талант имеет право развиваться лишь по схемам, выработанным для него в удушливых лабораториях диалектического материализма.

А до сих пор, на нашей планете, еще ни один талант (а особенно русский), не развивался по заранее заготовленным схемам. Тем более, по схемам порядка материалистического.

Недаром народная молва подарила Киеву почетное имя — "матери городов русских". Как, в каждой семье, мать является хранительницей и носительницей семейных преданий и традиций, так и Киев, в большой семье русского народа, был носителем и хранителем его семейной старины. И старина эта, в первую очередь, заключалась в тех бесценных памятниках православия и народного зодчества, которые были щедро разбросаны по всему Киеву, этой первой колыбели христианства на Руси.

Много раз, в течение своей многовековой истории, подвергались киевские святыни надругательствам и разрушениям. Многие из них помнили и набеги половцев и всеразрушающий ураган Батыева нашествия. Однако, ни половцы, ни татары Батыя, не нанесли киевской старине того опустошения, которое нанесла ей всесоюзная коммунистическая партия большевиков.

Если посмотреть из окна моей комнаты в сторону Днепра, то вдали виднеются грациозные очертания Андреевского собора, а если перейти на другую сторону квартиры, то совсем близко видны купола Софиевского собора и совсем далеко можно различить темную массу собора Св. Владимира. Эти три храма — это все, что осталось от доброй сотни ценнейших памятников киевской старины и русского православия.

Судя по тому, с каким ожесточением, систематичностью, а главное бесцельностью, разрушались большевиками исторические и православные святыни Киева, можно с уверенностью сказать, что уничтожение это вызывалось не насущными потребностями городского строительства, а обдуманным и планомерным "выкорчевыванием" у людей самого страшного для их современных владык — памяти о великом прошлом великого народа.

Говорит это еще и о другом. Это говорит о том ненациональном духе октябрьской революции, которым она отличалась и с которым никогда не примирится ни один национально мыслящий русский человек.

Французская революция не отличалась особой сентиментальностью по отношению к религии. Однако, ни членам Конвента, ни парижским коммунарам, не пришла в голову мысль снести собор Парижской Богоматери или другую ценную историческую церковь, ибо, те и другие были французы. Октябрьскую же революцию, от начала и до наших дней, возглавляют темные проходимцы, которые не имеют никаких жизненных корней в толще русского народа.

Прогулка по тем местам, где когда-то, были святыни киевской старины, много тяжелее, нежели прогулка просто по городу.

Кто из киевлян не знал Михайловского монастыря? Если от Софиевской площади идти на Владимирскую горку, то вы пройдете мимо большого разрытого места, с едва видными остатками фундамента. Это все, что осталось ныне от исторического Михайловского монастыря. Это место похоже на воронки от попадания нескольких сверхтяжелых снарядов. Ночью без фонаря здесь пройти нельзя. Вы сломаете ногу или свернете шею. Что это следы войны? Нет, это следы одного из постановлений киевского горсовета.

Михайловский монастырь был снесен большевиками в 1934 году. На его месте, якобы, должно было быть выстроено правительственное здание. Можно, конечно, спорить о том, что важнее — старинный монастырь или правительственное здание. Хотя земля наша настолько велика и обильна, что на ней нашлось бы место и для того, и для другого. Но дело в том, что здания этого так и не построили. Со дня снесения монастыря и до начала войны прошло целых семь лет. И все эти годы на месте снесенного монастыря, находились опасные для жизни прохожих воронки. Вряд ли, найдется такой упрямый человек, который стал бы спорить о том, что важнее: — исторический монастырь или ямы посреди города.

Быть может, с Михайловским монастырем, произошла какая то непонятная неувязка? Быть может это исключительный случай, к которому не стоит придираться? Ничего подобного… Над Днепром, на красивейшем месте, называемом Перунов горб, стояла историческая Трехсвятительская церковь. Она тоже давно снесена. И на ее месте тоже безобразные ямы и воронки. Тоже неувязка? Случай? Но такова же судьба и стариннейшей Успенской церкви на Подоле — ровесницы "Слова о полку Игореве", такова же судьба Братского монастыря на Подоле, Никольского монастыря, собора Большого Николая на Печерске, знаменитейшей Десятинной церкви, Флоровского монастыря и десятков других православных киевских святынь.

Это уже перестает быть случаем. Это — система.

Грустную картину представляет собой и главная киевская святыня — Киево-Печерская Лавра. Центральное здание ее — Успенский собор — взорван большевиками при отступлении. Остальные корпуса ее сохранились. В них помещался "Музей деятелей науки и искусства". Музей этот оригинален. В первой комнате его, еще были кое-какие экспонаты, имеющие отношение к науке и искусству, но уже со второй комнаты начинался безболезненный переход к неизвестным доселе корифеям, как науки, так и искусства. Сначала появлялись портреты Ленина и Сталина, а затем постепенно нарастая и заполняя собой все видимое глазу пространство, высились кипы сочинений, картины, литографии, монографии, фотокопии и прочие экспонаты, рисующие зрителям пеструю жизнь и деятельность этих восхитительных жрецов науки и искусства.

Впрочем, эти экспонаты действуют неубедительно. О их жизни и "творчестве", гораздо убедительнее говорят другие экспонаты, которые мне довелось увидеть в Киеве. Это — Андреевский и Софиевский соборы. Первый, за много лет до войны, был просто заколочен. Второй — превращен в антирелигиозный музей. Уже во время войны, оба эти храма, за недостатком мест в тюрьмах, были обращены в тюрьмы для политических. После отступления большевиков из Киева, в обоих храмах были обнаружены горы трупов расстрелянных людей: В Софиевском соборе, некоторые из них были распяты и прибиты гвоздями к стенке. О последнем обстоятельстве даже, как-то, не хочется упоминать. Слишком оно напоминает "классические зверства" большевиков, как будто взятые из книг о временах революции. Но я это почерпнул не из книг. Мне это рассказывали киевлянки, которые своими собственными руками снимали со стен тела своих близких. Среди последних было и несколько киевских профессоров. Жаль, что изуродованные тела этих ученых нельзя перенести в "Музей деятелей науки и искусства" в Киево-Печерской Лавре и поместить их там рядом с портретами Ленина и Сталина. Это были бы единственные правдивые и показательные экспонаты этого музея.