Но произошло то, что не мог предположить ни Уэйн, ни Александр, ни даже сам Торерос. В окрашенный кровью зал залетело что-то светлое, с голубоватым оттенком, будто одушевленный кусок льда стал гостем на мрачной церемонии. Он тут приобрел кровавый оттенок и весь задрожал вместе с тем, как откуда-то севера принесся сильный ветер и едва различимый шепот… Уэйн смог распознать его и тут же приподнялся духом. Шепот вторил руне «Дзиэй», древнему знаку монахов Хайтен… лишь один ментальный тренер поблизости мог сотворить нечто подобное. Уэйн тут же поднялся, боль отпустила… небо вновь приняло прежние очертания, покемоны успокоились, а Дастокс даже пришел в себя. Странный объект покружился на месте и растворился во тьме. Александр и Натали недоумевали, Нечто прервало их заклинание! Как это возможно?!

Солдат Гнева бережно поднял с земли кинжал. Сейчас он был бледен и холоден, лишь едва заметный игловатый узор все еще оставался багровым. Он долго вертел его и так и эдак, пробовал пальцем острие, проводил вдоль лезвия и даже улыбался, на зло абсолютно обескураженным вампирам.

— Торерос скоро явится. Вас ждет жестокое наказание Ордена! — заявил Уэйн глядя поверх своих монстров. Александр стоял на месте, разобраться с выскочкой он еще успеет, бежать некуда. А вот кто прервал заклинание, если Торерос мертв?

— Торерос не придет! — вступила в разговор Натали. — Это место окружено самыми могущественными барьерами, ему не пройти, — девушка говорила, как показалось де Зону, несколько не уверенно, будто сомневалась.

— Торерос не придет, потому что я убил его. Я наслал на него проклятие, Натали лично срубила ему голову, она сейчас где-то на дне Лоснящей Впадины.

Глаза Уэйна сверкнули, это было похоже на правду… реальную составляющую всей истории. Не стоило надеяться на вампира, пускай и на такого, как инквизитор Ордена.

Уэйн в ужасе зажмурился. Быть может Торерос это знал, все знал заранее… Оставалось только одно, сделать то, чего он хотел. Кинжал зашипел, будто кошка, которой наступили на хвост, он вновь стал черным, иглы обратились огнем и сложили полный узор, ни на что не похожий. Когда они сомкнулись, то вспыхнул огонь и хозяин клинка услышал в голове Нечто, похожее на голос. И то, что он ранее отвергал, он попытался расслышать и если возможно, сказать «Да». И тогда изменилось все… Александр оскалился будто дикий зверь, Натали схватилась за голову и отбежала в темноту. Мужчина стоял на четвереньках, показывая зубы, и не понять радовался он, или гневался. Юноша же не без страха наблюдал, как чернота обволакивает его всего, начиная с того места, где ладонь встречает рукоять. Холод дошел до макушки и весь мрак будто впитался кожей, словно губкой. Он вновь стал не отличим от прежнего, но что-то уже было иначе… Кинжал вновь стал бледным, как лунный диск, кажется навсегда. И тут из-за спин раздался чей-то спокойный, доминирующий хохот, сразу же заставивший Все умолкнуть. В нем чувствовалась скрытая сила и властность, право приказывать и карать. Все замерли, застыл и вампир, в хохоте улавливался пугающий и непонятный азарт. Миг. И вспышка озарила зал; будто складываемый из оттенков ночи, в центре стал появляться мужчина, высокий в длинном алом плаще и шляпе, это был Торерос, верховный маг Красной Горы, инквизитор Ирнурийского Ордена, маг крови пятого круга. Он улыбался так широко, что было видно его белоснежные коронки клыков. Александр даже не успел удивиться, как неуловимое движение руки шамана вырвало его черное сердце и отбросило в сторону, словно мусор. Наследник Темного упал на надгробие отца… еще несколько секунд и его грешное тело было испепелено волей Великих, заложивших это правило задолго до появления первого рода подобных тварей. Натали кажется, сошла с ума, понимая что вот-вот и её постигнет такая же участь. Она подпрыгнула высоко-высоко в воздух, минула Торероса, но он и не хотел её останавливать, а лишь проследил за ней взглядом, не пряча улыбки. Она мгновенно оказалась рядом с Уэйном, прыгнула ему на шею, обняла крепко — крепко, как только могла. Слезы стояли у неё в глазах и она сильнее прижалась к нему, шепнула что-то на ухо и в тот самый момент острие кинжала пронзило ей сердце, резко и без колебаний, холодная сталь оборвала вечную жизнь. Слезы уже ничто не держало, воля покидала тело женщины и они хлынули обильной струей на плечи Уэйна.

Лишь пепел, да прах остались на бледных руках уроженца Солнечного Города. Он сидел, пригнув колено, абсолютно без чувств. Торерос стоял совсем рядом со всей той же улыбкой на лице. Когда он медленно прошествовал к выходу, Уэйн схватил его за подол плаща:

— Что мне делать? — был его вопрос.

— Сила, тобой полученная — огромна и наверное неограниченна, ты в праве дополнять и расширять её границы. Но ты смертный. А значит, тебе следует не увлекаться. Ты фактически непобедим, и монстры твои тоже, — вампир метнул взгляд в сторону покемонов, которые стеной стояли вокруг, — Но лишь ты решаешь, нужна ли она тебе, или ты справишься без неё.

— Возьми кинжал…

— Нет, в нем теперь мало толку… ты принял всю его силу. Он подчиняется только тебе, тем более, теперь у тебя есть возможность, достаточная сила и власть, чтобы узнать всю тайну этого оружия.

Торерос зашагал дальше, Уэйн все также сидел на месте. Но кто бы знал, как он хотел уйти отсюда! Лишь когда вампир скрылся за утесом, разнесся его властный голос:

— Я буду ждать тебя, когда закончится эта ваша… Лига!

И лишь его собственный хохот вторил его речам, Уэйну было не до смеха. На сердце еще один рубец. Он выполнил долг, но какой ценой! Тяжкий груз лег на его плечи и он совсем не знал, как правильно с ним поступить, совсем не знал. Не знал, стоит ли во всем верить старому спасителю, быть может он очередной враг — друг, который использует его в собственных целях, а быть может это и паранойя. И единственное свежее решение уже было указано, добраться до Колднесса, взять номер в «Сизой Городьбе», щедро выпить и развеять слухи о ведьме Перевала Теней.

Он впервые оказался среди такого количества суетящихся, орущих, вопящих, толкающихся и вечно куда-то опаздывающих людей. Гарри вообще неуютно чувствовал себя даже в небольших придорожных трактирах; здесь же, среди равнодушной толпы, ему стало совсем плохо. Он пробирался между снующих обитателей города, словно змеелов возле сплетшихся в клубок ядовитых рептилий. Он хотел быть один. В одиночестве так славно размышлять, так восхитительно-согласно приходят мысли, и можно с головой уйти в любимые книги, которые одни никогда не предадут и не ударят в спину… Поминутно подавляя желание схватиться за покебол, тонулунд осторожно пробирался по нешироким городским улицам, мимо лавок и харчевен, мимо мастерских и гостиниц, мимо игорных домов и тому подобных заведений — последние он старался обходить за квартал… Несколько раз он ловил на себе внимательные взгляды прохаживающихся тут и там патрулей городской стражи — его встревоженный вид возбуждал в ратниках служебное рвение, однако стоило им завидеть его «Знак», как настороженность исчезала, и они чуть ли не раболепно кланялись молодому учителю. Сейчас, человек на улицах Колднесса, носящий на груди эмблему участника турнира — сравним наверное со знатным аристократом.

Гарри Оак шагал и шагал, цепким взглядом прищуренных глаз осматривая всякого, у кого на поясе блистали покеболы. Порой вслед ему слышался девичий смех — он был недурен собой, вдобавок обладатель всяческих наград, на него частенько обращались лукавые взоры из-под длинных ресниц; и тогда юноша отворачивался, словно в смущении, на самом деле как же он мог глазеть на других женщин, когда его ждала она…

Пытаясь разобраться в нахлынувших мыслях, Оак кружил и кружил по незнакомому городу, бесцельно переходя из таверны в таверну, подсаживался к длинным столам, молча приглядывался к соседям… Несколько раз его угостили пивом, местные мальчишки попытались втянуть его в разговор — парень, хоть и не выиграл ни одного турнира, заслуживал уважения, и уж наверняка он должен был разбираться в тонкостях тренировки монстров; однако Гарри, не поддержав беседы, выскочил из таверны так, словно за ним гналась целая армия.