Что и Ллойд Джордж при всем своем мнимом «пацифизме» никогда не терял из виду возможной войны с Германией и руководился этой перспективой, он доказал, как увидим далее, в июле 1911 г., когда именно его угрожающее выступление в разгаре марокканских осложнений чуть не привело к взрыву общеевропейской войны, ровно на три года раньше, чем это случилось на самом деле. Тогда, в 1911 г., опасность революционных волнений в рабочем классе была в Англии меньше, чем в тот момент, когда либеральный кабинет получил власть. Так, по крайней мере, судила пресса правящих кругов.
Напомним вкратце, что было сделано либеральным кабинетом в эти годы, в особенности с 1908 г., когда после болезни и отставки Кемпбель-Баннермана первым министром стал Асквит, а Ллойд Джордж покинул министерство торговли и стал канцлером казначейства.
Прежде всего был проведен ряд законов, не только обеспечивающих даровое первоначальное образование для детей неимущих родителей, но и дающих возможность дарового питания детей в столовых при школах. Затем (в 1907 г.) сильно сокращена была возможность пользования ночным трудом, а ночной труд женщин-работниц был воспрещен совершенно. Все правила по охране здоровья рабочих, работающих на фабриках, были распространены полностью на рабочих, которые работают либо у себя на дому, либо на квартире у хозяев. Рядом законоположений были значительно расширены права на вознаграждение и возмещение, а также на пожизненные пенсии, на лечение и т. п. во всех случаях несчастий с рабочими, происшедших при работе, а также в случае появления так называемых «профессиональных болезней» у рабочих (1906–1907 гг.). Под суровый и активный контроль были поставлены все отрасли промышленности, где, по существу дела, здоровье рабочих подвергается особой опасности. Было установлено 11 категорий таких вредных отраслей производства, и для постоянного наблюдения за исполнением всех правил, специально выработанных для этих отраслей, кабинет создал 11 новых должностей особых инспекторов, которым вменялось в обязанность беспощадно возбуждать судебные преследования против хозяев, виновных в умышленном — или хотя бы по небрежности — нарушении этих правил. В 1908 г. для шахтеров был установлен восьмичасовой рабочий день. Ряд законов, изданных в 1906–1909 гг., был направлен в той или иной степени к защите интересов трудящихся в отдельных отраслях промышленности. Правительственная пресса склонна была очень сильно преувеличивать, конечно, значение этих частичных улучшений для рабочего класса.
Эта политика продолжалась, может быть, несколько более замедленным темпом также в 1910–1914 гг., но с 1909 г. правительство должно было предпринять и выдержать упорную борьбу за свой новый бюджет.
3
Это был тот знаменитый, исторический «революционный бюджет» 1909 г., который значительно усиливал фискальные поборы с недвижимой собственности, с капитала, с нетрудового дохода вообще в самом широком смысле. Очень значительно были повышены также государственные взыскания при передачах имуществ, особенно при получении наследств. Крупнособственнические, землевладельческие по преимуществу, элементы, могущественные в Англии, пошли походом против этого бюджета. Все упования врагов бюджета перенеслись на палату лордов. В своей речи в Глазго лорд Мильнер, обращаясь через головы своих слушателей к палате лордов, убеждал лордов «отвергнуть бюджет — и к черту последствия!» «Лорды отвергли бюджет, и сами пошли к черту», — ответил на это уже много спустя Ллойд Джордж.
Два вопроса не могут не возникать у читателя: 1) почему этот бюджет стал необходимостью? 2) какие именно общественные классы боролись против него с таким упорством? Ответ на первый вопрос нетруден. Закон о страховании безработных и престарелых, да и другие законы, как проведенные в 1906–1909 гг., так и намеченные к законодательным сессиям на ближайшие годы, требовали огромных затрат из средств государственного казначейства. Общая же тенденция правительственной политики побуждала построить новый, расширенный бюджет на сильном увеличении налогового бремени, падающего именно на наиболее состоятельные слои населения. Что же касается другого вопроса, то на него можно ответить так: в оппозиции к «революционному бюджету» Ллойд Джорджа оказались прежде всего крупные земельные собственники и часть больших индустриальных и финансовых магнатов. Но и главная масса торгово-промышленной буржуазии приняла бюджет без особого восторга, а отчасти и с некоторым ропотом: очень уж он показался радикальным.
Ллойд Джордж, составляя свой бюджет, решил нажать налоговым прессом прежде всего на верхушку землевладельческих магнатов и представителей высшей плутократии. Половина всего земельного фонда Великобритании принадлежит всего 2,5 тысячам собственников. Вообще же 95 % всего национального капитала находилось в 1908 г. в руках части населения. Было ясно, что при такой концентрации движимых и недвижимых богатств налоговый пресс можно нажимать вполне безопасно и даже с одобрением громадного большинства народа, пока это нажимание будет направляться на крупные капиталы и земельные владения. И действительно, новый бюджет Ллойд Джорджа круто повышал налоговое бремя на большие доходы и уменьшал зато налоги на средние и малые доходы (от 200 до 2 тысяч фунтов в год). От этого проигрывали всего 10 тысяч человек, но выигрывали 700 тысяч. Сильно повышались налоги на земельную собственность, на наследство, на торговлю спиртными напитками. В общем, больше 75 % всех новых расходов покрывалось новыми статьями прихода, уплачивавшимися исключительно состоятельными классами.
Ллойд Джордж заявлял, что эти новые доходы, взимаемые им с земельных магнатов, с питейных заведений, отчасти с капиталистов вообще, нужны государству для новых социальных законов, направленных к улучшению быта рабочего класса и вообще неимущих. Борьба против бюджета со стороны затронутого меньшинства велась ярая, но, конечно, совершенно безуспешная. Бюджет Ллойд Джорджа прошел в палате общин. Но 30 ноября 1909 г. в палате лордов он был отвергнут большинством 350 голосов против 75. Этот вотум лордов поставил на очередь дня самый вопрос о существовании аристократической палаты наследственных законодателей.
Уничтожение законодательной власти палаты лордов было одним из заключительных актов внутренней политики либерального кабинета, последовательно стремившейся к уменьшению горючих материалов, которые могли бы стать особенно опасными в случае военного столкновения с Германской империей. Другим из этих заключительных актов было проведение закона о вознаграждении депутатов. Только с этих пор из английского политического быта исчезла одна из характерных черт периода безраздельного господства аристократии и плутократии.
А грядущие события 1914 г. уже давно начали «отбрасывать свою тень» (по английскому выражению) на всю европейскую политику. В те самые годы, когда в Англии общественное внимание было поглощено отмеченными внутренними вопросами, за кулисами король Эдуард VII, при полном согласии и сочувствии как консервативного, так, впоследствии, и обоих либеральных кабинетов, создавал Антанту.
Глава VI
Основные черты социально-экономического и политического развития Германии от объединения империи до обострения англо-германского соперничества 1871–1904 гг
Некоторым германским историкам и публицистам, которые пытаются набросать картину сорокасемилетней истории «бисмарковской империи», эта история иногда представляется рядом роковых, непоправимых ошибок, порождавших болезни, которые долго и тайно разъедали могучий организм и в решительный момент его обессилили и погубили; иногда, напротив, эта история представляется некоторыми из них историей цветущего рая, который погиб прежде всего из-за зависти, соперничества, опасений, непримиримого своекорыстия внешних врагов, раздавивших в конце концов Германию исключительно численным и материальным превосходством своих соединенных сил. Обе эти точки зрения я тут упоминаю только затем, чтобы подчеркнуть, насколько до сих пор еще в историографии не изжиты воззрения, которые более достойны младенческих времен исторической науки, чем XX столетия. Эти воззрения и методы рассуждения способны скорее запутать самую несложную проблему, чем помочь справиться с вопросом, в самом деле крайне трудным; а он так труден, что, даже подходя к нему не с такими рассуждениями, но с методом бесконечно более надежным и реальным, все же нельзя надеяться справиться со всеми трудностями этого вопроса при помощи нескольких шаблонных фраз.
