Вот так и случается. Идут люди на охоту, убивают оленя и даже не подозревают, сколько интересных перемен внесет это событие в жизнь родного племени.

Нараянанкани — вождь. Вождь не всего племени каникаров, а только деревни Куннатукаль. Деревня стоит в лесистой долине. Сразу за деревней начинаются поля тапиоки. Поле Нараянанкани самое большое — пять акров. А хижина самая добротная. Так положено вождю. Деревня Куннатукаль принадлежит долинным каникарам. Нараянанкани — человек средних лет с острой бородкой, похожей на эспаньолку, с немигающим взглядом глубоко посаженных глаз и громким властным голосом. Несмотря на такую внушительную внешность, за ухом у вождя кокетливо торчит красный тропический цветок. Это в какой-то мере смягчает суровость облика Нараянанкани. Что еще отличает вождя от остальных соплеменников? У Нараянанкани есть рубашка. Рубашка появилась давно, и вождь с нею не расстается. Из-за этой нежной привязанности владельца рубашка истончала, кое-где появились дырки, а нитки на швах истлели. Но это не смущает вождя. Зато у него есть рубашка, как у важного чиновника или лавочника, чья лавка стоит на лесном тракте в десяти милях от Куннатукаля. Кроме рубашки, хижины, тапиокового поля и красного цветка у Нараянанкани есть жена, двое детей, две козы, две циновки, топор и пять глиняных горшков.

А что же знает вождь? Многое. Вот послушайте. Он знает благоприятное и неблагоприятное расположение звезд. А звезды, как утверждают каникары, влияют на судьбу каждого человека, на урожай, на охоту и даже на хорошее настроение. Нараянанкани знает заклинания. На каждого духа свое заклинание. Знает лекарственные травы и умеет ими лечить. Но лекарственные травы — эта еще не все в медицине вождя. Он знает, какой дух овладел больным, добрый или злой. И как поступить в том или другом случае. У вождя есть камушки. Он раскладывает их и безошибочно определяет личные качества духа, вселившегося в больного. В большинстве случаев это бывают злые духи. Добрые только по недоразумению вселяются в больных. Он знает, когда сеять тапиоку, когда ее убирать, когда идти на охоту, когда приносить жертвы богам. Короче говоря, нет ни одного вопроса в жизни каникаров, в котором бы вождь не проявил своей компетентности. А что умеет Нараянанкани? Прежде всего, и это самое главное, он умеет управлять. Вернее, правит своей деревней, своим родом, своим племенем. Судьбе и звездам было угодно, чтобы он стал вождем только одной деревни. Но Нараянанкани способен и на большее. В этом никто не сомневается. Сам он — тоже.

Вождем Нараянанкани стал несколько лет назад, когда умер его дядя, брат матери. Пост вождя у каникаров наследственный и передается по женской линии. Поэтому род никогда не теряет этого поста. Больше всего вождей оказалось в Муттилломе, то есть в роду Головы. Голова и есть голова. Ей и положено управлять. Нараянанкани принадлежит Мутт иллому.

В каждой деревне у вождя есть помощник. Кроме вождя и его помощника в деревне есть жрец (плати). Все трое составляют совет деревни. Все трое заправляют в ней делами. Но центральной фигурой в совете остается вождь. В Куннатукале на данный период исторического развития помощника вождя не оказалось. Поэтому Нараянанкани и вождь, и сам себе помощник. Если бы в деревне не было жреца, Нараянанкани исполнял бы и его функции. Так нередко у каникаров случается. Но в Куннатукале светская и духовная власть существуют отдельно. Отдельно — это только формально. В действительности духовная власть в лице жреца Куттанкани полностью подчинена светской. Почему? — спросите вы. Все зависит от личных качеств светской и духовной власти. В Куннатукале эта светская власть оказалась сильной по характеру. А духовная власть — слабая, склонная к компромиссам и даже подхалимству. И поэтому духовная власть заискивающе смотрит в немигающие глаза светской и поддакивает каждому ее слову.

Светская власть, подавив духовную, чувствует себя уверенной и сильной. Настолько уверенной и сильной, что каждое воскресенье вершит суд и расправу у своей хижины. В этот день Нараянанкани-вождь садится на циновку у своего порога и громко зовет Куттанкани-жреца. Жрец, маленький, сухощавый, с бегающим взглядом неспокойных глаз, немедленно является на зов и садится уже не на циновку, а в почтительном отдалении. Этим самым он подчеркивает свою полную зависимость от светской власти.

У каждого суда должны быть свои принципы, или, вернее, право, на основе которого данный суд вершится. У Нараянанкани эти принципы есть. Они покоятся на бесценном опыте предыдущих вождей, на племенной традиции и, наконец, на примере правления махараджи Траваканкура. Последний давно уже не у власти, но вожди долинных каникаров еще долго будут подражать ему. Смешение всех принципов в мудрой голове Нараянанкани приносит иногда самые неожиданные результаты. За оскорбление вождь наказывает поркой. Этот вид наказания широко практиковался при дворе махараджи. По причине отсутствия помощника экзекутором назначается жрец. Духовная власть выполняет это почетное поручение с большой неохотой. Сначала жрец долго ворчит себе что-то под нос, потом кряхтя поднимается и отправляется в ближайшие заросли за розгой. Виновник покорно ждет возвращения экзекутора. Жрец появляется не скоро. У него оказывается много дел в зарослях. Он успевает накопать кореньев, собрать несколько горстей диких ягод и пугнуть зарвавшегося духа. В результате жрец забывает, зачем, собственно, он отправился в ближайшие заросли, и появляется без розги. Но при виде томящегося виновника духовная власть немедленно вспоминает о своих обязанностях и с криком «подожди!» вновь удаляется в те же ближайшие заросли. Наконец розга принесена. Жрец с глубокой грустью взирает на нее и на оскорбителя. Но немигающий взгляд Нараянанкани действует на него, как удав на кролика.

— Ложись, — печально говорит Куттанкани осужденному.

Тот покорно выполняет распоряжение. Жрец взмахивает розгой. Раз, два, три…

— Ой, больно! Ты с ума сошел? — вскрикивает осужденный.

— Извини, — смущается жрец. — Я увлекся.

— Увлекся… — ворчит оскорбитель. — Ты пори, а не делай больно. Тебе велели только пороть.

— Хорошо, хорошо, — соглашается жрец и поднимает розгу.

Потом он бросает розгу и снова садится рядом с Нараянанкани. Тот в это время штрафует лгунов. Штраф от десяти до двадцати рупий, но можно внести медом, ягодами и тапиокой. Лгунов в деревне оказывается почему-то очень много. Я была всегда уверена, что каникары — очень правдивое племя. Но у Нараянанкани на этот счет собственная точка зрения. Чем больше будет лгунов в племени каникаров, тем больше денег, тапиоки и меда окажется у вождя. Прямо пропорциональная зависимость этих двух моментов решает вопрос не в пользу правдивости каникаров. Не сумевшие оправдаться лгуны обреченно стоят перед вождем. Однако Нараянанкани непреклонен.

Лгунов сменяет изменник — молодой парень, обманувший свою жену. Этот случай подлежит самому пристальному рассмотрению. Но теперь Нараянанкани опирается только на племенную традицию. Изменниц в племени каникаров нет. Вернее, фактически они есть, однако юридические нормы вождя на них не распространяются. Всем известно, что если женщина изменила, значит, у нее были на это основания. В качестве ответчика предстает тот мужчина, с которым она изменила мужу. Неженатый ни в счет. А вот женатый — другое дело. Изменник смущенно переминается перед вождем с ноги на ногу и не поднимает глаз.

Духовная власть осуждающе качает головой. А совратительница сидит на виду у всех и издевательски смеется. Смеется громко и временами непочтительно. Нараянанкани останавливает на ней свой немигающий взгляд, молчаливо призывая ее к порядку. Он не может ничего сказать женщине: это было бы неуважением к ней. А женщина — это вам не духовная власть, на нее взгляды вождя не действуют. У нее свои мысли и своя линия поведения. И она продолжает громко смеяться, особенно когда ее возлюбленный не может ответить на прямо поставленный вопрос. Наказание в этом случае всем известно. Изменник угостит всех мужчин деревни, в том числе и пострадавшего мужа, бетелем. Последнего — в качестве компенсации и утешения, первых — в качестве аванса. Мало ли что может случиться в будущем…