• В. Журавлев Антонина-Чимита Туманная Будто бы стонет долина. Звенит мандолина Из дальней тайги. Но ты, Антонина, Стоишь, Антонина, Глядишь, Антонина, Не видя ни зги. ___ …Я опять вспоминаю, Чимита, Тебя вспоминаю, Чимита, Твои вспоминаю, Чимита, Ночные, Чимита, глаза. (Василий Журавлев) Рыдает долина, Дрожит мандолина, Калина-малина, Урман да туман. Грешу, Антонина, Пишу, Антонина, Спешу, Антонина, За словом в карман. Гоняет отару Чабан знаменитый. Возьму я гитару И вспомню Чимиту. Туманом повита Ночная орбита. Чимита, Чимита, Чимита, Чи-ми-та… Пою без лимита, Чимита, пойми. Чимита, Чимита, Чимита, Чими… Не надо мне женских Имен и фамилий, Я сам себе буду Василий, Василий! Туманом, туманом Повита тайга. Ты дышишь, Василий? Ты пишешь, Василий? Ты пышешь, Василий? Ты слышишь, Василий? В тайгу, где еще Не писала нога! • В. Луговской Нет, та, которую я знал, не существует. Она живет в высотном доме с добрым мужем… ___ Слышишь? Гуси летят… ___ Весь день поют, поют, поют щеглы… (В. Луговской) Демисезон Маленький друг мой, запел шелкопряд, Зелень лиловая прет из земли… Слышишь? Летят. Журавли летят. Летят, летят. Журавли, журавли. Мало ты думала обо мне… Слышишь? Навзрыд загрустили гусли. В страшной, лиловой, большой глубине. Гуси! Пегасы мои, пегуси… Нет, это утка. Прилет, перелет Прапрапрадедовский, хищный, весенний… Бьются сазаны, как рыба об лед.. Тленье, цветенье, смятенье, сплетенье… Зимняя полночь, совиный час, Полдень июля, медвежьи свадьбы… Не существует она сейчас, Та, что любима была подчас, В доме высотном живет как раз, С мужем, которого век не видать бы. О, как любила она меня! Яростно, дико, безбрежно и грозно… Не было в доме ни ночи, ни дня, Холод и голод и дым без огня, Море взаимности… ветер… поздно… Зяблик поет, подпевают жуки, Маленькие наливаются почки… Все каблуки, каблуки, каблуки… Ночи мои, перекопские ночки… В пешем строю и верхом, верхом, Пили курсанты мое здоровье… Слу-шай команду! Бе-е-елым сти-хом! Дайте коня! Поднимите мне брови! Кот-дуэлянт, исцарапанный зверь, Вновь дефилирует мимо столовой… Ветер. И песня врывается в дверь. В ночь выхожу я в обложке лиловой. • М. Луконин Ты, и еще твои глаза, и я — мы будем все втроем… ___ Легкое, белое, беглое что-то Наискосок Слетало к земле… ___ Когда я жил, то думал: «Звезды!..» — Так ошибаешься и ты. (М. Луконин. «Новые стихи») Нас было трое: ты и я И пальцы рук и ног. Их было пятеро. Единственнейшая моя! По ним я сосчитал, что я не одинок Нас было шестеро: я, ты и уши. Ты — гора! Архитектура ты! И музыки подобье… Я без тебя ни два ни полтора. С тобой — семь! Двадцать три! Сто восемнадцать с дробью. На небе что-то круглое горит. Видать лучи, но не слыхать угара. Кругом шестнадцать нас! Вот это — габарит! Нас четверо опять: я, ты и два загара. Снег… радуга… Вдруг вышел я… брожу. Один вдоль улиц шумных и песчаных, Подальше от толпы, поближе к гаражу… Мне хочется писать стихи о харьковчанах, О том, как я считал и допустил просчет, Как называл стихом любое сочиненье… Я думал: ты звезда, а ты — наоборот. Я думал: я — звезда, но есть другое мненье. Ах, Волга-мать — река! Осталось не одно ль? Ошибся я, но буду вновь чудесить! Любимая! Пусть без тебя я — ноль. Ты без меня — одна. Встань справа. Вновь нас десять! Тысяч! строк! |
