Нижегородский кремль — это архитектура объемов, динамика масс, гармонично размещенных в пространстве, это сочетание форм сооружений, созданных человеческими руками, с первозданными формами природы — с массивами холмов и склонами волжских косогоров (рис. 1, 2)[1]. Размеры башен, стен с их уступами точно найдены и точно распределены среди природного окружения. Здесь перед нами подлинная архитектура, не нуждающаяся в каких-либо прикрасах, не требующая маскировки. Строители кремля применяли минимальное количество пластических архитектурных форм и только там, где они были органически необходимы.

Это целое настолько совершенно, что отсутствие даже простейших украшений не бросается в глаза, воспринимается как нечто естественное. Единственным дополнением к каменным массам, вырастающим из береговых склонов, являлись деревянные покрытия, которые защищали кремль от непогоды. Крыши на стенах, шатровые кровли и надстройки на башнях придавали кремлю его особый чисто русский характер. Они и смотрелись как одежда, как принадлежность необходимая, но которая служит своего рода нарядом мощному каменному торсу кремля.

Эту важную роль деревянных частей кремля перестали понимать в конце XVIII века: крутые башенные шатры и кровли на стенах, закрывавшие узорный силуэт зубцов, стали казаться несовместимыми с господствовавшими в те времена классическими вкусами. Обветшавшие кровли были сняты со стен кремля.

Нижегородский кремль был построен в период, когда совершенствование огнестрельного оружия заставило во всех европейских странах изменить приемы строительства крепостей. Оборонительная система кремля соответствовала передовым идеям военного искусства начала XVI века, которые в целом не противоречили и принципам фортификации последующего столетия. Наряду с другими историческими условиями в жизни кремля это способствовало в значительной степени сохранности его оборонительных устройств. Все перестройки производились в кремле только для использования его помещений в хозяйственных целях. Поэтому на многих участках кремля позднейшие переоборудования его сооружений могли быть определены достаточно точно, разграничены и выделены от первоначальных элементов оборонного характера. Все это в большой степени способствовало достоверности реставрации.

Основная часть работ по реставрации Нижегородского кремля выполнялась в 1950—1960-е годы под руководством автора настоящей книги. Автор стремился возможно полнее рассказать о том, что известно на сегодняшний день о кремле, его архитектуре, устройстве, значении для русской культуры. Кроме того, автор считал, что интересен и сам процесс реставрации кремля, связанный со многими вопросами истории, средневекового военно-оборонительного дела, материальной культуры, техники и строительства, искусства и архитектуры.

В наши дни по всей Советской стране идет большая работа по реставрации памятников старинной архитектуры, их освобождают от случайных и искажающих наслоений, они вновь обретают первоначальную красоту и художественную ценность, становятся неотъемлемой частью новых ансамблей социалистической эпохи. Хотелось бы, чтобы задачи и способы возвращения архитектурному сооружению его подлинного облика, такого, каким он был создан нашими предками, их трудом и талантом, стали понятными и привлекали внимание читателя.

Место впадения Оки в Волгу долгое время было границей расселения славян и ареной борьбы русских княжеств с Волжской Булгарией. На береговых холмах, где расположен сейчас город Горький, не обнаружено следов поселения древнее XIII века, что, правда, можно объяснить недостаточными археологическими исследованиями, к тому же остатки древних поселений разрушены оползнями береговых склонов. Этот важный стратегический пункт был закреплен за Владимиро-Суздальской Русью в 1221 году, когда князь Юрий Всеволодович построил на месте современного кремля дерево-земляное укрепление, что явилось следующим шагом продвижения в Поволжье после основания в 1152 году Городца на Волге — самой восточной из крепостей, которыми Юрий Долгорукий опоясал границы своего удела.

Предания объясняют выбор места для Нижнего Новгорода красотой волжских берегов, и хотя это не может быть достоверным фактом, но лишний раз подтверждает значение, которое наши предки придавали эстетическим качествам естественного расположения города. Те же идеи приписывает народная молва князю Юрию в легенде об основании града Китежа; «Повеле благоверный князь Георгий Всеволодович строити на берегу езера того Светлояра град именем Болший Китеж, бе бо место велми прекрасно».

Сохранились сведения о почти одновременной постройке в новом городе двух белокаменных соборов — Спасского (1225) и Михайло-Архангельского (1227) — свидетельство быстрого роста и значения города. Характер архитектуры этих сооружений, который был установлен по фрагменту каменной резьбы с фасада Спасского собора (рис. 3) и археологическим исследованиям Архангельского собора, дает все основания считать эти храмы в ряду первоклассных архитектурных памятников Владимиро-Суздальской Руси.

Летописи не рассказывают о том, как перенес Нижний Новгород татарское нашествие, но по записям тех лет известно, что в 1246 году город, который входил в великокняжеский удел, перешел вместе с Суздалем и Городцом во владение князя Андрея Ярославича — брата Александра Невского. Уже тогда центр Суздальского княжества переместился на Волгу, сначала в Городец, а с 1350 года в Нижний Новгород, который становится столицей самостоятельного великого княжества Нижегородского. До того как Нижегородское княжество было присоединено к Москве (1392), местные князья, мечтавшие о первенстве среди русских земель, прилагали значительные усилия к украшению города монументальными сооружениями и защите его надежными каменными укреплениями. Вновь, и по-видимому весьма основательно, были перестроены оба кремлевских собора — Спасский (1352) и Архангельский (1359). Кроме них, вне стен кремля строятся в городе еще две каменные церкви — Николы на торгу (1371) и Благовещения в Благовещенском монастыре (1370). О внешнем виде нижегородских храмов XVI века, давно уже не существующих, мы можем судить только по аналогии с немногими сохранившимися сооружениями XIV–XV веков, подобными собору Андрониева монастыря в Москве (1421), а главным образом по древним иконам и миниатюрам. Близко передает эту архитектуру икона XV века, где изображен митрополит Алексей с церковью, построенной им в 1370 году в нижегородском Благовещенском монастыре. Композиция церкви, как ее можно расшифровать, учитывая условность иконописного рисунка, имеет башнеобразное построение с главой, барабан которой основан на ярусе кокошников[2].

Ту же архитектурную структуру, несомненно, имели и кремлевские соборы, и хотя их размеры в плане сохранялись прежние, как и в XIII веке, увеличение высоты храмов — тенденция явно выраженная и общая для русской архитектуры XIII–XIV веков, усиливало их значение в ансамбле кремля. Они создавали в кремле как бы два центра, разделенных выемкой кремлевского съезда (рис. 4). Архангельский собор стоял при княжеском дворе, а Спасский считался главной святыней края, в него был перенесен в 1352 году из Суздаля образ Спаса, вывезенный в XI столетии из Византии и бывший палладиумом Суздальской земли. Собор имел золоченые двери высокой художественной работы и пол из позолоченных медных плит. По-видимому, именно этот храм расписывал гениальный живописец Феофан Грек, которого в те годы мог привлечь в Нижний Новгород, может быть и пригласить на Русь, нижегородский князь. Заново перестроенный Спасский собор нельзя было считать законченным без росписи, и престиж княжества требовал, чтобы выполнил ее не рядовой, а прославленный мастер.