— Светлейший ван, не упускайте птицу! — вскричал Цуй Сяо и подвел Кан-вану коня. — Скачите вслед за ней!

Кан-ван лихо взлетел на коня и помчался по лагерю, топча людей и опрокидывая шатры. Цуй Сяо бежал позади. Он задыхался от быстрого бега, но никак не мог нагнать Кан-вана.

«Глупый мальчик! Ну, сколько может стоить стрела, чтобы за ней так гоняться?» — подумал Учжу и, проводив Кан-вана взглядом, вернулся пировать с братьями.

Вдруг в большой шатер вбежал воин из охраны и доложил:

— Великий повелитель, ваш сын скачет по лагерю, отпустив поводья! Он уже повалил несколько шатров и потоптал многих воинов!

— Ну и что такого? — рассердился Учжу. — Лезете ко мне со всякими пустяками!

Воин замолчал и поспешил удалиться. Такое расположение Учжу к Кан-вану явно не понравилось другим сыновьям цзиньского правителя.

— Чанпинский ван, — сказали они. — Конечно, повалить шатер или сбить воина — мелочь, но ваш сын молод, еще не привык к верховой езде, может сорваться с коня и убиться!

— Вы правы, братья, — согласился Учжу, — сейчас я его остановлю.

Он велел привести своего быстроногого скакуна и спросил воинов:

— Куда уехал молодой ван?

Выехал из ворот лагеря и поскакал прямо, а куда — не знаем.

Учжу хлестнул коня плетью и бросился догонять. В голову его закралось подозрение: «А вдруг этот старик Цуй Сяо что-нибудь затеял? Не может быть! Кан-ван понимает, что Поднебесная принадлежит мне, и ему никуда не скрыться!»

— Сын мой! Куда ты? Вернись! — взывал Учжу.

Перепуганный Кан-ван не сбавлял хода.

«Мальчишка совсем потерял голову, придется стрелять!»

Учжу поднял лук и выстрелил. Стрела угодила в заднюю ногу коня. Он взвился на дыбы, сбросил с себя седока и унесся прочь.

— Ага! Испугался-таки! — засмеялся Учжу.

Кан-вана охватило отчаяние. Но тут из лесу вышел старец в даосском одеянии. Одной рукой он держал за повод коня, а другой поигрывал плетью.

— Вот вам конь, государь! Садитесь скорее! — сказал он.

Кан-ван схватил плеть, одним прыжком вскочил в седло и что есть духу помчался вперед.

— Ну погоди, мерзкий варвар! Я с тобой разделаюсь! — в ярости пригрозил Учжу старцу.

Между тем Кан-ван достиг берега — впереди бурлила и клокотала широко разлившаяся река. А позади — Учжу. Еще мгновение — и догонит.

— Видно, Небо решило меня погубить! — в отчаянии вскричал Кан-ван.

И тут свершилось чудо — конь взвился на дыбы и вместе с Кан-ваном прыгнул в реку. Учжу испустил горестный вопль.

Когда он подъехал к берегу, Кан-вана нигде не было видно. Повернул к лесу, надеясь разыскать старца, но того и след простыл. Проехал несколько шагов и наткнулся на лежавшего у края дороги мертвого Цуй Сяо.

Расстроенный Учжу вернулся в лагерь. Братья бросились к нему с расспросами:

— Где ваш сын? Догнали вы его?

С трудом сдерживая слезы, Учжу рассказал, как юный ван бросился в реку и утонул.

— Жаль, жаль! — сетовали ваны. — Должно быть, несчастливая у него была судьба! Не надо так о нем скорбеть, брат!

Они наперебой утешали Учжу, но сейчас не об этом речь.

Продолжим теперь рассказ о Кан-ване. Когда конь прыгнул, юноша в страхе закрыл глаза. Он не видел, что творилось кругом, и только чувствовал, что конь плывет, слышал всплески и шум воды.

Почему же его не увидел Учжу? А потому, что духи, которые покровительствовали Кан-вану, затмили чжурчжэньскому вану зрение!

Конь переплыл реку, выбрался на берег и поскакал к видневшемуся вдали лесу. На опушке он сбросил Кан-вана на землю и скрылся в чаще.

— Добрый конь! — взывал юноша. — Провез бы меня еще хоть немного! Зачем ты меня здесь оставил?

Оглядевшись по сторонам, Кан-ван заметил, что солнце уже клонится к закату, и медленно побрел туда, куда убежал конь.

Неожиданно взору юноши открылся древний храм. На его воротах виднелась доска с полустертой, но все же различимой надписью: «Храм правителя области Цуя».

Кан-ван вошел в ворота. Во дворе стоял глиняный конь, в точности такой же, как тот, на котором он только что переплывал реку. И странно, глиняный конь был мокрый!

«Неужели меня переправил через реку этот конь? — подумал пораженный Кан-ван. — Нет, не может быть! Иначе он размок бы от воды!»

Но почти в тот же миг конь зашатался, рухнул и превратился в бесформенную кучу глины.

Кан-ван вступил под своды храма и, воздев руки к небу, вознес благодарственную молитву духу-покровителю:

— О великий дух, я, Чжао Гоу, бесконечно благодарен тебе за мое спасение! Если мне удастся вновь обрести Сунскую империю, я отстрою тебе новый храм и прикажу отлить твою статую из чистого золота!

С этими словами Кан-ван вышел во двор, закрыл ворота и припер их камнем.

Потом зашел в храмовую кухню и прилег отдохнуть.

Поистине:

Если вы не знаете, кто явился в храм, чтобы спасти Кан-вана, то прочтите следующую главу.

В Цзиньлине Гао-цзун вступает на императорский престол. В Таньине Юэ Пын-цзюй разрывает братские узы.

В предыдущей главе мы рассказали о том, как глиняный конь перевез Кан-вана через реку и как потом Кан-ван, попав в храм правителя области Цуя, лег спать в храмовой кухне.

А в этой главе мы прежде всего опишем ту местность, где Кан-ван переправился через реку. Она находится в уезде Фынцю округа Цычжоу, где начальником уезда в то время был Ду Куань.

В ночь, когда произошло упомянутое нами событие, Ду Куань, к великому удивлению служителей ямыня, вышел в присутственный зал во время третьей стражи и приказал засветить лампу.

— Что это вам, господин, среди ночи вздумалось заниматься делами? — удивился письмоводитель. — Никаких особо важных и срочных дел у нас нет!

— Я только что видел во сне святого. Он назвался правителем области Цуем и повелел мне встретить в его храме нашего государя. Ты не знаешь, где находится этот храм?

Опросили всех служителей — никто не знал.

— На что же это похоже! — со слезами на глазах воскликнул начальник уезда. — Государство наше осталось без правителя, народ — без опоры! — И приказал одному из слуг: — Принеси-ка мне чаю!

Слуга побежал в чайную. Надо сказать, что при ямыне был особый служитель, который занимался кипячением чая и хранил чайную посуду. Звали его Цай Мао.

Когда начальник уезда вышел в зал, Цай Мао тоже поднялся и на всякий случай стал кипятить воду. В этот момент к нему и прибежал слуга.

— Старина Цай, господин требует чаю!

— Сейчас, сейчас! Уже закипает! — отозвался Цай Мао. — Что это нашему господину взбрело в голову ночью тревожить людей?! Дела какие?