О сов[етском] после здесь ничего не слышно. "Жди у моря погоды". Если у Вас будет что-либо от Ермолаева или от Игоря, немедленно телеграфируйте нам. Е.И. недомогала в связи с новым возгоранием центров. Все космические пертурбации отражаются на ее организме, мы просим ее еще не писать на машинке — этот ритм вызывает боль. Девика и Светик уехали в Дели — Бомбей, вероятно, до конца Марта. Прилагаю для архива письмо Санджива Дева — мечты о "Фламме". Ответил ему, что большинство подписчиков было в Европе, в Китае, Америке, а в Индии платных было совсем мало. Где уж думать о воскрешении, когда индусские журналы как скорчились за время войны, так и не могут потолстеть. Общая беда — расходы растут, доходы уменьшаются. В "Геральде" мое "Мир и Культура" и Мориса "Сокровище Ангелов" — пошлю ему в С. Луи. В "Нашей Индии" еще его две поэмы, но я еще не получил последний номер. Может быть, опять пропадет в пути. Из Буэнос-Айреса де Лара прислал интересные писания С.Виджиля — способный и устремленный писатель. Он и для детей пишет очень добрые, культурные зовы. Через де Лара Вы можете с ним связаться. Фонтес пишет, что в Лиссабоне очень хорошие отзывы о его книге. Всегда радостно, когда у кого что удается. В дни особенно сложные собирайте хотя бы все крохи удач. А вот еще добрые вести — большой пакет от Вас с лекцией Сомервелла и бюллетенями — все очень интересно. Эдгар Хюит прислал свою автобиографию. Катрин — Инге прислали еще две "Трибюн" с интересными статьями — спасибо. Пусть еще присылают старые газеты. Прилагаю одну вырезку из них о хорошем человеке — не пригодится ли он Вам? Прилетело письмо от Шкл[явера] — очень осторожное. Де Во еще жива, но делами больше не занимается. Т. одряхлел — не у дел. Конлан много пишет об искусстве — пусть о "Знамени" напишет, когда получит брошюру. По письму видно, что жизнь в Париже далеко не наладилась, да и когда придет в равновесие? В Индокитае кровопролитная война.

Получили карточку СМ. Спасибо, как ее здоровье? Была у нас елка, вспоминали всех Вас. Хоть бы принес Новый что-то Новое, существенное, радость всем!

1 января 1947 г.

Публикуется впервые

Спасибо за большое письмо от 13-12-46 со многими приложениями. Конечно, можно показать доверительно Уйду сумасшедшее письмо Уайта. Относительно Франсис нужно посоветоваться с адвокатом, о чем мы и телеграфировали Катрин. Не забудем, что братец Франсис — адвокат, наверно, имеющий сношения с трио, и из-за злобы могут быть безобразные действия. Даже нелепо, что Фр[ансис] поминает клише, отлично зная, что была война и их судьба неизвестна. Наверно, ей хотелось бы все уничтожить, продать на слом, а книги на вес бумаги. Да, с такими типами необходима большая осмотрительность. Злобные замыслы очень обширны — лишь бы вредительствовать. Брошюру Пакта пусть рассылают Катрин, Инге. Я Вам об этом уже давно дважды поминал. Но как долго тянется печатание — значит, книги получаются весною, вернее, к лету.

Очень жаль Ле Фюра — хороший был человек и ученый. Какое милое письмо от его вдовы! Жаль и всех бедняков, которых поминаете в связи с Ал. Ренцем (я уже писал Вам о прекращении переписки). Бедные, бедные, утерявшие почву. Трагична тяга на Америку, можно представить, какие легенды бродят. Вот женщина с девятью детьми, без средств, без заработка — что может ей дать Америка?! Драма-то какая. Какое беспросветное бедствие! Значит, у Вас от Ермолаева, Грабаря, Бабенчикова — ничего. И у нас — ничего, лишь бы опять сысоевщина не произошла. Странно наблюдать, как сношения улучшаются, ускоряются и потом — как в бездну. Предполагать о потере писем и телеграмм — трудно, значит, у друзей имеются местные соображения. Из-за них неудобно посылать повторные письма — все думаешь, как бы не утрудить друзей. И то уже не пишешь о многом интересном. Писать, "как прекрасны снеговые вершины" — еще позавидуют. Помню, как болгарский художник Георгиев написал о нас в Париж, а там друзья даже остеклились. Где-то теперь Георгиев? Жив ли? Талант и прекрасный человек. И другой болгарский художник Стоилов хорошо проявлялся. Где-то он? Жив ли?

Без конца о ком можно спросить — жив ли? А если и жив, то, наверно, бедствует или духовно или телесно. Какие искалеченные малыши растут, и эти горбы уже ничто не выправит. Е.И. шлет Вам большое письмо, и я приложу мое краткое, не в счет обычным вестям. Неужели и в Новом Году все сообщения по-прежнему будут медленными и стесненными? Получаете ли "Зарю Индии"? Если нет, то не стоит и подписываться. Непонятно, почему Ваши письма не достигают Валентину, наверно, Вы посылаете через Вашингтон с припиской "перешлите". От Грабаря, от Бабенчикова — ничего. Что же это такое?

"И это пройдет"! Шлем Вам душевные мысли.

Сердечно…

П.С. К делу с Фр[ансис] — если она говорит о своих затратах на склад, то и Катрин может себе требовать ту же сумму за склад на ферме.

Пожалуйста, пришлите в порошке: кобальт темный, кобальт светлый, ультрамарин темный, ультрамарин светлый, индиго.

3 января 1947 г.

Публикуется впервые

Вот и вторая половина деятельности уже пришла. Меньше полугода до лета. Предвидим, сколько у Вас всяких новостей — именно всяких. У Пушкина баян поет, ведь "Землю вместе созидали Даж-бог и мрачный Чернобог", "Несчастья — радостей залог". Так на радость и поставим большущую ставку. Выиграете! Телеграмма от Катрин: "Операция отложена вследствие бронхита. В конце месяца едет во Флориду. Дело с Франсис кончено, книги остаются у Вас". Среди книг могут быть ненужные или окончательно испорченные. Не нужно ли одни предложить авторам по уменьшенной цене, а другие продать на вес или выбрать из них фрагменты, годные для отдельной продажи. Надо использовать. Хорошо, что чепуха с Франсис кончилась. Все-таки прискорбно, что она заняла такую непримиримую позицию. Ей никакой выгоды не получилось — многие вещи она от себя оттолкнула и в конце концов в злобе сидит у разбитого корыта.

Любопытно наблюдать всякие приливы и отливы. Вот ВОКС писал Вам, что моя "Слава" читалась с огромным интересом на собрании писателей и художников, и они пишут мне коллективное письмо. Где оно? ВОКС сообщил Вам о напечатании какого-то моего листа. Где он? Дедлей писал Кеменеву — был ли ответ? Гусев писал о желании музеев приобрести большую коллекцию моих картин. Где оно? Потом произошла сысоевщина, и Вы не получили ответ на Вашу телеграмму с оплаченным ответом, и мы не получили. Так и не знаем — Сысоев человек или миф. Грабарь повторно сообщал — "У нас шибко говорят о твоем приезде… Зачем греметь во славу Родины на Гималаях, когда лучше собраться на Родине?" Ну и что же? О том же писал Бабенчиков, а теперь замолк. Даже Митусова писала Вам о разговорах о нашем приезде. Где оно? "Славяне" поместили мой лист. Председатель ВОКСа подтвердил получение моего письма. Ну и что же? Вы широко посылали отчет АРКА с моими обращениями. И ничего? Ермолаев хвалил Вам работу АРКА и сообщил, что Посольство о нас писало. И ничего? И сколько таких "чего" и "ничего". Грабарь писал, что видел мою "Монографию" в магазине, хотел купить, но кто-то успел перекупить. Теперь писали, что видели монографии в окнах книжных лавок в Ленинграде. Не Рижская ли монография? Ответят ли Вам Гаральд и Рудзитис? Приливы и отливы. Помните у А.Толстого: "Приливы любви и отливы". ТАСС отличился, говорит Святославу: "Сели бы на Сов[етский] пароход в Калькутте и прямым рейсом в Одессу". Точно дети!

На ученый конгресс в Дели приехали из Москвы четверо делегатов — физики, социологи. Святослав их видел. Телеграфировал нам, установлены дружеские отношения. Они привезли привет от вдовы дяди, Бориса, также фотографии. "Планы еще не решены, но надеются поездить по Индии две недели. Сообщу, сколько пробудут здесь. Все хорошо". Мы ответили: "Передай делегации наш сердечнейший привет и восхищение научными достижениями нашей Родины". Сов[етским] делегатам был устроен прекрасный прием. Неру приветствовал великие успехи русской науки за последнюю четверть века и выразил надежду на скорейшее сближение ученых и установление дипломатических сношений. Для АРКА это интересно. Радостно, что Индия так тепло отметила прибытие сов[етской] делегации. Вспоминаем и наши дружеские беседы во время пребывания Неру у нас, добрый посев к пониманию нашей великой Родины. Вообще, не забудем и ширину взглядов, проявленную народом в отношении больших деятелей, бывших за границей. Репин жил в Финляндии, Капица — в Англии, Рахманинов — в Америке, в среде эмигрантов, Коненков был двадцать лет невозвращенцем в Америке, Куприн и Билибин — во Франции, и все были позваны на великое всенародное строительство. Репин почтен памятником и всеми знаками внимания. Капица окружен лучшими средствами для его открытий. Рахманинов гремит в концертах и в радио. Коненкову — заказы и отдельный музей. Да, русский народ умеет быть признательным. Великая всесоюзная семья народов увенчивает представителей Культуры и окружает их труд и память о них. Вандалы масловы отошли в позорное предание, и народы всенародно устремились к познанию и сохранению истинных сокровищ. В разрушенных войною городах прежде всего создаются дома Культуры, научные учреждения, школы, музеи, театры, больницы. Не успевает народ оправиться от варварского нашествия, как уже устремляется к Культурному строительству. Радостно приветствовать проявления широкой строительной мысли. Моя "Слава" была славою всенародных созидателей.