Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— Гм. Неплохо, Дарио, совсем неплохо. Задержись после урока, мне нужно с тобой поговорить.

— Да, сэр.

* * *

Джино рассмотрел все возможные варианты. Может быть, в эту самую минуту Лаки пробирается в Калифорнию — в своих тесных линялых джинсах и облегающей летней кофточке. Какой-нибудь шут гороховый, гнусный водитель грузовика предлагает ее подбросить, и она доверчиво карабкается в кабину. Короткая борьба — и вот уже изнасилованное, безжизненное тело его дочери валяется в кювете.

Ей было всего пятнадцать лет. Совсем ребенок. Если какой-то ублюдок посмел…

Дженнифер с Костой ни на минуту не оставляли его одного. Дженнифер следила за тем, чтобы он своевременно поел, и без конца уверяла Джино в том, что Лаки цела и невредима.

— Джино, дорогой, ведь она — твоя точная копия и способна постоять за себя.

— Дженнифер, ведь она еще дитя!

— Нет, дорогой. Лаки взрослая. Интуиция говорит мне, что с ней все в порядке. Нутром чую!

Джино посуровел и решил лично переговорить с Олимпией Станислопулос: вдруг она что-то знает и скрывает?

Мать Олимпии отправилась в круиз, но ее секретарша дала ему телефонный номер девушки в Париже. Джино целый день не мог дозвониться. Наконец он разыскал ее отца в Афинах. Тот был крайне недоволен, что его потревожили в разгар совещания.

— Олимпия точно находится в Париже, посещает курсы русского языка. Я немедленно свяжусь с ней и потребую, чтобы она вам позвонила.

— Спасибо, — так же лаконично ответил Джино. — Чем скорее, тем лучше.

* * *

Учитель рисования Эрик сказал:

— Мне показалось, ты не очень-то прижился в школе. Ты… не такой, как другие.

— Да, — с вызовом ответил Дарио. — Я не такой, как эти сопляки.

— Я знаю. Это бросается в глаза. Ты более чувствительный. И очень умный.

Дарио никогда не думал о себе как о сверхчувствительном или шибко умном, но согласился:

— Да. Пожалуй, так оно и есть.

— Я это сразу заметил, — тихо произнес Эрик. — С первого взгляда.

Дарио вдруг смутился. Эрик как-то странно смотрел на него.

— Мы с тобой похожи, — продолжал Эрик. — Я тоже был белой вороной в школе. Ребята ненавидели меня за то, что я увлекался искусством… серьезными книгами… всем, что есть в жизни прекрасного.

— Правда? — Дарио старался выглядеть заинтересованным, но, по правде говоря, ему не было дела до Эрика и его биографии.

— Как насчет того, чтобы провести со мной уик-энд — у меня дома? — как бы между прочим предложил Эрик. — Я заметил: ты никогда не ездишь домой. Обещаю тебе, будет весело. Ты не пожалеешь.

Дарио обдумал перспективу провести время с Эриком. Учителю рисования исполнилось двадцать четыре года. Он был плотного сложения, с волосами песочного цвета и водянисто-серыми глазами.

— А что мы будем делать? — осторожно спросил он.

— Что захочешь. Сходим в кино, поиграем в кегли, поплаваем, поедим чего-нибудь вкусного. Что ты об этом думаешь?

— Почему бы и нет?

Эрик улыбнулся.

— В самом деле — почему бы и нет? Только пусть это будет нашей маленькой тайной. Не скажем ни одной живой душе. Ты же понимаешь — школьные правила…

Дарио улыбнулся. Он вдруг почувствовал себя значительным и кому-то нужным. Эрик не приглашает к себе кого попало.

* * *

Ровно через двадцать четыре часа Димитрий Станислопулос позвонил Джино.

— Мы столкнулись с проблемой, — коротко сказал он.

Ага — уже «мы»!

— Что такое?

— Олимпии нет в Париже. Она взяла одну из моих машин и уехала.

Джино с облегчением вздохнул. По крайней мере, хоть Лаки не одна.

— Она очень своенравная девочка, — усталым тоном продолжал Димитрий. — Можно даже сказать, неуправляемая. Легко поддается чужому влиянию. Должно быть, она вместе с вашей дочерью…

— Где они могут быть?

— Не имею ни малейшего представления. Но я сообщил в полицию сведения об автомобиле. Вряд ли поиски займут слишком много времени.

— Надеюсь. Если бы ваша жена не уверила меня, что Олимпия в Париже…

— Моя жена слушает, что ей говорят. Жаль, что вы раньше не вышли прямо на меня.

Под конец они договорились на другой день встретиться в Париже.

— Дженнифер, едем со мной, — умолял Джино. — Я не знаю, как с ней себя вести.

— Нет, — ответила Дженнифер. — Пойми, Джино, ты должен сделать это сам. Она же твоя дочь. Попытайся вернуть былую близость, пока еще не поздно. Тебе дается, может быть, последний шанс. Поговори с ней, попробуй понять причину этого поступка.

Он попробует! После того, как выбьет из нее всю дурь. Выбьет — а потом попробует!

Лаки, 1966

Как случилось, что Пиппа Санчес стала частью их жизни? Она мигом отделалась от ювелира из Боливии, забрала из отеля свою сумку и влезла в «мерседес».

— Ты не против, дорогая? — сладким голосом спросила она Олимпию. — Нам с Уоррисом нужно закончить одно дело.

— Ради Бога.

Утром следующего дня Лаки разговаривала с подругой на кухне.

— Слушай, почему мы никуда не едем? Здесь становится скучно. Кажется, мы собирались развлекаться.

— Я и развлекаюсь. Уоррис — потрясный парень.

— Ага. Как насчет мексиканской шлюхи? Долго она будет здесь торчать?

— Самое большое — пару дней. У них с Уоррисом дела.

— Она действует мне на нервы. Все время пялится.

Олимпия захихикала.

— Может, она к тебе вожделеет?

— Может, ты засунешь свои дурацкие хохмы себе в задницу? — взвилась Лаки. — Я уезжаю!

— На чем? У тебя ни машины, ни куска хлеба — ничего!

— Давай, давай, попрекай меня!

— А, брось. Чего тебе недостает, так это крутого парня. Сегодня вечером найдем подходящего.

— Вчера я уже нашла — и чем кончилось? Для него не хватило места в машине — по словам Уорриса.

— Сегодня будет иначе. Найдешь кого-нибудь по вкусу, и, обещаю тебе, мы так или иначе доставим его сюда.

Лаки начала остывать.

— О'кей.

Они вышли на солнышко. Уоррис разлегся у бассейна; рядом на топчане Пиппа демонстрировала великолепное, смазанное кремом для загара тело.

— Чудная вилла! — промурлыкала она. — Девочки, вы давно здесь живете?

— Не очень, — осторожно ответила Лаки.

— А как же школа?

— Со школой покончено, — воскликнула Олимпия, плюхаясь прямо на распростертого на песке Уорриса.

Тот запротестовал.

— Ты слишком тяжелая!

— Ночью ты не жаловался!

— Тогда и я был потверже.

Лаки разбежалась и так энергично нырнула, что проплыла чуть ли не две трети длины бассейна под водой.

На бортике бассейна показалась ящерица — ее чешуйчатое тельце поблескивало в солнечных лучах.

— Ой! — завизжала Олимпия. — Я боюсь всего, что ползает!

— Ничего она тебе не сделает, — заявила Пиппа.

Уоррис поддержал ее:

— Это точно!

— Придумала! — воскликнула Пиппа. — Как насчет того, чтобы устроить грандиозную вечеринку?

Олимпия заколебалась.

— Мы здесь никого не знаем.

— Зато я знаю всех и каждого. Пригласим самых интересных людей.

У Олимпии загорелись глаза.

— Правда?

— Ну конечно. Например, я знаю музыкантов, которые согласятся играть бесплатно — только за еду и выпивку. Здорово, правда?

— Звучит заманчиво, но что касается еды и выпивки… Я поистратилась… вот-вот должна прийти моя стипендия…

Пиппа вскочила на ноги.

— Тебе незачем беспокоиться, я беру это на себя. Можно взять твой автомобиль?

— Конечно. Но…

Пиппа широко улыбнулась.

— Я все устрою. А ты лежи, загорай на солнышке, — она надела поверх бикини желтое пляжное платье. — Увидимся вечером!

— Ух ты! — восхитилась Олимпия. — Потрясная баба!

Уоррис стянул с нее лифчик.

— А вот и мои крошки.

Олимпия скользнула оценивающим взглядом по его маленьким белым плавкам.

— Ну-ка покажи, что ты припас для маленькой девочки.

33
{"b":"214796","o":1}