— Классная штучка, — заметил Бобби. — Здесь, в деле, есть ее фотография. Боннатти — ее крестный. Она принимала участие в торжественном открытии отеля «Маджириано» в Вегасе. Ну, Стивен, колись — зачем она тебе понадобилась?

Тот махнул рукой.

— Ни за чем.

— Тогда с какой стати ты разыскивал автомобиль?

— Господи! Дай мне только убедиться, что она замешана в делах Боннатти, тогда все и узнаешь.

Стивену было тошно. Какой нелепый случай свел его с дочерью Джино Сантанджело!

Загудел внутренний телефон.

— Да? — рявкнул Стивен.

— Здесь ваша мать, мистер Беркли. И только что сообщили, что нужные вам документы готовы.

— Спасибо, Шила. Что здесь делает моя мать?

— Не знаю. Пропустить ее?

— Да, пожалуй, так будет лучше. — Он выскочил из-за стола и поднял вверх большой палец. — Все, Бобби, едем!

Тот взвизгнул от удовольствия.

В комнату вошла Кэрри. Стивен сгреб ее в объятия, как медведь.

— Ма, я тронут твоим посещением, но у меня срочное дело. Зайди завтра, а? Вместе пообедаем.

— Стивен, — полузадушенным голосом произнесла Кэрри, — мне нужно с тобой поговорить.

— Не сейчас, моя прелесть. Мне очень жаль, но как раз сейчас у меня срочный выезд. От этого зависит моя ПК.

— Персональная карьера, — подсказал Бобби.

— Стивен, это очень важно, — настаивала Кэрри. — Иначе я не пришла бы к тебе на работу.

— Давай я заеду за тобой попозже? — Он схватил свой пиджак и перебросил через плечо.

Бобби подошел к нему поближе.

— Кажется, твоей старушке плохо.

Стивен бросил на мать беспокойный взгляд. Она была сама не своя. Он нежно поцеловал ее.

— Потом. Обещаю. Поезжай домой и полежи. Ты на машине?

Кэрри кивнула.

— Дай мне ключ от твоей квартиры, сынок. Подожду тебя там.

Она изо всех сил старалась унять дрожь.

— Понял! — вскричал Стивен. — Ты поссорилась с Эллиотом!

Кэрри не ответила: боялась открыть рот.

Он выудил из кармана ключ.

— Я приеду через пару часов. Располагайся. Идем, Бобби, поставим жирную точку.

Кэрри смотрела ему вслед и в который раз спрашивала себя, правильное ли она приняла решение.

Она долго сидела в машине перед домом Энцо Боннатти и думала, думала… Как она себе это представляет? Вот сейчас она подойдет к парадной двери, спросит Боннатти и застрелит его? Так случается в кино, а в жизни все по-другому.

Слишком много вопросов.

Выдержит ли она встречу с Энцо лицом к лицу? Сумеет ли выстрелить? Способна ли она вообще убить человека? Сможет ли потом быстро добежать до машины и незамеченной ускользнуть с места происшествия?

Чем дольше Кэрри сидела в чужом, взятом напрокат автомобиле без кондиционера, тем яснее ей становилось: ее план невыполним. Решимость словно вышла из нее вместе с потом. И она стала искать другие варианты.

В сущности, вариант был только один. Сказать Стивену правду. Все ему рассказать.

После того как решение было принято, Кэрри как будто ожила. Включила зажигание и, не оглядываясь, поехала в город.

Стивен имеет право знать. Что бы ни случилось, она откроет ему всю правду.

— Какой бес вселился в мальчишку? — бушевал Джино. — У него был такой вид, словно он вот-вот выхватит пистолет. Ты заметил, Коста?

— Нет.

— Зато я заметила, — подтвердила Лаки. — С Дарио нужно всегда быть начеку.

— Не понимаю, что у вас творится. Мой сын является ко мне с пушкой! Коста, догони и приведи его обратно. Кажется, пора мне во всем разобраться.

— Слишком поздно, — отрезала Лаки, — заниматься его воспитанием. Если бы ты уделял ему больше времени, когда он был подростком…

Джино так и взвился.

— Ты с кем разговариваешь?

Лаки вспыхнула, но не отступила.

— С тобой я разговариваю, с тобой. Когда мы с Дарио были маленькими, у нас не было нормального детства. Сидели взаперти в мавзолее на Бель Эр, как прокаженные. К нам не пускали друзей. Мы не могли, как другие дети, ходить в кино. А если нужно было пойти в магазин, то в сопровождении одного из твоих громил. Ничего удивительного, что у Дарио шарики зашли за ролики.

Джино вылупился на дочь.

— Ах, у вас была тяжелая жизнь? В прекрасном доме! Среди самых лучших вещей, какие можно купить за деньги!

Лаки повысила голос:

— Вот именно — за деньги. Кому они нужны? Мне был нужен только ты! Чтобы любил… был рядом… настоящий отец…

Ее слова резали Джино, как ножом. Он прорычал:

— Я всегда старался для вас. Все, что только мог…

— Ну, так этого недостаточно!

На улице завыли полицейские сирены. Коста подошел к окну.

— Убери от меня эту дрянь и приведи Дарио, — скомандовал Джино.

Коста заторопился прочь.

Лаки глубоко вздохнула.

— Я ухожу. Мы говорим на разных языках. Так было всегда.

— Я, значит, не был образцовым папашей? Ну, а ты сама — образцовая дочь? Сбежала из школы. Трахалась с каждым встречным-поперечным. Ушла из…

— Ничего подобного! — перебила она, дрожа от ярости. — А если бы и так — что с того?

— Что с того? Что с того! — Джино поник головой. — Ты права, Лаки: у нас психологическая несовместимость. Мы существуем в разных измерениях. Что же ты не уходишь? За семь лет — ни единой вшивой открытки! Называется дочь!

— Ты сам ни разу не написал! — запальчиво выкрикнула она.

Джино почувствовал, что с него довольно. Кто-то колотил в дверь.

— Кто там? — рявкнул он.

— Коста! Скорее откройте!

Лаки хотелось плакать — неизвестно почему. Она взяла свою сумочку. Джино отпер дверь и впустил бледного, трясущегося Косту.

— Дарио застрелили. Возле отеля. Он мертв.

— Боже милосердный! — вскричал Джино. — Матерь Пресвятая Богородица!

Ужас пригвоздил Лаки к месту.

Внезапно Джино схватился за грудь и сделал неуверенный шаг к дивану. С губ сорвался стон.

— Что с тобой? — испугалась Лаки. — Что такое?

Он снова застонал; у него посинело лицо. Теперь ему точно можно было дать семьдесят один год.

— Кажется… сердце… — с трудом проговорил он. — Вызови… врача… скорее!..

Энцо щелкал переключателем дистанционного управления, переходя с одного канала на другой, задерживаясь на выпусках новостей.

— Милый, — захныкала сахарная блондинка, подпрыгивая на его королевском ложе; на ней были одни лишь шелковые французские трусики персикового цвета. — Я хочу посмотреть «Любовную игру».

— Может, ты оденешься, ради всего святого? — прорычал Энцо. — Мне твоих голых титек хватит на месяц вперед.

Девушка надула губки.

— Разве тебе не нравятся малюткины грудки?

— Одевайся, дура! Я специально пригласил парня из Голливуда, чтобы он на тебя посмотрел. Так что одевайся и заткнись.

Она недовольно сползла с кровати, полюбовалась своим отражением в зеркале и пошлепала в ванную.

Энцо выругался и продолжил переключать каналы. Чертова сука — только одно на уме. Но ему нравилось появляться с ней в ресторанах, посылая всех мужчин в нокаут. Имоджин. Восемнадцать лет. Бывшая Мисс Забойная Штучка месяца. Обладательница двух сорокадвухдюймовых базук, разивших наповал. Таких у него еще не было.

Эта идиотка мечтает о кинематографической карьере. Ну, так он сделает из нее звезду. Большое дело!

— Вик, — громко окликнул он. — Где, мать твою, сообщение о Джино и Лаки? Оно уже должно было появиться в новостях. Ведь с Дарио покончено?

Большой Виктор ввалился в комнату.

— Сам удивляюсь, босс. Может, их еще не обнаружили?

— Не городи чепухи. Они же в отеле. Там не бывает, чтобы кого-то кокнули и не сразу обнаружили. Обязательно какая-нибудь горничная или дама из соседнего номера сунет нос.

— Ума не приложу.

— Это все, что ты можешь сказать? Ты уверен, что работа выполнена?

— Конечно, ведь Дарио подал условный знак. Как договорились.