Говорят, сам Шатобриан часто приезжал в Мальзерб проведать осиротевших племянников, и в этом тихом доме, послужившем им убежищем, на великого писателя часто снисходило вдохновение.

Подходила к концу первая половина марта 1794 года. По всей Франции свирепствовал Террор. В Париже, на площади Свергнутого Трона, гильотина каждый день уничтожала огромное количество жертв. Ежедневно отрубали шестьдесят, семьдесят или даже восемьдесят голов, оставляя истекающую кровью массу между красивыми домами-близнецами, недавно выстроенными архитектором Леду. Трудно даже сравнить с чем бы то ни было это безумие, эту ненависть к ближним, охватившие всех. И тем не менее посреди всего этого ужаса находились люди, пытающиеся обрести счастье. Самое удивительное, что принадлежали они к аристократии, даже к самым благородным по происхождению ее представителям.

В тридцати лье от Парижа[32], на границе между Бри и Шампанью, изящные стены замка Марёй, владения, полученного семейством де Куаньи после свадьбы, укрывали двух любовников, которые, похоже, забыли обо всем, кроме своих чувств. Они были настолько увлечены друг другом, что внешний мир для них словно и не существовал. Они ничего не видели. Ничего не слышали. Они находились как бы вне происходивших событий.

Ей было двадцать, а ему – двадцать пять. Природа одарила их вопиюще щедро! У них было все: красота, ум, молодость, знатность и достаточно средств, чтобы не заботиться о завтрашнем дне. Она – это Эме де Франкето де Куаньи, герцогиня де Флёри, то есть бывшая герцогиня, так как совсем недавно она воспользовалась новыми законами, чтобы развестись. Она была невысокого роста, но идеально сложена, с великолепными каштановыми волосами, отливающими золотом, с нежными бархатными глазами, чересчур большими для ее личика. Кроме всего прочего, она обладала неотразимой улыбкой и невероятной самоуверенностью. За четыре года, что она состояла в браке с герцогом де Флёри, ее красота покорила весь город и то, что осталось от двора. И она без зазрения совести пользовалась этим: едва выйдя замуж, она стала изменять своему мужу с обольстительным герцогом де Лозеном, который, по слухам, был любовником самой Марии-Антуанетты. Впрочем, такую же репутацию имел и дядя сумасбродной герцогини, неотразимый Анри де Куаньи.

Ее любовник в Марёй-ан-Бри – это граф Казимир де Монрон, высокий рыжий юноша, хорошо сложенный и с лазурными глазами, оттененными розовым, немного детским лицом. Но это еще не все. Граф был самый настоящий сердцеед. Остроумный, беззаботный, дерзкий – женщины называли его «красавчиком Монроном», а его друг Талейран – «Иисусом из преисподней», ведь побед на личном фронте у него было больше, чем у Дон Жуана.

Любовь между Эме и Казимиром зародилась в Лондоне, где они оба, но не сговариваясь, укрылись после трагических событий сентября 1792 года. До этого момента они были едва знакомы. Зато де Монрон хорошо знал герцога де Флёри, который был командиром его полка и одним из постоянных партнеров по игре в карты.

Супруги де Флёри не так давно совершили путешествие по Италии, в котором Эме попыталась забыть своего возлюбленного де Лозена, перешедшего на сторону Революции и ставшего генералом Бироном. Она нашла утешение в объятиях английского посла, лорда Мальмсбери. Кстати, именно он посоветовал ей укрыться в Англии. По дороге Эме удалось снова повидать де Лозена и потребовать раздела имущества, но сентябрьская кровавая бойня настолько ее поразила, что она в компании друзей поспешила отправиться в Лондон. Вскоре она не без удовольствия стала любовницей де Монрона.

Им обоим не нравился ни Лондон, ни образ жизни англичан. Они сильно скучали по Франции, и в январе 1793 года, когда Людовику XVI отрубили голову, они возвратились в Париж. А тем временем частая смена мест жительства сумасбродной герцогини в конце концов привлекла внимание полиции.

16 марта Эме арестовали и привели к офицеру полиции Декуану, который должен был ее допросить. Надо сказать, что сумасбродная Эме с ловкостью истинного дипломата вышла из этой ситуации. Нет, она не эмигрировала! Она уехала из Парижа после сентября, потому что хотела отдохнуть в провинции. Где она была? У себя дома в Марёй-ан-Бри, который получила от матери. Что же касается бывшего мужа, то ее настолько не интересовало, что с ним стало – она попросила незамедлительного развода. Ко всему этому она также добавила, что регулярно платила земельный налог за Марёй-ан-Бри и даже сделала «патриотическое пожертвование».

В результате ее освободили и дали ей развод. И она сразу же поспешила в Марёй, где ее с нетерпением ждал де Монрон. После этого они, наслаждаясь своей любовью, забыли обо всех тревогах.

Тем не менее время от времени между ними происходили ссоры, чем пользовался де Монрон, чтобы поехать в Париж, вдохнуть там свободы и постараться получить некоторые сведения от своего друга Талейрана, еще находящегося в Лондоне. Обычно он скоро возвращался, чтобы вкусить радость примирения. Однако в тот день, 3 марта 1794 года, по возвращении он выглядел настолько озабоченным, что и думать не мог о любовных утехах. Молодой человек только что узнал, что в ближайшее время в Шампани будут проводить очередную проверку, и, конечно же, Марёй станет одной из мишеней. В таком случае – лучше уехать.

Итак, они решили вместе отправиться в Голландию, где де Монрон, возможно, присоединился бы к армии де Конде. Сказано – сделано: они собрали вещи, а ценности спрятали в карманы, подшитые к нижним юбкам Эме и ее англичанки-горничной. На рассвете они сели в экипаж и пустились в путь.

Едва они проехали два лье, как их арестовали. Все вокруг знали Эме, чей большой экипаж и горы багажа теперь особенно бросались в глаза. Но так как никто не понимал, что делать, ее отправили в Париж, где 15 марта она попала в тюрьму Сен-Лазар. Там ее ждала самая чистая слава, связанная с ее именем.

Почему? Да потому что в Сен-Лазаре в тот момент находился весь цвет аристократии. Там же можно было увидеть и одного тридцатилетнего мужчину. Он был далеко не красавец: низкого роста, с бледной, как воск, кожей и редкими волосами. Но у него был удивительный, глубокий, серьезный и одновременно лучистый взгляд, как будто он видел какие-то скрытые тайны. Он был скромен, и пока общество доживало свои последние дни в веселье и безумии, он предпочитал удалиться от всех и в тишине исписывать неровным почерком нескончаемые листы бумаги. Иногда он надолго останавливал на Эме свой взгляд. Естественно, молодая женщина заметила этого непохожего на других человека.

Ей сказали его имя: Андре де Шенье. Ей объяснили, что он поэт. На пару минут такое обстоятельство показалось ей забавным. Однажды вечером он передал ей бумажный свиток. Однако она лишь невнимательно и рассеянно просмотрела его, потому что для ее недалекого ума это послание было слишком серьезным:

Не способная понять, что стихотворение «Молодая узница» прославит ее и оставит ее имя потомкам, Эме де Куаньи где-то забыла эту поэму и едва ли пролила хоть слезинку в память о поэте, который на следующий день был отправлен на эшафот.