Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Такое отношение к детям в 1920-х годах считалось бы реакционным и буржуазным. Оно стало предвестником эпохи, в которой дети все больше отстранялись от серьезных политических и социальных проблем. Эта идея продвигалась также на Первом съезде советских писателей в 1934 году, где известные детские авторы утверждали: сказки, которые, по мнению многих педагогов 1920-х, включая Надежду Крупскую, наносили вред правильному воспитанию детей, отдаляя их от реальной жизни, в действительности являются идеальным детским литературным жанром. Сверх того, в 1936 году официальная идеология стала широко поддерживать ценности традиционной семьи, преданные анафеме партийными активистами 1920-х. В том же году были запрещены аборты и создан институт поддержки беременных женщин и молодых матерей, расширена сеть детских пособий и приняты поправки к закону, усложняющие бракоразводный процесс. Дети представлялись теперь не домашними бунтарями, а такими членами семьи, о которых необходимо заботиться, но которые занимают подчиненное по отношению к родителям место.

Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство

Еще раньше началась настойчивая пропаганда счастливого детства и материнства. Промежуток между второй половиной 1935-го и первой половиной 1936-го можно назвать советским «годом ребенка»: в этот период проблемы детей приобрели (как никогда в истории страны) огромное значение. В 1935 и 1936 годах, в августовских номерах партийной газеты «Правда» обсуждались не только новые постановления относительно детей («Постановление об охране материнства и детства» от 27 июня 1936, закон об уголовной ответственности несовершеннолетних от 7 апреля 1935), но и широкий спектр тем, имеющих отношение к новому поколению: детские сады, детское кино, дворцы пионеров, вундеркиндизм и даже производство игрушек, конфет и шоколада для детей. Контраст между почти полным отсутствием таких «безобидных» тем в начале 1930-х и, наоборот, их массовостью с середины 1935-го до начала 1937 года воистину впечатляет.

Материалы о потребительских товарах для детей имели политическую подоплеку, выходящую далеко за сферу компетентности отдельной семьи. В 1933 году Сталин заявил, что все советские граждане имеют право на «зажиточную жизнь». В 1935-м, на Первом всесоюзном совещании рабочих и работниц—стахановцев он произнес свое знаменитое изречение: «Жить стало лучше, товарищи, жить стало веселее». Излюбленным пропагандистским образом советского народа в это время являлось изображение «советской семьи за праздничным столом»{196}. В расширенную картину этой «зажиточной», «веселой» жизни входило и «счастливое детство», которое, как утверждалось, было у всех советских детей. В 1935 году появился официальный лозунг «Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство!»[155]. А в первом номере «Пионерской правды» за 1936 год был опубликован материал под названием «Мечты счастливых», где дети рассказывали о своих желаниях: кататься на лыжах и коньках, научиться играть в шахматы и, разумеется, увидеть Сталина.

Пионерское движение постепенно оказывало все большую практическую поддержку в осуществлении таких «мечтаний». С 1934 года круг детских увлечений сильно расширился. В 1936-м открылся первый Дворец пионеров, крупный центр детского досуга, где дети занимались в разных секциях по интересам и участвовали в пионерских торжествах, в том числе в праздновании Нового года с наряженной елкой, песнями, танцами и подарками от Деда Мороза и Снегурочки. Те, у кого не было возможности посещать Дворец, занимались в каком-нибудь кружке в районном Доме пионеров, хотя эти занятия не всегда совпадали с их «мечтами»[156].

Представление об идеальном детстве изменилось, появились и новые юные герои. С середины 1930-х годов начался ажиотаж вокруг вундеркиндов. Программа «Юные таланты» представляла маленьких писателей, музыкантов и художников в Большом театре, в турах по стране, в выступлениях перед партийными руководителями{197}. Особенно выдающихся могли даже показать самому Сталину. Об этом писались воспоминания — на зависть другим{198}. Удивительно, с какой аполитичностью сообщалось о достижениях детей в прессе. Никто из них, скажем, не распространил 2000 предвыборных листовок, не организовал крупномасштабного политического собрания в школе или выставки в ознаменование двадцатилетнего юбилея Октябрьской революции, не говоря уж об участии в борьбе с «врагами народа». Конечно, в статьях, как правило, говорилось, что эти дети — пионеры, но основной упор делался на их достижения в областях, не имевших никакого отношения к политике: в музыке, учебе, иногда в труде{199}.[157] Герои таких публикаций — в основном дети из больших городов, из семей советского среднего класса (последнее обстоятельство еще раз подтверждает, насколько аполитичным был образ идеального ребенка в это время).

В этих обстоятельствах не кажется удивительным, что слава Павлика Морозова достигла своего апогея в середине 1930-х, распространилась по всему Советскому Союзу, после чего пошла на убыль. Исключительное решение Политбюро от 17 июля 1935 года о воздвижении памятника Павлику не было претворено в жизнь. Правда, его еще раз приняли на заседании Политбюро 29 июня 1936 года (на этот раз с точным указанием места: «Установить памятник Павлику Морозову около Александровского сада при въезде на Красную площадь по Забелинскому проезду»){200}.[158] Но дело в том, что 18 июня 1936 года Горький, главный вдохновитель культа Павлика, внезапно умер[159]. И повторное решение об установке памятника через одиннадцать дней после его кончины явилось, без сомнения, данью памяти писателя. А впоследствии не нашлось никого, обладающего достаточным авторитетом, кто претворил бы это решение в жизнь.

Журналисты «Пионерской правды», пытаясь восполнить утраченное покровительство, в течение 1937 и 1938 годов вели целенаправленную кампанию, чтобы сдвинуть проект с мертвой точки. 2 сентября 1937 года газета обрушилась на московские городские власти за проволочку в сооружении памятника. К этому времени сроки его установки были уже трижды сорваны, эскизы никуда не годились, а первоначальный бюджет оказался израсходован. Критика возымела кое-какое действие, и в следующем году прошел конкурс на лучший проект памятника; для воплощения в бронзе выбрали эскиз Исаака Рабиновича{201}. Но Павлику не суждено было стоять на Красной площади: план, по которому он стал бы самым знаменитым ребенком в советской монументальной истории (а может быть, и в монументальной истории всех народов), тихо замотали. А фильм Эйзенштейна «Бежин луг», снятый под непосредственным впечатлением от биографии Павлика Морозова, в конце концов запретили. По слухам, сталинское осуждающее заключение — «Мы не можем допускать, чтобы всякий мальчик действовал, как советская власть» — послужило решающим фактором в решении закрыть фильм{202}.

Не следует, однако, преувеличивать степень упадка репутации Павлика. Пионерские журналы продолжали печатать о нем материалы, тексты множились. Помимо биографии, написанной Яковлевым, и других «фактических» свидетельств, этот список включает в себя «Бежин луг» Эйзенштейна, «Песню о пионере-герое» Алымова и Александрова (процитирована в главе 2), а также стихотворение Сергея Михалкова. Михалков в те годы был чрезвычайно амбициозным молодым человеком, который со временем стал не только советским детским «поэтом-лауреатом» de facto, но в 1943 году также и автором советского гимна (в 2001 году этот выдающийся долгожитель переписал текст для российского национального гимна). В стихотворении Михалкова мальчик, живя в «сером тумане» таежного края (это, разумеется, символ), «от большого тракта в стороне», бесстрашно разоблачает неблаговидные поступки своего отца:

вернуться

155

В просмотренных мною документах впервые этот лозунг был использован 24 октября 1935 т. в прессе, посвященной десятилетнему юбилею со дня основания газеты «Пионерская правда». На с. 3 значился заголовок «Спасибо товарищу Сталину за счастливое, радостное детство». Ему предшествовал лозунг, написанный на детском трамвае в г. Шахты Азово-Черноморского края, «Спасибо тебе, великий Сталин, за счастливую, радостную жизнь» (см.: ПП, 28 сентября 1935, с. 2). Альтернативный вариант «Спасибо, родной Сталин, за счастливое детство» или «…за радостное детство» звучит более интимно и прочувствованно, а определение «родной» прямо указывает на «отцовство» адресата.

вернуться

156

В самые популярные кружки, например в балетный, принимали по конкурсу; детям без специальных способностей предлагалось заниматься в наиболее подходящих для них кружках: вязания, радиотехническом, орнитологическом.

вернуться

157

Наиболее известным ребенком, прославившимся своим ручным трудом, была Мамлакат Нахангова из Таджикистана, которая якобы поставила рекорд по сбору хлопка, убедив всех собирать его двумя руками. В то же время пионерская работа шла чрезвычайно вяло в одной из самых известных в этом отношении школ — московской школе № 25. См. Holmes, 1999, с. 114.

вернуться

158

В настоящее время это место занято ужасной конной статуей маршала Жукова.

вернуться

159

Ср. утверждение в Smith, 2000, с. 285, о том, что смерть Горького лишила критика Дмитрия Святополка-Мирского «защитника» и сделала его «чрезвычайно уязвимым» для нападок, которым он подвергался с 1934 года.

42
{"b":"216749","o":1}