— Почему его перевели в Ленинград?

— Быстро достигнув при помощи друзей поста начальника управления «К», Калугин начал протаптывать путь на более высокую ступень — заместителя начальника разведки, куратора линии внешней контрразведки. На этой должности тогда находился участник Великой Отечественной войны, опытный контрразведчик, волей случая оказавшийся на одном из важных постов в ПГУ. Разведки и международных дел он не знал и имел к тому же слабость к спиртному. Калугин начал его подсиживать и заметно преуспел в этом деле. Правда, на освободившееся место Калугина не назначили, а услали в Ленинград, так как к тому времени полностью проявилась его собственная несостоятельность как руководителя, не говоря уж об атмосфере аморальности, которую он создал вокруг себя. А основной подспудный мотив заключался в том, что Калугин был просто опасен для разведки.

Почти все бывшие коллеги Калугина считают его политическим конъюнктурщиком. Когда в стране под лозунгом перестройки начали разрушать органы государственной безопасности, Калугин понял, что пришло его время рассчитаться с Крючковым, который был инициатором его смещения с поста. Расчет генерала был предельно откровенным: на волне критики КГБ сделать политическую карьеру и самому возглавить КГБ. Отсюда его громогласные заявления, что КГБ не перестроился, что его нельзя реформировать.

Точно такими же карьеристскими соображениями руководствовались и другие «мученики» перестройки.

По мнению психологов, у этих людей завышенные самооценки. Калугин тоже относится к типу людей, которые не укоряют себя за опоздание, увидев хвост уходящей электрички, а обвиняют машиниста — вот мерзавец, не мог подождать пару минут!

Самая демократическая в мире российская пресса любит вместо послесловия помещать материалы под рубрикой «А как у них?», которые конечно же подчеркивают прогрессивность западных обществ и дремучую отсталость советского.

Воспользуемся этим приемом и мы. 26 декабря 1997 года газета «Известия» поместила короткое сообщение своего британского корреспондента Владимира Скосырева о закончившемся в Лондоне суде над обиженным английским разведчиком.

Впервые после окончания холодной войны, говорится в заметке, британская Фемида отправила за решетку служащего британской разведки. Бывшему сотруднику МИ-6 Ричарду Томлинсону дали год тюрьмы за нарушение закона о сохранении гостайны.

В последний раз процесс над офицером МИ-6 на основании этого закона состоялся почти 40 лет назад. Тогда подсудимым оказался Джордж Блейк, работавший на советскую разведку. Его посадили на 42 года. Как писали газеты, Блейк получил по году за каждого английского агента, которого якобы выдал советским властям.

Прегрешение, совершенное Томлинсоном, не столь серьезно. Он всего лишь хотел издать в Австралии книгу о своей работе и в связи с этим переслал туда конспект рукописи объемом в семь страниц. Защитник агента доказывал, что конспект не содержит сведений, которые ставили бы под угрозу национальную безопасность Великобритании.

Однако, по мнению обвинителя, даже намерение подсудимого обнародовать сведения о тайных операциях, в которых он участвовал, противозаконно и опасно для дела английского шпионажа за границей. Ведь он собирался написать о методах подготовки и деятельности агентов и даже назвать некоторые имена. А рассказать Томлинсону есть о чем. После 1991 года он служил под дипломатическим прикрытием в Москве. Его задача состояла в том, чтобы вести учет ядерным ракетам, оставшимся в распоряжении государств, возникших на месте СССР. После России Томлинсону пришлось выполнять рискованные задания в воюющей Боснии и на Ближнем Востоке.

Что же толкнуло бывшего «Джеймса Бонда» на путь конфликта с родным ведомством? Элементарное человеческое чувство — обида. Как утверждал адвокат, решение написать книгу было принято после того, как начальство сочло, что он не подходит для работы в спецслужбе, и уволило его. Томлинсон попытался было опротестовать увольнение в арбитраже, но тщетно. Шпион — это не клерк, которому позволено излагать свои жалобы на начальство на открытом разбирательстве. Тогда он выехал в Испанию и из своего убежища известил разведку, что книга будто бы уже готова. А если его тронут, то по заложенной в компьютер команде содержание книги будет раскрыто через сеть Интернет.

Как видно, МИ-6 восприняла эту угрозу всерьез. По сведениям «Дейли телеграф», она предложила деньги в обмен на обязательство ничего не разглашать. Томлинсон дал согласие, даже вернулся домой. Однако перемирие сохранялось недолго. Через несколько недель он стал договариваться с австралийским издательством о выпуске своих мемуаров. Вот тут-то его и взяли.

Как указал судья Лоуренс Верни, на процессе шла речь о том, чтобы отвадить других сотрудников спецслужб от намерений раскрывать через печать гостайны.

Задача, с точки зрения властей, крайне актуальная. Ведь Томлинсон не первым стал на эту стезю. Еще двенадцать лет назад сотрудница контрразведки МИ-5 выступила по ТВ, где рассказала, как ее организация вела слежку за профсоюзными активистами.

Словом, проблема нешуточная. По существу, в демократическом государстве спецслужбы оказываются не в состоянии защитить свои тайны. Вот почему судья Верни, несмотря на признание подсудимого, вынес обвинительный вердикт. Но, по словам самого судьи, он не очень суров и вряд ли помешает бывшему агенту реализовать свои писательские планы. Действительно, как полагают здешние комментаторы, Томлинсон выйдет на свободу и сможет издать мемуары за пределами Англии.

Председательствующий А. Л.Слово предоставляется нашему начальнику М. Г.

М. Г.Я представляю так, что в обязанности моего заместителя будет входить широкий круг вопросов… И в связи с этим товарищ Я.,будучи опытным политиком, как нельзя лучше подходит к тому, чтобы рекомендовать его на этот пост. Те, кто с ним в последние годы соприкасался, очевидно, согласятся со мной, что это человек, который уже сложился, что он зрелый политик, хорошо ориентируется в политических вопросах, человек с твердыми принципами, активный сторонник перестройки и активный ее участник. Надеюсь, что высокое собрание поддержит мое предложение и окажет доверие, избрав моим заместителем товарища Я.

С. Х., директор предприятия. У меня предложение. Можете ли вы подумать и все-таки предложить нам несколько кандидатур? ( Собранию.)Если начальник не сочтет это возможным — отклонять любые кандидатуры, которые он будет выставлять в единственном числе. (Аплодисменты.)

М. Г.Я могу сказать, что в данном случае такая постановка вопроса не может считаться правильной и приемлемой. Такие требования ко мне и тем более какой-то нажим на высокое собрание, думаю, неправомерны. Речь идет о том, что на этом посту должен быть человек, которого выбирает и называет начальник. И было бы даже странно, если бы начальник вышел и начал сейчас перед вами рассуждать: я, мол, не знаю, давайте поговорим, хороших людей много. Давайте вносить предложения, сказали бы мне, делайте ваш выбор. Я делаю выбор — товарищ Я.Прошу это рассматривать как мое конституционное право, а также как то, что идет процесс формирования команды начальника, которому придется отвечать за все, что она берет на себя.

Р. М., ученый. В Америке такие вопросы обсуждаются и утверждаются партиями…

М. Г.Я вношу свое предложение. Это не значит, что я не советовался в том или ином виде с товарищами, не проводил консультации с разными представителями нашего высокого собрания.

А. М., педагог. Вы многих удивили, предложив эту кандидатуру. Удивление вызвано именно тем, что совсем недавно вы говорили о том, что прочили на этот пост товарища Ш. Но Ш.и Я. — это диаметрально противоположные политики.