– Тебе не выиграть этот спор, мой друг. Я уверен в молодом человеке и готовлю его к посвящению. – Седоватый мужчина с аккуратно постриженной бородкой снисходительно улыбнулся.

– И все же шансы высоки. – Его собеседник задумчиво постучал по полу тростью из выжженного дерева с головой змеи вместо ручки и усмехнулся в ответ: – У меня меньше кругов…

В интерьере молодежного тусовочного заведения они выглядели неестественно. Один – пятидесятилетний мужчина в начищенных до зеркального блеска туфлях, костюме от Бриони и дорогих швейцарских часах. Другой, возрастом постарше, совсем седой, в простой зеленоватой двойке поверх зеленого же, но более светлого оттенка свитера с диковинной тростью в руках. Они расположились в тени за самым дорогим столиком под декоративной глыбой из застывшей лавы. Зацепившись за них взглядом, расфуфыренная девица в ультракороткой юбке хмыкнула.

– Семь дней? – Мужчина в дорогом костюме с сомнением покачал головой.

– Семь дней достаточно.

Они говорили негромко, однако, несмотря на естественный для этого места шум, похоже, отлично слышали друг друга.

– Я ковал этот меч несколько лет. А потом дал ему остыть. А ты хочешь перековать за семь дней? Ха-ха. Мой друг, по твоим давно заросшим тропам не ходят современные, уверенные в себе люди. Не те времена! Им не нужны деревянные посохи и дырявые лапти. Прости, но ты сильно отстал от жизни! Мы можем прямо сейчас посмотреть на некоторые способности новичка.

– Хочешь испытать парня?

– Я уже несколько дней проверяю боевые характеристики этого оружия. У меня нет сомнений в успехе. Но скажи, зачем тебе это?

Старик в зеленом перевел взгляд прищуренных глаз с беснующейся на танцполе толпы на собеседника.

– Мне жаль паренька. Он живой.

Под перекрестным огнем двух стробоскопов, разрывающих движения на фрагменты, в жестком однообразном ритме Gabber[1], танцующие люди напоминали сломанных механических кукол. От них отделилось анорексичное существо неясного пола и, безучастно скользнув остекленевшими глазами по лицам двух почтенных посетителей заведения, походкой зомби направилось к бару. С легкой усмешкой обладатель дорогого костюма проводил существо взглядом и повернулся к собеседнику:

– Я, конечно же, принимаю пари от достойного противника. И можно начинать проверку. Для этого понадобится…

– Женщина?

– Суперженщина! Ева. Адаму нужна подательница хмельного яблока.

Пожелай дьявол соблазнить Еву в наши дни, ему вряд ли удалось бы найти более располагающее место, чем ночной клуб «Кракатау». В этом заведении, устроенном в одном из спальных районов Москвы, все напоминало подземное царство, начиная с вулканического антуража и заканчивая потно-перегарным духом, заменившим серный смрад бурлящего кратера.

Однако не в случае с Евой Силинской. Ведь именно ее называли демоном в юбке и поговаривали, что, если взбредет в голову, она сама соблазнит дьявола.

Еще только обозначилась в свете бегущих огней ночной рекламы модельная фигура высокой блондинки, как в этом заведении забурлило.

Первым отреагировал Мефистофель (так прозвали фейсконтрольщика Макса за его жидкую бородку и хитрый взгляд). Он сдернул с пояса рацию и нажал кнопку:

– Николай Владимирович! У нас гости. Ева.

– Отлично! – отозвался искаженный динамиком голос. – Встреть как надо.

Завсегдатаи заведения частенько сожалели о тех временах, когда «Кракатау» рокотал по-взрослому. А теперь его стали называть просто «Кратером». Винили во всем управляющего Савельева за отсутствие свежих идей и энергии. Савельев же валил на расплодившихся конкурентов, растащивших публику по разным районам большого города. Так или иначе, вулкан постепенно угасал. Но и завсегдатаи, и начальник «Кратера» знали, что, когда в клубе появлялась Ева, подготовленное шоу можно сворачивать – Ева была интереснее любого шоу. С ней «Кракатау» вновь начинал рокотать.

– Евочка! – расплылся в кривой улыбке Макс-Мефистофель. – Какими ветрами?

– Мимолетными! – непринужденно ответила блондинка. – А ты, Макс, уже нашел своего Фауста?

Пока они любезничали, мимо прошмыгнули две не очень совершеннолетние пигалицы из собирающейся очереди. Обычно Макс – фейсконтрольщик со стажем – такого бы не допустил. Но не в этот раз.

Сегодня Ева была не одна. Макс не сразу заметил ее подругу. И это не удивительно – Ева затмевала всех.

– Это Катя, – коротко представила Ева.

Две голубые искорки стрельнули в него из-под челки темно-русых волос. И что-то зацепило непробиваемого Макса, заставило более внимательно посмотреть в спокойные проницательные глаза подружки Евы.

– Ух ты! – оценил он. – Катя, добро пожаловать!

Проходя внутрь в почетном сопровождении «служителя преисподней», Ева не преминула бросить снисходительный взгляд на завистливо зыркающих девиц из очереди. Те, похоже, надолго застряли за дверями клуба, отстукивая зубами прогрессивные ритмы ночной прохлады.

Суета у входа вскоре переместилась в основное помещение. В противоположном конце зала из конструкции в форме языка пламени над танцполом, где располагался административный офис, появился человеческий силуэт. Вращающийся прожектор выхватил из темноты управляющего клубом – тридцатипятилетнего Николая Владимировича Савельева. Он какое-то время стоял у перил, не сводя глаз со входа, и затем с очередным всполохом красного света исчез.

Появился внизу у гардеробной, оформленной в виде заполняемой лавой пещеры с оплавленными каменными краями.

– Е-ева! – протянул Савельев, распахивая свои объятья, чтобы поприветствовать редкую гостью. – Я боялся, что ты продала свою душу кому-то еще – так давно тебя не было! Ладно душа – оставь нам хотя бы тело!

Ему удалось выбить из Евы смешок, и они по-дружески расчмокались.

Надо сказать, что интерес начальника «Кратера» к Еве объяснялся не только коммерческими выгодами. Красавица пользовалась особой благосклонностью хозяина клуба. И Николаю Владимировичу было дано четкое указание: «любить, уважать, в обиду не давать». Савельев понял, как хотел: охране наказал приглядывать, официантам и барменам – угождать, а вот полюбить пару-тройку раз при случае планировал лично. Не нравиться Ева не могла. Вот и сегодня от вида мраморной кожи красавицы его глаза подернулись легкой пеленой похоти. Однако он хорошо знал, что представляет собой предмет его вожделения. Для наступления нужен подходящий момент – ошибка могла стоить репутации и работы.

Другие охранники засуетились ближе к местам основных развлечений: их физиономии внезапно потеряли привычную скуку. Для любого человека, не накрытого трансом жесткого ритма или дурманом наркоты, было очевидно, что происходит что-то необычное, нарушающее размеренный ритм ночной жизни клуба. Новость дошла и до официантов, которые начали сбиваться с витиеватого маршрута бар – столики в сторону входа.

Кто же такая Ева Силинская?

Из толпы ее выделял не только высокий рост, усиленный двенадцатисантиметровыми каблуками. Боб-каре а-ля Лера Кудрявцева прикрывал светлой прядью наискосок один глаз, отчего лицо становилось гламурно-загадочным. На фоне джинсовой обыденности ноги в черных прямых брюках, увенчанные большой серебристой пряжкой «Прада» на стройной талии, казались бесконечными. Довершала картинку этого глянцевого разворота белая шелковая блузка с острыми уголками воротничка, нежным флером очертившая эффектный бюст в свете флуоресцентных ламп.

Модные этикетки дорогих брендов. Модная прическа. Модный макияж. Модным было даже выражение ее лица, покрытое скукой. Лишь при виде приятных знакомцев на лице вырисовывалась правильная улыбка, после чего оно возвращалось в исходное модное состояние.