Несмотря на слабость улик, дело по обвинению Стончуса было направлено в суд, который его оправдал.

Результаты судебного разбирательства были доложены Руденко. Он спросил, что еще можно предпринять для поиска доказательств и есть ли основания для выдвижения иной версии и мотивов убийства? Но таковых не было. Руденко предложил подготовить мужу погибшей ответ, в котором говорилось, что „собранные по делу доказательства суд счел недостаточными для признания Стончуса виновным, других улик добыть не удалось, а потому Прокуратура СССР не находит оснований для опротестования оправдательного приговора”. При этом Руденко добавил: „Нечего из каждого оправдательного приговора делать трагедию. Во Франции, например, оправдывают куда больше лиц, преданных суду”.

Руденко был противником надуманных версий, не вытекавших из материалов расследования, и соглашался с его приостановлением, если следственные возможности по собиранию доказательств оказывались исчерпаны. Он помнил истину, пришедшую к нам от римлян: „Истина должна быть конкретна”. Выступая на одном инструктаже для прокуроров центрального аппарата, готовившихся к выезду на места для проверки обоснованности приостановления дел о нераскрытых разбойных нападениях, он строго предупредил: „Если будете предъявлять претензии, должны указать, какие конкретно оперативные и следственные действия не выполнены, что еще нужно по делу осуществить”.

Каждая встреча с Романом Андреевичем, будь это коллегия, инструктаж, поручение по жалобе, являлась своего рода семинаром, уроком. Отсюда и огромный авторитет как его личный, так и возглавляемой им прокуратуры в целом. Недаром Руденко единственный из генеральных прокуроров был удостоен звания Героя Социалистического Труда».

В мае 1962 года было торжественно отмечено сорокалетие органов советской прокуратуры.

Вскоре после торжеств, проведенных в Москве, Руденко направил на места обстоятельно подготовленный приказ «О мерах по дальнейшему совершенствованию деятельности органов прокуратуры в борьбе с преступностью и нарушениями законности». Отмечая в нем позитивные сдвиги, происшедшие за последнее десятилетие в надзоре за законностью, некоторые положительные результаты в борьбе с преступностью, более активное привлечение общественности к деятельности органов прокуратуры, Генеральный прокурор подробно остановился и на главных недостатках, мешающих работе прокуроров и следователей.

Одним из них Руденко признал «неустойчивость» судебнопрокурорской практики, когда допускались ничем не оправданные крайности: от применения лишения свободы за все преступления, в том числе и за малоопасные, до либерального отношения к лицам, совершившим тяжкие преступления. Прокуроры все еще недооценивали предупредительное и воспитательное значение публичных судебных процессов, проводимых на предприятиях и в организациях с участием общественных обвинителей.

Основное же острие своих критических стрел в этом приказе Руденко направил на работу следственного аппарата, органов дознания и розыска, назвав ее «особенно неблагополучной». Волокита, низкое качество расследования, неполная раскрываемость преступлений, необоснованные аресты и осуждения граждан, разобщенность в действиях органов прокуратуры и МВД как в центре, так и на местах, попустительство местничеству – вот далеко не полный перечень тех промахов и упущений, которые присущи были, по мнению Генерального прокурора, следственной работе.

Досталось не только прокурорам на местах, но и работникам аппарата Прокуратуры СССР, где живая организаторская работа нередко подменялась составлением различного рода общих директив, многочисленных заданий, проведением так называемых комплексных ревизий, которые на самом деле сводились к собиранию ненужных справок и сведений. Руденко признал, что отделы и управления Прокуратуры и прокуратур союзных республик «запоздало реагируют на недостатки и ошибки в судебно-прокурорской практике, несвоевременно дают разъяснения по актуальным вопросам прокурорской деятельности, не проявляют должной инициативы в постановке важных общегосударственных вопросов дальнейшего укрепления законности и усиления борьбы с преступными проявлениями».

Поскольку данный приказ был издан 30 июня 1962 года, то есть почти сразу же после проведенного в мае совещания руководящих работников республиканских органов прокуратуры и суда, где всесторонне были обсуждены меры по устранению недостатков, имеющихся в работе органов прокуратуры и суда, Руденко обстоятельно изложил в нем все основные требования. В числе прочих он потребовал от прокуроров союзных и автономных республик, краев, областей, городов и районов устранить разобщенность в деятельности органов прокуратуры, суда и МВД по борьбе с преступностью. Систематически совместно обсуждать ее состояние и определять конкретные меры по координации следственных и розыскных действий. Тщательно разбираться в причинах каждого случая волокиты в расследовании и содержании обвиняемых под стражей свыше установленного законом срока, строго взыскивая с виновников этих нарушений.

Не забыл Генеральный прокурор и другие участки прокурорского надзора: общий, за рассмотрением в судах гражданских дел и т. п. При их осуществлении он потребовал устранить из практики прокуратуры случаи их вмешательства в хозяйственную деятельность предприятий, организаций, колхозов, не подменять контрольно-ревизионные органы.

В июле 1963 года исполнилось десять лет пребывания Романа Андреевича Руденко на посту Генерального прокурора СССР.

В соответствии с Конституцией СССР 1936 года и Положением о прокурорском надзоре в СССР Генеральный прокурор назначался Верховным Советом СССР сроком на семь лет, поэтому шел уже второй конституционный срок его службы. Казалось бы, положение его было незыблемым. Однако неожиданно над головой Руденко начали сгущаться тучи, не предвещавшие ему ничего хорошего.

Конечно, утверждение кандидатуры Генерального прокурора СССР на сессии Верховного Совета СССР было в некотором роде делом формальным. Всем было хорошо и достаточно точно известно, что министры и другие руководители ведомств всегда выдвигались на свои посты Центральным Комитетом компартии, а уж такие ключевые фигуры, как Генеральный прокурор СССР, – непременно первыми лицами государства.

Поэтому ждать неприятностей Руденко мог только со стороны партийной власти. Хотя Роман Андреевич был вхож к

Первому секретарю ЦК КПСС Хрущеву, и они хорошо знали друг друга еще по совместной работе на Украине до и во время войны, все же нельзя не признать, что во многом мнение Хрущева о прокуратуре формировалось его окружением.

Во времена Хрущева в прокурорской среде ходил слух о том, каким образом были отменены пресловутые согласования арестов членов партии, совершивших преступления, с секретарями партийных комитетов. Одна из дочерей Хрущева окончила юридический факультет и работала простым следователем. Однажды она пожаловалась отцу на то, что ей пришлось долго торчать в райкоме партии, согласовывая арест какого-то преступника, носившего партбилет. Эмоциональный Хрущев сразу же сказал, что это безобразие и что такой порядок согласования негодный. Вскоре он был отменен.

В период расследования дела Пауэрса в 1960 году Руденко неоднократно докладывал лично Хрущеву все перипетии следствия. В какой-то мере это оказало благотворное влияние на положение органов прокуратуры, так как в то время в недрах ЦК КПСС затевалась их реорганизация, в которую был втянут и заместитель Генерального прокурора Кудрявцев. В период временного отсутствия Руденко он, не согласовав с Генеральным прокурором позиций, вошел «со своими» предложениями в ЦК. Суть их сводилась к децентрализации прокуратуры, ликвидации ее следственного аппарата и т. п. Руденко удалось убедить Хрущева в необходимости сохранения прокуратуры в том виде, как она есть. Кудрявцев же лишился своего поста и был направлен на работу прокурором Казахской ССР.

Немаловажную роль в формировании того или иного облика руководителей союзной прокуратуры у Хрущева играл отдел административных органов ЦК КПСС, который в то время возглавлял Николай Романович Миронов. Он начинал свою работу на низовых должностях в комсомоле и партии, служил в органах МГБ – КГБ, хорошо знал работу правоохранительных органов, в том числе и прокуратуры. Во второй половине 50 – начале 60-х годов он много внимания уделял вопросам реабилитации невинно пострадавших людей. Часто выступал в печати по вопросам укрепления законности и правопорядка. Ему прочили пост секретаря ЦК КПСС.