В комнате горел свет. Кирилла поразила обстановка. Жилище одинокого пенсионера оказалось довольно необычным.

Сама по себе комната была огромная, стены обиты гобеленами, на которых преобладали морские мотивы. Тихие воды, укромные заливы, корабли, дрейфующие у зеленых берегов, бледные небеса с курчавыми облаками, как на пейзажах великих голландцев. Окно занавешено атласными шторами цвета морской волны.

Мебели мало – сделанный на заказ деревянный неполированный стеллаж во всю стену, мягкий уголок, низкий столик, книжные полки. Стеллаж сплошь уставлен диковинками со всех концов света – морскими раковинами, высушенными крабами, лангустами, экзотическими плодами, посудой, статуэтками, оружием, коробочками и ларчиками, бутылками, африканскими масками… Чего тут только не было!

На низком столике разложены принадлежности для курения – всевозможные трубки, мундштуки, портсигары, коробки с разными видами табака, дорогие зажигалки и прочее.

– Видите? – прошептала Галина Ивановна, присаживаясь на краешек шикарного дивана. – Эти вещи он привозил из рейсов? Как вы думаете?

Кирилл покачал головой. Он еще не все рассмотрел. Над диваном висели две картины. Одна – морское сражение парусных судов; другая – шторм в океане. Что-то похожее на Айвазовского.

– А где…

Галина Ивановна поняла, о чем хотел спросить Кирилл, и показала рукой на ширму, отгораживающую один угол комнаты. Ширма была тоже гобеленовой, поэтому не бросалась в глаза.

Хозяин квартиры лежал на велюровой кушетке, одетый в новый костюм, со сложенными на груди руками. Длинные седые волосы аккуратно причесаны. На правой руке – татуировка: якорь. Лицо почти такое же белое, как и волосы.

– Это ваш дядя? – шепотом спросил Кирилл у Галины Ивановны.

– Наверное. Я его при жизни ни разу не видела!

– Вы его документы нашли?

– Ага! Паспорт и все остальное… В шкафу с книгами, прямо на средней полке. И деньги там. Немного, но на похороны хватит.

Кирилл посмотрел на фотографию в паспорте. Покойник и вправду оказался Алексеем Петровичем, во всяком случае похож. Те же резкие черты лица, тяжелый подбородок, длинные волосы. Сомневаться не приходилось.

– Это он! – подтвердил Кирилл.

– А вы что же… думали…

– Странно все это. Вы не находите?

– Нет, – удивилась Галина Ивановна. – Дядя был один на всем свете. Жил один и умер один. Это как раз понятно.

Кирилл так не считал, но решил не спорить. Какое его дело?

– Давайте распределим обязанности, – предложил он. – Вы идите, оформляйте все бумаги, а я позвоню кое-куда, договорюсь о помощи. Вдвоем нам не справиться.

– Позвоните отсюда, вот телефон. Вы не могли бы побыть здесь, пока я приду? Нельзя покойника оставлять одного.

Кирилл все еще думал, соглашаться ему или нет, как Галина Ивановна мгновенно собралась и ушла. Похоже, выбора у него не было. Он задвинул ширму, чтобы не видеть мертвого, и принялся рассматривать заморские вещицы, собранные бывшим моряком.

Нельзя сказать, что Кирилл Дубровин боялся, но ему было неуютно. Легкое беспокойство, тревога непонятного происхождения заставляли его напрягаться. Он старался не смотреть в сторону ширмы, что ему почти удавалось.

Книг у Алексея Петровича было немного, и все – про море и морские приключения. Кирилла это не увлекало. Лучше посмотреть на трубки и сигары.

Ароматы бесподобные! Сразу пришли на ум таверны далекой Ямайки, шум заокеанских портов, свежие ветры странствий. Моряк был с понятием, вещи любил отменные! Несколько перламутровых раковин-пепельниц были просто великолепны. Кирилл поднес одну из них к уху, прислушался. Где-то отдаленно зашумел прибой, набегая на песчаную отмель, там пахло водорослями и тропическими цветами. В тени пальмы притаилась прохладная свежесть…

В какой-то момент Кириллу показалось, что одежда ему мешает. Стеснение во всем теле заставило его нервно оглянуться. Да что это с ним? Неужели он боится? Черт, как неприятно! Напрасно он согласился остаться.

– Кирюша, тебе пора научиться говорить «нет», – вспомнил он слова мамы. Она, как всегда, была права.

Кирилл положил раковину на место и пошел звонить. Ему удалось договориться обо всем, что он наметил. Когда вернулась Галина Ивановна, порядок действий уже выстроился в уме Кирилла со всеми подробностями.

Виктория выбрала себе помаду гранатового оттенка. Оригинально и неброско. Она всегда выбирала самое лучшее из возможного. На себя ни усилий, ни средств жалеть не стоило. Выходя из магазина, она подумала, что еще успеет забежать на работу.

Рабочий день закончился, и помещение фирмы, где Виктория работала бухгалтером, опустело. Она оказалась в офисе почти одна, если не считать двух охранников.

«Выпить, что ли?» – подумала женщина.

У нее испортилось настроение. Сегодня был сумасшедший день: много клиентов, уйма работы – даже на обед не удалось сходить. Пришлось звонить Клавдии, отказываться от встречи. Они должны были поговорить о делах. Клавдия была подругой Вики со студенческих лет, помогала ей делать курсовые, сдавать экзамены. Если бы не Клава…

Виктория не очень хорошо училась. Бухучет она ненавидела всей душой, никогда его не понимала и не слишком-то стремилась к этому. После университета она без труда устроилась на работу благодаря любовнику. Вернее, одному из любовников. Их у Вики всегда было несколько. Но вот работать приходилось самой, а это получалось плохо. Не хватало знаний. И Вика решила позвонить Клавдии. Так возобновилась старая дружба.

Виктория включила кофеварку, налила себе немного коньяка, выпила и задумалась. Ее беспокоили многие проблемы, касающиеся работы, особенно вексель, связанный с поставками шведских партнеров. Клавка наверняка что-нибудь придумает. Она уже столько раз выручала Вику! Выручит и на этот раз. Хорошо, что подруга не болтлива и никому не рассказывает, сколько ей приходится выполнять работы вместо Виктории. Конечно, за ее услуги приходится платить, но совсем недорого. В сущности, это гроши, если учесть, сколько раз она спасала Викину репутацию.

На другом конце Москвы, на проспекте Вернадского, спускалась в подземный переход та самая Клавдия, о которой размышляла эффектная и преуспевающая сотрудница фирмы «Инвест-сервис» Виктория Мураткина.

Клавдия тоже была расстроена и едва не подвернула ногу, споткнувшись на скользкой лестнице. К вечеру погода испортилась, моросил противный мелкий дождик, похолодало. Пора надевать плащ. От этой мысли Клавдии стало еще хуже. Плащ был старый, давно вышедший из моды. Но денег на хорошую одежду не хватало.

Хозяин частного предприятия, на котором она работала уже десять лет, был необыкновенно, патологически скуп. Он экономил на всем и, возможно, благодаря этому смог кое-как наладить свой собственный бизнес. Арнольд Вячеславович Климов был директором старой закалки, дело свое продвигал мучительно и с огромными трудностями. Неплохую прибыль оно стало приносить ему только в последние два года. Но директор упорно не желал повышать зарплату сотрудникам, половина из которых давно разбежались.

У Клавдии было много работы, а денег едва хватало на еду и квартплату. Но уходить она не собиралась. Куда ей идти? Она неудачница. Замуж так и не вышла, хотя ей уже тридцать четыре года. Страшно подумать, на что ушла ее жизнь!

Приехав домой, она медленно разделась и села на истертый пуфик в прихожей. Вся мебель осталась от мамы, которая недавно вышла замуж и переехала жить к новому мужу, а квартиру оставила дочери. Отца своего Клавдия не знала. Они с мамой были не расписаны, а когда выяснилось, что скоро появится ребенок, папаша поспешно сбежал, не оставив адреса. Так что Клавино невезение началось еще тогда, в материнской утробе. И длится по сию пору.

Ей не везло во всем и всегда! И сегодняшний день – не исключение. Она опять промочила ноги. Ботинки старые, много раз чиненные, а новые купить не на что. Женщина устало вздохнула. Ей хотелось плакать, как всегда, при виде жалких изношенных вещей, которые ей приходится носить. Господи! Ну почему ее жизнь складывается именно так?