Несколько долгих секунд все молчали, затем заговорил Додж:

– Вот тут стоп. Ты не можешь винить себя в том, кем стал Орен. Людей часто увольняют с работы. Но они не превращаются в убийц. Он был уже таким до того, как его уволили.

– Он прав, Берри, – Скай говорил с меньшим пылом, чем Додж, но так же уверенно.

– Это еще не конец истории. После увольнения Орен несколько раз просил меня за него заступиться. А я водила его за нос, говорила, что пыталась вернуть ему работу, но решение «Делрэй» оставалось неизменным. Это была ложь. Я никогда и ни с кем о нем не говорила. Совсем наоборот. Когда Орен ушел, я принимала похвалы за его работу. И Бен тоже, поскольку он тоже молчал. Он знал, как я разыграла эту партию. И молча соглашался со мной. Бен тоже никогда и ни с кем не говорил о том, какой неоценимый вклад внес в разработку кампании Орен. Впрочем, – добавила она чуть тише, – недавно я узнала, что Бен никогда после этого не доверял мне до конца.

Берри сделала паузу, чтобы перевести дыхание.

– Что касается Салли, это я подговаривала ее уволиться. Я говорила ей, что она никогда не избавится от Орена, если останется в «Делрэй».

– И это тоже было правдой, – вставила Кэролайн.

– Скорее всего, – согласилась Берри. – Но у меня были эгоистичные причины советовать ей уволиться. Салли была хорошей. Клиенты любили ее за скромность и непритязательность. Начальство тоже. Она представляла для меня угрозу. Я хотела, чтобы она ушла. И подталкивала ее к этому. Я убивала таким образом двух зайцев. Избавлялась от Салли, уговорив ее уйти, и от Орена, намекнув руководству, что Салли уволилась из-за него. И все это – чтобы получить повышение.

Она повернулась к Кэролайн и сказала, обращаясь к ней:

– Никто так не гордится твоими выдающимися успехами, как я, мама! Но очень трудно жить, имея перед глазами такой пример. У меня тоже есть амбиции, но нет ни твоего терпения, ни твоего стиля, ни твоей грации. Думаю, я из другого теста, – сказала она, задумчиво поглядев на Доджа. – В любом случае чувство вины и напряжение внутри меня росли. Именно поэтому я тогда устроила тебе ту безобразную сцену, а потом еще одну, не менее безобразную, обнаружив на пороге своего дома Орена Старкса. Я приехала сюда, в Меррит, чтобы мозги встали на место, чтобы определиться с приоритетами. И тут я поняла, что вела себя неподобающим образом и надо постараться исправить хоть что-то из сделанного. И я позвонила Орену в прошлый четверг, чтобы сказать ему, что его имя обязательно будет упомянуто в материалах кампании во время ее презентации. Но этого оказалось недостаточно, – тихо добавила Берри после паузы.

Тишину, становившуюся все более напряженной, прервал тяжелый вздох Доджа.

– Если ты спросишь меня, все это полная ерунда. Хорошо, возможно, ты позволила своим амбициям немного выйти из-под контроля. Но Салли Бакленд была взрослым человеком, способным принимать решения. Может быть, ты и подговаривала ее, но уволиться решила она сама. Что касается Старкса, – продолжал Додж с презрительной гримасой, – в этом умном с виду парне жил негодяй со странностями и агрессивными наклонностями. И только и ждал возможности вырваться наружу. – Он ткнул в Берри указательным пальцем. – В общем, ты во всем созналась. И забудь об этом.

Берри почувствовала прилив самых теплых чувств к этому человеку и, наверное, обязательно сообщила бы ему об этом вслух, но тут на пороге двери, ведущей в палату, неожиданно появился лечащий врач Орена.

– Есть ли среди вас кто-то по имени Берри? – спросил он.

Берри встала.

– Он вновь и вновь произносит ваше имя.

– Мне следует?..

Врач деловито пожал плечами.

– Это уж вам решать.

И исчез так же быстро, как и появился.

Кэролайн взяла Берри за руку.

– Не ходи туда. Нам вообще не следовало приезжать…

Берри посмотрела на Доджа, молча спрашивая его мнение.

– Как жаль, что мерзавец не сдох в Большом Лесу, избавив тебя от всего этого, – сказал Додж.

Берри встретилась глазами со Скаем, который тут же произнес:

– Если ты все же решишь зайти к нему, я пойду с тобой. Я должен слышать, что он скажет.

Берри подошла к Скаю, он взял ее под локоть, и вместе они вышли из зоны ожидания и направились по коридору к палате интенсивной терапии.

Палата внутри напоминала сцену из фильма ужасов. Берри с замиранием сердца подошла к кровати. Веки Орена Старкса подрагивали. И он как зачарованный повторял и повторял имя Берри. Руки его беспорядочно двигались, пальцы цеплялись за изголовье кровати, к которому он был привязан.

– Он слышит меня? – спросила Берри.

– Можете попытаться, – сказала одна из медсестер.

Берри собралась с силами и произнесла:

– Орен!

Не получив ответа, девушка прочистила горло и сказала уже громче:

– Орен? Ты слышишь меня? Это Берри.

Орен открыл глаза, но взгляд его был блуждающим, несфокусированным. Он снова произнес ее имя каким-то тонким, срывающимся голосом.

– Да, это я, – Берри думала изо всех сил, что бы еще сказать такое, что не выглядело бы абсолютно неуместным. – Ты в больнице. Доктора и медсестры пытаются тебе помочь.

– Берри, – Орен снова произнес ее имя, часто моргая и пытаясь сфокусировать взгляд на ее лице. – Берри…

– Я здесь.

– Ты жива.

– Да.

– Ты должна быть мертва.

Берри, резко вдохнув воздух, невольно отшатнулась. Скай положил руку на плечо девушки и сказал:

– Пойдем-ка отсюда.

Но прежде чем Берри успела его послушаться, Орен Старкс умудрился вывернуть руку так, что сумел схватить ее за запястье. Берри в ужасе смотрела на его холодные влажные пальцы, сжимавшие ее руку. Глаза его были теперь широко раскрыты и смотрели прямо в лицо Берри. Осознание горевшего в них сумасшествия заставило девушку испуганно всхлипнуть.

– Ты умрешь, – злобно прошипел Орен Старкс. – Ты умрешь, Берри!

Берри вырвала у него руку и отшатнулась, наткнувшись на стоявшего за ней Ская. Но она была не в силах отвести глаз. Маниакальный взгляд Орена словно бы гипнотизировал ее. И вдруг веки его снова задрожали, шея как-то странно выгнулась, голова впечаталась в подушку, сбив при этом бинт, закрывавший отверстие в черепе, из которого тут же показался выпирающий мозг. Тело Орена Старкса билось в конвульсиях.

– У него судороги, – сурово сказала одна из медсестер.

Скай развернул Берри к себе и вывел ее из палаты. Едва они оказались в коридоре, девушка упала в его объятия.

Скай понимал, что, если он вернется в полицейское управление сразу после смерти Орена Старкса, на него тут же накинутся репортеры и помощники шерифа, жаждущие узнать самые грязные и неприличные подробности. Ему нужна была передышка, прежде чем снова кинуться в пекло, поэтому сейчас Скай отвечал на звонки, сидя за собственным письменным столом.

Разбираться с нерешенными вопросами проще было тут, где его не будут постоянно отвлекать. Перед Скаем был сотовый телефон, кувшин горячего кофе и список тех, кому необходимо позвонить. Первый звонок был шерифу Драммонду, который высказал полагающееся к случаю сожаление по поводу потерянной жизни Орена Старкса, а затем похвалил Ская за операцию по его поимке.

– Это была совместная операция, сэр.

Шериф велел ему не прибедняться, затем спросил о Кэролайн и Берри и после того, как Скай заверил его, что обе женщины в порядке, насколько можно быть в порядке после всего случившегося, вдруг огорошил его известием о том, что не намерен избираться на следующий срок.

– Пора передать значок, – сказал он и добавил: – Я был бы рад видеть тебя своим преемником. Никто не справится с этой работой лучше. И я говорю это не только потому, что сегодня ты герой дня.

– Я высоко ценю ваше доверие, – ответил на это Скай.

– Ты его заслужил. Подумай о моем предложении. Мы вернемся к нему позже.

Скай был польщен и приятно возбужден открывающимися перспективами, но не мог позволить себе погрузиться в мечты о светлом будущем, когда в настоящем оставалось еще столько всего несделанного. В данный момент, например, ему предстояло совершить еще кучу звонков. Один из них был в дом престарелых, в котором находилась мать Орена Старкса. Администратор напомнила ему, насколько больна пациентка, о которой идет речь.