— Я звонил ей днем и сказал, что она вполне заслужила отдых сегодня вечером. Ей я тоже принес пиццу. Она, кажется, собиралась пойти в кино, — ответил Джонатан, доставая две банки содовой.
— Пахнет восхитительно! — заметила Кэтрин, чувствуя необходимость что-то сказать.
— Это вегетарианская пицца. Когда-то была твоей любимой.
Кэтрин поставила коробку с пиццей на скамейку, открыла и вдохнула аромат.
— Похоже, она таковой и осталась.
Идя к раковине, чтобы вымыть руки, Кэтрин подумала, что не ошиблась. Да, в глазах у Джонатана было удовлетворение. Мужу хотелось сделать ей приятное, и ему это удалось.
Но она тут же оборвала себя. Сделать ей приятное! Но ведь совсем недавно он ясно дал понять, что, хочет положить конец их отношениям. Да и, судя по тому, что Кэтрин знала, с ним не так-то легко жить… Нет, просто невыносимо, поправила она себя.
Видимо, потому она и не может вспомнить, что между ними произошло.
Кэтрин вернулась к скамейке, на которой стояла пицца. Джонатан подал ей банку содовой. Его пальцы коснулись ее, и тепло их передалось Кэтрин. Она вздрогнула. Разве можно так остро на него реагировать! Надо уметь сдерживаться, внушала она себе. Но ее неодолимо влекло к Джонатану.
Кэтрин злилась на себя за нерешительность и слабость — слишком уж легко она подпадала под его власть. Она все время пребывала в напряжении и не знала, как себя вести.
Необходимо как можно больше узнать о муже, решила Кэтрин, узнать, какими были их отношения прежде. Только так она сможет немного успокоиться.
— Когда я начала заниматься этим… — Кэтрин кивнула в сторону деталей от мотоцикла, то думала, что меня учил разбираться в технике отец. Но это был ты, правда?
Джонатан протянул ей кусок пиццы.
— Ты любила сидеть рядом и наблюдать за мной, когда я перебирал своего «харлея». Однажды ты сказала, что тебе нравится это занятие, и попросила объяснить, что к чему. Ты оказалась толковой ученицей.
— Должно быть, я унаследовала способности от отца.
— Похоже, что так, — согласился Джонатан и откусил кусок пиццы.
Не давая разговору заглохнуть, она переспросила:
— Так ты говоришь, что я оказалась толковой ученицей?
— Да, — коротко ответил он и кивнул на кусок пиццы у нее в руке. — Ешь, пока не остыло.
Кэтрин поняла, что Джонатан не хочет продолжать разговор. Лучше оставить его в покое, решила она, а то он не выдержит и уйдет. Голод как раз напомнил ей о себе, и молодая женщина принялась за пиццу.
Тем не менее Кэтрин продолжала краем глаза наблюдать за мужем. Она думала о том, что после ее возвращения из больницы он при любой возможности старается избегать ее. Когда же это было невозможно, делал все, чтобы их встречи были как можно короче. Но сегодня вечером он явно искал ее общества.
Джонатан, видимо, решил навсегда оставить мой дом, а пицца будет их прощальным ужином. Может быть, это и к лучшему, решила Кэтрин. Но вместо ожидаемого спокойствия ощутила сожаление. Ей хотелось уговорить его остаться.
Но что сказать ему?
Кэтрин пребывала в растерянности…
— Я подумал, может быть, тебе нужна помощь.
Эти слова прозвучали как гром среди ясного неба. Кэтрин не могла скрыть своего удивления.
Он предлагал ей свою помощь!
— Ну, я не против, если ты действительно этого хочешь, — ответила она.
Из гордости Кэтрин старалась говорить равнодушно. Ведь до этого момента он всем своим поведением давал понять, что не хочет иметь с ней ничего общего.
— Честно говоря, ты и одна неплохо справляешься.
Джонатан взял пустую коробку, собираясь уходить.
Какого черта! — разозлилась на себя Кэтрин.
Нашла время разыгрывать бесстрастную особу!
— Вообще-то у меня возникла небольшая проблема. — Забыв о гордости, она встала у него на пути. — Мне еще не приходилось в одиночку собирать мотоцикл. Твоя помощь будет очень кстати.
Минуту Джонатан стоял в нерешительности, словно обдумывая что-то. Затем, кивнув, повернулся и направился к мотоциклу.
Они начали работать, и Кэтрин решила не лезть к Джонатану с разговорами. Мысленно она называла себя слабовольной, но ей хотелось быть с ним. Усмиряя гордость, Кэтрин говорила себе, что, если он уйдет, она ничего не сможет о нем узнать.
Спустя некоторое время молодая женщина поняла, что узнала о нем довольно много, даже не проронив ни слова. В работе Джонатан был очень энергичен. И очень ловок. Но что ее действительно поразило, так это его терпение.
Джонатан не перехватил у нее ведущую роль в сборке мотоцикла, он остался ее помощником. Если у нее возникала проблема или она ставила деталь не на то место, он спокойно объяснял ей, что нужно сделать, и она справлялась с этим сама.
Когда Кэтрин собрала мотор, радости ее не было предела.
— Все, закончила! — объявила она с гордостью.
Джонатан улыбнулся в ответ.
— Что дальше? — тихо спросила молодая женщина, мечтаю, чтобы он сейчас наклонился и поцеловал ее.
Джонатан перевел взгляд на частично собранный мотоцикл.
— Прикрепи его теперь.
Кэтрин смотрела на мужа, пытаясь вспомнить, действительно ли он когда-то целовал ее в подобной ситуации. Или это всего лишь игра воображения…
Наконец она отважилась взглянуть правде в глаза. Когда-то она любила своего мужа. Только этим можно объяснить ее влечение к нему. Но любил ли он ее? На этот вопрос у Кэтрин по-прежнему не было ответа.
Но Джонатан Темпельстоун не из тех людей, кто подпускает к себе первого встречного.
Как же она умудрилась влюбиться в него?
Кэтрин представилась ночь, когда бушевала гроза. Он остался с ней, чтобы ей не было страшно. Джонатан всегда ведет себя по-рыцарски, признала она. К тому же он гордый и честный — достаточно вспомнить, что он возвращает ей долг.
Словом, мужчина, заслуживающий любви.
Ну а она? Она, судя по всему, так и не сумела заслужить любви своего мужа. На глаза Кэтрин навернулись жгучие слезы разочарования и обиды. Только гордость не позволила ей разрыдаться…
Все, хватит! — приказала она себе. Сейчас не время копаться в себе. Кэтрин сосредоточенно уставилась на мотор. Но когда попыталась сдвинуть его с места, поняла, что ей это не по силам.
— Дай-ка я помогу тебе, — предложил Джонатан.
Он коснулся Кэтрин плечом, их пальцы встретились. Каждое такое соприкосновение заставляло молодую женщину волноваться.
Она глубоко вздохнула, стараясь сдержать пылающее внутри желание. Джонатан еще ближе наклонился к ней. Его лицо было совсем рядом с ее шеей. Она ощущала его теплое дыхание. О, какое это было испытание!
Подняв мотор на дюйм от пола, Джонатан вдруг снова резко опустил его.
— Почти одиннадцать, — сказал он. — По-моему, нам пора заканчивать, а утром я тебе помогу.
Кэтрин заглянула ему в лицо и сразу поняла, что он тоже изнемогает от желания.
— Джонатан… — тихо и нежно произнесла она.
Неожиданно он весь напрягся. Ей было знакомо это его состояние: Джонатан явно был не в ладах с самим собой.
— Я совершил ошибку, придя сюда сегодня вечером, — заявил он мрачно. — И вообще наш брак — сплошная ошибка.
Внутри Кэтрин все перевернулось. Он произнес это очень твердо, без капли сомнения.
Гордость приказывала ей повернуться и уйти, но что-то в глубине души отговаривало подчиниться этому приказу.
— Почему ты называешь наш брак ошибкой?
Джонатан нахмурился, как будто сердился на себя, а еще больше на ее непонятливость.
— Мы абсолютно разные, принадлежим к противоположным мирам. Я никогда не найду места в твоем и никогда не стану просить тебя войти в мой мир.
— Похоже на монолог из мыльной оперы, заметила Кэтрин.
— Но такова реальность.
Он вдруг указал на шрам на своей щеке.
— Ты не помнишь, откуда вот это? Так я тебе напомню. Когда мне было девятнадцать, я подрался в одном баре в Новом Орлеане. В той драке я убил человека. Он бросился на меня с ножом и полоснул по щеке. Но я в долгу не остался — так ему врезал, что он перелетел через стойку и, упав, сломал себе шею. Полтора года я отсидел в тюрьме за непредумышленное убийство.
