Документ был выслан в консульство СССР в Париже. Руководство ГРУ попросило внешнюю разведку через ее сотрудника, занимавшего официальную должность в консульстве, возвратить Мариусу долг в размере 6000 швейцарских франков, который образовался из сумм, взятых у него Рашель Дюбендорфер. Денежные долги погасили, а о паспорте в суматохе позабыли.

Александр уже не имел сил постоянно напоминать о себе, ему перевалило за пятьдесят, и на мир он смотрел иными глазами, без розовых очков.

Ценный агент военной разведки Ариец, советник МИД Германии Рудольф фон Шелиа, решил провести воскресный отдых в Швейцарии. Хотя на Восточном фронте осенью 1942 года шли ожесточенные бои, особенно под Сталинградом, и в МИД была установлена полувоенная дисциплина, Шелиа без труда получил разрешение Риббентропа отдохнуть на Женевском озере. По диппаспорту он имел право беспрепятственного проезда за рубеж и возвращения в Берлин. В это неспокойное время люди мало думали о тех, кто не имел к ним непосредственного отношения. Никто в канцелярии Риббентропа не поинтересовался у Шелиа, какие развлечения может предложить Швейцария в это неспокойное время своим редким туристам. О деньгах речь не заходила, так как рейхсмарки практически стали европейскими деньгами, хотя швейцарские банкиры по-прежнему предпочитали английские фунты и американские доллары.

Если вспомнить, что в Швейцарских Альпах действовала отлично налаженная агентурная сеть советской разведки, то сам собой напрашивается вопрос: не мог ли Ариец использовать поездки в эту страну для нелегальных встреч и передачи советским нелегальным представителям информации? Это тем более кажется правдоподобным, что в схеме связи Люци с источниками в Германии неизменно фигурировали безымянные курьеры. Почему бы Арийцу не быть одним из них? Как ни заманчиво выглядит подобная версия, она страдает некоторыми изъянами. Так, Ариец для выполнения курьерской миссии, должен был быть этому обучен и обладать, помимо специальных навыков, особыми морально-волевыми качествами. Все-таки отнюдь не каждый готов подвергать себя постоянному риску. В то же время встречающие его в Швейцарии лица должны были быть твердо уверены в том, что Ариец не привел за собой хвост, не провалит себя и других. Ни одно из этих требований не могло быть гарантировано. Остается лишь допустить, что он приезжал в Швейцарию расслабиться после нервной, напряженной работы резидентом Разведуправления Генштаба Красной Армии в Берлине.

Самое невероятное в жизни, как правило, является и наиболее достоверным! Трудно удержаться от удивления, узнав, что молодая, красивая женщина Ильза Штебе, она же Альте, руководила в Берлине по заданию Разведуправления группой разведчиковантифашистов.

Она родилась в 1911 году в Берлине в рабочей семье, отец ее был столяром. По окончании школы и училища Ильза приобрела специальность секретаря-машинистки. После настойчивых поисков заработка устроилась наконец в редакцию газеты «Берлинер тагеблат». Журналистика была ее заветной мечтой. Появились первые публикации Ильзы Штебе в различных газетах, в том числе в швейцарских. Как инокорреспондент она работала в Праге и Варшаве. Штебе была наблюдательна, имела аналитический склад ума. При таких способностях и твердой воле из нее мог бы получиться знаменитый журналист. Но ее помыслы были заняты другим.

В 1928 году она познакомилась с журналистом Рудольфом Хернштадтом, членом КПГ, а в дальнейшем сотрудником военной разведки Красной Армии. По этой причине членство в КПГ ему пришлось приостановить. Ильза Штебе разделяла политические взгляды Хернштадта, находилась под его влиянием и была непримиримой антифашисткой. Именно поэтому она охотно согласилась пойти на сотрудничество с советской разведкой, когда ей сделали соответствующее предложение. С юношеских лет она симпатизировала СССР, первому в мире социалистическому государству, и антифашистскую борьбу представляла, как оказание ему прямой поддержки.

В Варшаве Хернштадт познакомился с советником германского посольства Рудольфом фон Шелиа. Убедился, что это умный, порядочный человек, непримиримо относящийся к нацизму. Дипломат, в свою очередь, нашел в лице Хернштадта искренне разделяющего его взгляды собеседника. Хернштадт подробно доложил в Москву о Рудольфе фон Шелиа и отметил, что особых причин привлекать Шелиа к сотрудничеству нет. Интеллигентный, трезвомыслящий чиновник, не более того.

Хернштадт добавил, что фон Шелиа (впредь Ариец) родился в дворянско-помещичьей семье, получил соответствующее воспитание, изучал право в Бреслау и Гейдельберге. По окончании высшей школы поступил в МИД и последовательно продвигался по служебной лестнице. Привык жить в достатке. Не примкнул ни к правым, ни к левым. Однако в кругу близких людей высказывал критические суждения о захватнической политике Германии, министре Риббентропе, возмущение по поводу гонений на евреев в Германии и бесчеловечного обращения с побежденными поляками.

Москва порекомендовала разведчику продолжить разработку Арийца и попробовать установить с ним деловые отношения на материальной основе. В рыночных отношениях, где все продается и покупается, где за каждую услугу надо немедленно платить, разумнее всего подойти к делу именно с этой стороны. За уже оказанную помощь Арийца следовало поощрить, а его дальнейшие доходы будут зависеть от того, что он сможет предложить.

Разговор на языке купли-продажи оказался более понятным для фон Шелиа, и он без особого энтузиазма, но все же согласился.

Не случайно англичане считают, что лучший агент — работающий за деньги. Он занят рискованным делом и в соответствии со степенью опасности и качеством добытых информационных материалов получает вознаграждение. Правда, англичане всегда были прижимистыми по части вознаграждения, стараясь компенсировать это предоставлением их агентам некоторых льгот, вздумай они поселиться в Лондоне.

Хотя Шелиа был в душе противником фашистов, он, однако, в 1933 году вступил в НСДАП. И никому из близких об этом не рассказывал. Остатки совести у него сохранились: стал нацистом ради карьеры, чем тут похвастать? Тем не менее этот шаг подстраховывал от происков завистливых сотрудников и недалеких, мелких агентов гестапо. Когда на службе попытались его шантажировать тем, что он до сего времени остается вне рядов НСДАП, Шелиа молча открыл сейф и вынул билет члена фашистской партии с 1933 года, утерев нос своим противникам. Эпизод заставил задуматься, среди кого он все-таки живет, и сделать вывод, что, по-видимому, он правильно поступил, согласившись сотрудничать с Хернштадтом.

В 1939 году Хернштадт расстался с Ильзой Штебе и попрощался с Арийцем. После нападения Германии на Польшу Штебе с группой немецких граждан выехала в рейх. Хернштадт еще раньше нелегально отправился в Москву. До своего отъезда он предупредил Арийца, что в Берлине с ним установит контакт Ильза Штебе, известная ему по Варшаве.

По возвращении советник помог Штебе поступить на службу в министерство иностранных дел. Это позволяло им чаще видеться и передавать информационные материалы в служебных кабинетах или в другом, заранее оговоренном месте. В министерстве Шелиа курировал группу, в которую входило деральной и Восточной Европы», находившийся под его личным контролем. Подобные сведения очень интересовали советскую разведку. Альте отправила в Центр немало важной информации, добытой Арийцем.

Гестапо вышло на его след в середине 1942 года. Перехваченные радиограммы из Москвы берлинскому адресату были расшифрованы, и контрразведка вышла на Ильзу Штебе — Альте. Заместитель начальника гестапо, руководитель зондеркоманды «Роте капелле» оберштурмбанфюрер СС Паннцингер позднее в советском плену рассказал на допросе, что разведчица была обнаружена в результате радиоперехвата и расшифровки. В прочитанной телеграмме был упомянут источник информации из МИД Германии, однако без дополнительных сведений установить, кто он такой, было невозможно. Альте — Ильзу Штебе арестовали в августе 1942 года. На допросах она молчала, так и не выдала ни одного из шести источников, с которыми поддерживала связь. Попытки гестаповцев выбить из нее признания ни к чему не привели. Гестапо хотело тем не менее знать, кто скрывался под псевдонимом Ариец и снабжал разведчицу ценными данными. Когда атака в лоб провалилась, контрразведчики принялись искать обходные пути.