Он встал, потянулся, прислонился спиной к стене пещеры, а Лили все куталась в одеяло, тщетно пытаясь согреться.

— В Мексике я заработаю кучу денег. Если бы ты не ссучилась, я бы и здесь скоро стал богачом. Твоя доля наследства — это огромные деньжищи. Но ты все испортила. Ничего, у нас еще будет время об этом поговорить. — Он отпил из горлышка. — Я парень тертый, да и в карты мне везет. Не пропаду и у мексикашек.

Ей нужно было уснуть, уснуть, чтобы набраться сил. Дожить до того момента, когда ее найдет Адам. Или же она сумеет убежать. Лили прижалась к стене, отодвинувшись от Джесса на столько, на сколько позволяла веревка.

Сейчас он напьется. Она знала, как это происходит. Будет сосать из горлышка, пока не осовеет. Может быть, тогда у нее появится шанс.

Но сначала нужно хоть немножко поспать. Сон наплывал на нее густым туманом, а озноб бил так, что того и гляди кости треснут. Прислушиваясь к бульканью виски, она спросила:

— Зачем ты убивал людей, Джесс? Что они тебе сделали? Звякнула бутылка. Джесс насмешливо хихикнул, словно она сказала какую-то глупость.

— Человек делает то, что он должен делать.

И Лили провалилась в сон.

Адам стоял на вершине холма, со всех сторон продуваемой ветрами. Он вглядывался в темноту, как в зеркало, луч фонаря шарил по склону.

— В охотничий домик он не заходил, — сказал Бен, посматривая на небо. До рассвета оставалось еще несколько часов. Скорей бы уж взошло солнце. Утром можно будет полагаться не только на собак, но и на следы. Кроме того, утром в небо поднимется Зак, сверху у него все будет как на ладони.

— Он ведет ее в какое-то определенное место, — откликнулся Адам, принюхиваясь к ветру, словно это могло ему что-то подсказать. — У него должен быть какой-то вариант. Безумие — блуждать в такую погоду среди гор, не имея прибежища.

Бен мрачно подумал: тот, кто раскромсал на куски двух человек, вряд ли способен здраво соображать. Но говорить об этом Адаму не следовало.

— Значит, он где-нибудь спрятался. А если так — мы его найдем.

— Снег идет уже не так густо, буря переместилась к востоку. Но Лили без теплой одежды, она не перенесет такой ночи.

Адам пытался унять дрожь, от которой внутри у него все буквально ходуном ходило.

— Она и дома-то мерзнет по ночам. Тонкие косточки. Как у птички.

— Вряд ли он далеко оторвался, — сказал Бен и положил Адаму руку на плечо. — Они идут пешком. Значит, должны были где-то сделать привал.

— Ты дай мне разобраться с ним наедине. Забери Лили, а меня оставь с ним.

Адам обернулся, и Бен увидел, что глаза друга, всегда такие мягкие и добрые, горят ледяным пламенем.

— Оставишь его мне, хорошо?

Существуют законы цивилизованного общества, но есть и высшая справедливость, подумал Бен.

— Договорились.

Уилла держала под уздцы лошадей, наблюдая за мужчинами с отдаления. Она родилась и выросла в мужском мире и потому очень хорошо знала: существуют моменты, когда женщине лучше не соваться. Пусть поговорят наедине. Тем более они не просто мужчины — они братья. В их руках судьба ее сестры.

Вернувшись к лошадям, Адам достал из сумки блузку Лили и дал ее понюхать собакам, чтобы освежить запах. Фыркая от возбуждения, псы припустили в южном направлении.

— Небо светлеет, — сказала Уилла.

Впереди ехал Адам. Остальные — чуть поодаль.

Уилла видела звезды, просвечивавшие сквозь поредевшие облака.

— Если ветер не изменится, скоро появится и луна. Станет светлей.

— Это не помешало бы.

Бен покосился на свою спутницу. Она держалась в седле прямая, как струна, но глаз ее разглядеть он не мог.

— Ты как, держишься?

— Конечно. Только знаешь, Бен…

Он натянул поводья, боясь, что она сейчас сломается.

— Если тебе нужно отдохнуть, мы остановимся, — поспешно сказал он.

— Я не об этом. Вот уже несколько часов пытаюсь вспомнить. Я где-то уже видела этого ублюдка. Только не вспомню где… Было темно, и у него вся физиономия была в крови. — Она раздраженно тряхнула головой. — Надо было порасспросить Билли. Но я так торопилась. Если бы мы знали, кто это, легче было бы вычислить, на что он способен.

— У тебя не было времени.

— Да. Ладно, сейчас уже неважно.

Но она все же рылась в памяти, надеялась, что вспомнит. Уилла пустила лошадь быстрой рысью.

— Сейчас важно только одно — поскорее найти Лили. «И найти ее живой», — мысленно добавила она.

В пещере было темно. Лили горела, как в лихорадке, потом ей снова стало очень холодно, потом снова жарко. Она металась в лихорадке, ее мучили кошмары. Больше всего замерзли руки, крепко стянутые веревкой. Лили свернулась калачиком, ей снилось, что она лежит в постели рядом с Адамом, обхватив его за шею. Ей тепло, она ничего-ничего не боится.

В плечо ей впился острый камень, и Лили жалобно простонала. Как она ни поворачивалась, от боли избавиться так и не удавалось. Она все время присутствовала в ее сне.

Сквозь зажмуренные веки она увидела электрический свет и отвернулась. Ей хотелось спать, ни в коем случае не просыпаться. Губы беззвучно шевелились в лихорадочном бреду.

Шаги, подумала она сквозь сон. Это Адам вернулся. Сейчас он ляжет к ней в кровать. Кожа у него будет холодной, но быстро согреется. А если повернуться к нему, он сразу же поцелует ее в губы и станет любить ее медленно и нежно, он всегда делает это, когда поздно возвращается с дежурства.

Они не обменяются ни единым словом, слова им не понадобятся. Тела сами найдут общий язык и общий ритм. А потом снова можно будет провалиться в сон…

И еще сквозь сон ей послышался какой-то странный вскрик, как будто мышь пискнула, попавшись в мышеловку. Но Лили не испугалась, она знала, что Адам уберет мышеловку еще до того, как она проснется. Ведь он такой внимательный.

Она провалилась в забытье и не чувствовала, как острие ножа перерезало веревки, стягивавшие ей запястья. Не почувствовала она и тяжесть дубленой куртки, которой ее прикрыли. Человек, склонившийся над ней с окровавленным ножом, услышал, как она едва слышно прошептала имя Адама.

Жалко, что пришлось разобраться с этим подонком так быстро. Не было времени как следует позабавиться. Хотя, с другой стороны, здорово повезло, что нашел эту пещеру раньше остальных. Скотина Джесс нажрался и уснул. Повезло ему — даже не понял, что умирает. Лишь взвизгнул, как свинья.

Но скальп с него он все-таки взял. Это уже вроде как традиция. На всякий случай и пластиковый пакет был с собой. Прямо чувствовал, что повезет.

Женщина пускай спит. Ее найдут другие. Или можно сделать так: вместе с кем-нибудь наткнуться на эту пещеру как бы случайно. Тогда все будет чисто и гладко.

Он посветил вокруг фонариком, улыбнулся, заметив в углу сухие ветки. Можно развести костерчик возле входа, тогда пещеру найдут быстрее.

Ну и картинку они тут обнаружат, хихикнул он. Прямо умора. Костер быстро разгорался. Стало видно окровавленный труп, красную лужу на земле.

Потом он не спеша поехал в восточном направлении, петляя между скал и деревьев. Невдалеке увидел свет фонаря — это были остальные. Дальше все было просто. Он присоединился к ним, внутренне покатываясь со смеху. Каждый тут мечтал стать героем, и невдомек им было, что настоящий подвиг уже совершен.

— Дым! — насторожилась Уилла, первой учуяв запах. Ее седло скрипнуло, Уилла приподнялась в стременах.

— Адам, ты чувствуешь дым?

В ее сердце шевельнулась надежда.

— Да, где-то наверху. — Развел костер? — прошептал Бен. — Вот кретин.

Не сговариваясь, они пришпорили лошадей и теперь скакали вровень. На востоке алело небо.

— Я знаю эти места, — прищурился Бен. — Мы с Адамом когда-то лазили здесь по скалам. Тут полным-полно маленьких пещер. В них легко спрятаться.

— Да, я помню.

Адам едва сдерживался, чтобы не пустить лошадь галопом. Перед глазами у него была все время одна и та же картина: револьвер, приставленный к виску Лили. За ночь Адам так привык к темноте, что тусклый свет занимающегося утра резал ему глаза.