Стокер на нас с Дымком покосился, с Фейнманом быстро попрощался и к остальным торговцам побежал.

И нам надо прощаться.

Дымок сразу в лунную колонию собрался, вместе с Фейнманом. Там таким интелам раздолье. А Фейнман его еще своим социомоделированием заразил…

Да и Линскому будет удобнее помогать оттуда. А помощь нашему господину президенту не помешает. Наш Ангарск теперь как между молотом и наковальней. С одной стороны недобитый император, с другой Конфедерация после военного переворота…

Но я-то вижу – не это главное. Уж очень Дымку хочется в лунную колонию, к интелам. К таким же, как он.

– Не важно, куда ты махнешь отсюда, Дымок, – говорю ему честно. – Главное, чтобы ты мог вернуться.

– Я вернусь, Серж, – Дымок говорит серьезно. – Ведь здесь меня ждут.

Конечно, ждут…

– Ждут, Дымок, – говорю. – Но еще важнее, чтобы ты мог вернуться туда, где тебя ждут.

– Я буду каждый день на центрифугу ходить, Серж, – Дымок улыбается. – Обещаю!

– Дымок… Ты меня не так понял… Дело не в земной тяжести…

Но Дымок уже не скалится.

– Я понимаю, Серж, – говорит тихо. – Я все понимаю.

Не знаю, понимает он или нет. Но надеюсь, обязательно поймет…

– Удачи, Димка, – сказала Анна.

Улыбнулась, в щеку его чмокнула. Дымок весь зарделся а Фейнман чуть заметно ухмыльнулся.

– Пока, – сказал Дымок.

И они пошли к флаеру.

Дымок еще пару раз обернулся, а потом они забрались во флаер. «Гарпия» дрогнула, поднялась выше. Покачала на фоне багрового заката своими изящными обводами, словно прощаясь с нами, и взмыл вверх, сразу же растворившись в темноте.

А мы смотели им вслед, в темнеющее небо.

– Надеюсь, он вернется, – тихо сказала Анна.

Обняла, прижалась ко мне.

Потом мне в глаза заглянула – и еще плотнее прижалась.

– Пойдем, Серж?

– Пойдем.

Мы развернулись и пошли к торговцам.

Они сидели широким кольцом вокруг костра. Огромный костер горел уже ярче закатного солнца, пламя с сухим ревом рвалось высоко вверх. Никто из торговцев на нас даже не оглянулся, но в их кольце была прореха. Ровно на два места.

И мы пошли к ним. Солнце проваливалось за океан, быстро темнело, и костер становился все ярче. И вдруг я понял, что все, что случилось с нами раньше – все это не так уж важно. И президент Тяпкин, и император, и даже Дядюшка Сэм с его любовью до гроба…

Мы сели у костра.

Торговцы взглянули на нас, но никто ничего не сказал. Иногда тишина значит больше слов.

Я заглянул в глаза Анны – она тоже ловила мой взгляд. Да, мы были среди своих. И я понял, что все самое важное для нас начнется только теперь…

Языки пламени с ревом рвались вверх. Далеко-далеко вверх. Издали кажется, что они гаснут, не долетая до неба. Но мы сидели возле костра. И видели, что огонь рвется высоко-высоко – и достает до самого неба.