— Следовательно, малыш Френсис вне подозрения? А то заело его так, что он поднялся, оделся и направился к мамаше. Мне показалось, что у него появилось желание выплакаться на ее гранитной груди.

Ее бедро привычно прижалось к моему.

— Я бедная Золушка! Стоило мне встретить прекрасного принца, как я узнаю, что у него свидание!

Я откашлялся, чтобы прочистить горло, так как следовало что-то сказать.

— Ха-ха-ха! — разразилась она смехом. — Я сама виновата, что меня сослали на кухню!

Ее стакан был пуст, я снова наполнил его, а заодно и свой.

— Что это еще за история с алиби? Убийца — один из них?

— Вполне возможно.

Взглянув на часы, я увидел, что еще всего лишь четверть восьмого.

— У вас два свидания, донжуан? — спросила Мелани.

— Нет, одно.

— Тем лучше. Раз так, я смогу выпить еще шесть стаканчиков до того, как вынуждена буду уйти.

— После этого вы будете обслуживать себя сами, — твердо заявил я. — Мне понадобятся все мои силы.

Она скрестила ноги. От этого подол золотой туники поднялся выше колен, но она не потрудилась одернуть его. Я внимательно осмотрел открывшуюся картину, не пропуская ни одного квадратного сантиметра нейлона. Даже если бы и хотел, я не смог бы удержаться.

Мелани продолжала наблюдать за мной уголком глаза, но начала уже успокаиваться. По губам скользнула уверенная улыбка. Рыбка клюнула!

— Я сожалею о том, что произошло сегодня утром, Эл, — сказала она низким голосом. — Я потеряла голову и не соображала, что говорю. Я вела себя отвратительно!

— Вы заставили меня плакать целый день.

Она коснулась моей руки кончиками пальцев, затем растерянно вцепилась в мои бицепсы.

— Я рассказала вам про Алису такие гадости! Вы знаете, Эл, во всем этом нет ни слова правды. Пожалуйста, поверьте, сейчас я искренна. А утром я просто была зла на вас. И сказала первое, что пришло в голову.

Ее пальцы скользнули по моей руке в ладонь и осторожно подняли ее.

— Вы меня прощаете, Эл? — прошептала она и прижала мою руку к своей груди, чтобы лишить меня возможности ответить отказом.

— Если вы будете продолжать в том же духе, я предпочел бы видеть вас такой, какой вы были сегодня утром.

— Если хотите знать правду об Алисе, — сказала она спокойно, — мы с ней похожи.

— Мелани, мое сокровище, — сказал я. — Вы уникальны!

— Вовсе нет, — запротестовала она. — Хотя таких, как я, немного. Алиса тоже хотела стать частью этого меньшинства. Как я могла не признать в ней то, что хорошо знаю в себе? Когда она говорила, что хочет развлекаться, это означало, что она хочет мужчину.

Я нежно сжал пальцы ее правой руки, и Мелани принялась ворковать:

— Ну я и дала ей мужчину… Дюка Амоя. Откровенно говоря, я не думала, что она так далеко зайдет.

— Что поделаешь? Теперь это уже древняя история.

Я высвободился, поднялся и пошел к столу, чтобы налить виски.

Мелани рассмеялась:

— Вы не можете удрать, Эл! И вы это знаете! Оскорбляйте меня, повернитесь ко мне спиной — это не поможет.

— А что, если вам сходить в клуб? Сердце Амоя сейчас свободно, не так ли?

— Мне хорошо и здесь, — довольно сказала она.

— А мне было лучше до вашего прихода, — ответил я холодно.

— Это профессиональный способ выставить даму за дверь? Вы хотите, чтобы я ушла?

— Точно.

Я продолжал стоять к ней спиной, притворяясь, что занимаюсь стаканами.

За спиной послышался легкий шум, но я старался не прислушиваться.

— Эл? — наконец сказала она.

Я быстро обернулся. Вышитая золотом туника висела на спинке кресла, а у ног Мелани — куски нейлона и кружев. Она стояла совершенно нагая, лишь с золотыми кольцами в ушах.

Я схватил ее запястья и поволок к двери в спальню. Она завопила:

— Куда мы, Эл?

— К черту кушетку! Почему бы не заняться этим со всеми удобствами?

— Если бы вы растроились, — серьезно заявила она, — то все вместе смогли бы сделать из меня честную женщину…

Неоновая надпись «Уединение» была погашена, входная дверь закрыта на ключ. Я постучал. На моих часах было двадцать один час сорок пять минут. Может быть, слишком рано.

Дверь распахнулась, и я попал под прицел двух маленьких острых глаз.

— Мы открываемся только в полдвенадцатого, — услышал я, и дверь со стуком захлопнулась.

Я снова принялся барабанить. На этот раз глаза выражали откровенную злобу.

— Убирайтесь! Или я позову полицию!

Я в двух словах объяснил ему, кто я и что мне здесь нужно.

Дверь открылась, и я вошел в клуб. С первого взгляда я не признал этого типа: у «адмирала» в цивильном совсем другой вид, даже если это всего лишь швейцар.

— Патрон в кабинете, лейтенант. Надеюсь, что он не будет бранить меня за то, что я впустил вас. Вы знаете, где кабинет?

— Да, я уже был там. После множества девиц, побывавших там, я был, наверное, первым мужчиной.

Адмирал улыбнулся, показав щербатые зубы.

— Что касается этого, то правда, — согласился он.

Я прошел через пустой бар, полутемный зал и постучал в дверь кабинета Амоя.

— Войдите!

При моем появлении его физиономия выразила чувства более глубокие, чем просто оживление. Он ожидал явно не меня. Он открыл верхний ящик стола, порылся в нем и снова задвинул.

— Клуб еще не открыт, лейтенант. — Он слабо улыбнулся. — Но это не помешает. Могу предложить вам стаканчик.

Я закрыл дверь и направился к столу для посетителей.

— Хорошая мысль… Скотч, лед, немного содовой.

Пока он готовил напитки, я вскочил со стула, открыл верхний ящик его стола и взял несколько проспектов.

Амой замер с бутылкой в одной руке, стаканом в другой и уставился на меня все с той же принужденной улыбкой.

— Так не годится, лейтенант! — вполголоса запротестовал он.

Я небрежно перелистывал проспекты:

— Рио? Вы собираетесь в путешествие, Дюк?

— Да, хотел было. По-вашему, это преступление?

— Когда вы хотите поехать?

Он вернулся и сел за стол, поставив на него стаканы.

— У каждого своя мечта. Моя — посетить Южную Америку. Может быть, я не попаду туда никогда. Кто знает…

— Дюк, вы удивляете меня. Я никогда бы не мог подумать, что под смокингом прячется такое романтическое сердце!

Он поднял стакан:

— Выпьем за мечты, лейтенант! За вашу, мою и мечты всех людей!

— Мечта всех — это блондинки с прелестями большими, чем требует природа, и одетые так, что кажутся невероятно соблазнительными. А вы разве мечтаете о другом, Дюк?

— Выходит, я оригинал, — сказал он, улыбаясь.

Я взял стакан и откинулся на спинку стула.

— По правде говоря, я пришел поговорить с вами о вашем алиби. Мы уже как-то говорили об этом, припоминаете?

— Да, сегодня утром перед домом Рэндаллов. Речь шла о промежутке времени между пятью часами вчерашнего вечера и ранним утром.

— Продолжайте!..

— Вчера около пяти вечера… — Он поскреб ногтями по лацкану пиджака. — По этому поводу вам нужно допросить Тину. Мы были здесь вдвоем. — Он подчеркнул последнее слово. — Что касается сегодняшнего утра, то я был в клубе, как обычно! Спросите у Мелани Рэндалл. Она составляла мне компанию до двух часов. Так как она, возвращаясь домой, взяла такси, то я должен был поторопиться, чтобы добраться раньше ее и посчитаться с ее мужем, вы так не думаете?

Я выпил и поставил стакан на стол.

— Это ему влетит в копеечку, — заметил я.

— Что?

— Ваша поездка в Южную Америку, которая заставит вас бросить кабак.

— Я не понимаю вас…

— Что вы делали сегодня утром у Рэндаллов? — спросил я.

— Я уже говорил. Я приходил выразить свои соболезнования.

— Соболезнования! Вы пришли туда узнать, как отхватить кусочек!

— Хотите еще выпить, лейтенант? У меня впечатление, что мы не понимаем друг друга.

— Вы знали Алису Рэндалл так, как мужчина может знать женщину. Она, должно быть, рассказывала вам кучу вещей, вам, ведущему насыщенную жизнь в одной из комнат ночного кабака. Если она боялась за свою жизнь, она явно доверилась вам, я в этом уверен.