Он сощурил глаза, напоминая стервятника в момент, когда тот собирается начать разрывать свою жертву на части.

У меня был револьвер, но он находился в кобуре под мышкой, иначе говоря, вытащить его незаметно не было никакой возможности. Нужно было достать его, но как?

Вдруг я заметил, что продолжаю держать в руке раскаленное клеймо. Как раз передо мной, согнувшись в кресле, сидел Френсис. Значит, это судьба. Он должен послужить мне, чтобы отвлечь внимание убийцы. Я поднес клеймо к шее Френсиса, как раз под воротником. Тот завопил и выпрыгнул из кресла.

Я упал за кресло, одновременно стараясь вытащить револьвер. Раздалось два выстрела, крик Френсиса оборвался. Стало тихо.

Росс выстрелил еще два раза. Пули вонзились в стену как раз в том месте, где только что находилась моя голова.

Но в этот момент моя правая рука вытащила револьвер. Росс ожидал, что я снова появлюсь над спинкой кресла и это даст ему преимущество, может быть, в одну десятую секунды.

Я дважды нажал на спуск револьвера. Правый глаз Росса превратился в воронку, вторая дыра появилась в горле.

Финал получился настолько невыразительным, что у меня даже появилось ощущение, будто меня обворовали.

У Росса просто подогнулись ноги, и он упал на колени. Какое-то мгновение он задержался в этом положении, затем свалился головой вперед.

Я поднял клеймо, которое прожгло ковер, и потянул за шнур, чтобы вытащить его из розетки. Затем пересек комнату и положил его на полку камина, где оно было безопасным в пожарном отношении.

Только после этого я взглянул на Френсиса Рэндалла. Он лежал на боку со скривившимся в ужасной гримасе лицом. В широко раскрытых глазах застыл ужас. Две первые пули, выпущенные Россом, попали ему в грудь. Он был мертв.

Я подумал, что Росс, видимо, выстрелил инстинктивно, когда Френсис неожиданно вскочил с кресла. Он, несомненно, не собирался его убивать, тот просто нарвался.

Лейверс поднял плечи, посмотрев на меня:

— На этот раз я не считаю вас виновным.

Полник поморгал и несколько раз энергично тряхнул головой.

— Как же все это произошло? — спросил он.

— Тебе нужно еще раз повторить? — спросил я. — Если ты на это надеешься, то иначе как кретином тебя не назовешь!

На следующий день после полуночи, сидя в кресле для посетителей, я смотрел на улыбающееся лицо шерифа.

— В том, что касается нас, Уилер, дело завершено, — сказал он весело. — Ребята из налогового управления займутся Карсоном и состоянием Рэндаллов. Мне кажется, что когда они закончат работу, у них обоих немного останется.

— А попытка убийства Росса?

— Я решил игнорировать это, — заявил он великодушно. — По существу, это просто нанесение повреждений, следовательно…

— Целиком с вами согласен.

Лейверс перешел на серьезный тон:

— У вас есть свидетельские показания миссис Рэндалл, данные под присягой. Ее отправят в клинику для душевнобольных. Полагаю, что имение Рэндаллов будет продано.

— Если кого-то и жаль в этом деле, исключая малышек, то, конечно, Лавинию Рэндалл…

— Разумеется, — вежливо согласился шериф. Достав из верхнего кармана сигару, он осторожно снял кольцо. — Я думаю, Уилер, вы можете немного отдохнуть… До завтрашнего утра. Точнее, до девяти утра.

— Вы хотите сказать, что я могу распорядиться остатком ночи по своему усмотрению? — изумленно спросил я.

Лейверс испепелил меня взглядом, прокашлялся и продолжал:

— Я должен принести вам свои извинения, Уилер, за вчерашнее. Я был уверен, что вы могли бы спасти жизнь Жюстин Рэндалл, арестовав Карсона, Я был не прав.

— Не будем больше об этом, шериф, — сказал я великодушно. — К тому же припоминаю, что обзывал вас по-всякому… Я даже сказал, что вы — старый дурак!

Он вздрогнул:

— Разве необходимо это повторять?

— Будем откровенны, — продолжал я. — Я совсем не думаю, что вы — старый дурак!

Я был уже у двери, когда он велел мне задержаться.

— Еще одна вещь, Уилер! Объясните, почему Росс не прикончил вас вместе с Дюком Амоем, когда вы были в его руках?

— Потому что я был ему нужен. Он с таким трудом убедил меня в виновности Карсона, что не хотел потерять свидетеля.

Я открыл дверь и быстро вышел, опасаясь, что если задержусь еще, то Лейверс в конце концов попросит у меня объяснения по поводу счета Полника из ресторана клуба «Уединение».

— О… о… о!.. — сладострастно шептала она. — Нет, не делай этого!

— Но почему?

— Я теряю над собой контроль…

Затем она снова произнесла «о… о…», и звуки утонули у нее в горле.

В этот момент раздался звонок у входной двери. Мы оба вздрогнули.

— Не ходи, Эл! — взмолилась она. — В тот раз ты говорил…

— Джуди, ангел, в тот раз звонил телефон. Нужно открыть, так как это может быть единственный в жизни шанс. — Я вскочил с дивана. — Я вернусь, — сказал я Джуди, — только открою дверь.

— Быстрее! — прошептала она.

Я открыл дверь в тот момент, когда раздался второй звонок. Передо мной стояла золотая девушка. Она оттолкнула меня, чтобы проникнуть в квартиру, а когда я догнал ее, было уже слишком поздно.

Мелани Рэндалл неприязненно рассматривала Джуди.

— Что это? — спросила она ледяным голосом. — Интрижка с прислугой?

— Нет! — возмущенно ответила Джуди. — А кто вы, собственно, есть?

— Я его жена, красавица! — ответила Мелани, вкладывая в слово «красавица» максимум оскорбительной интонации.

С дивана раздался вопль, и Джуди бросилась собирать свою одежду.

Она оделась секунд за шестьдесят, что является рекордом для любой женщины.

Мне следовало поставить Мелани на место, но так как я чувствовал, что это ни к чему не приведет, то воздержался. Я удовольствовался тем, что закурил, подумав, что сам во всем виноват, так как забыл, что лучший друг человека имеет четыре лапы и откликается на имя Азор.

Джуди расправила последнюю складочку на платье, поднялась и взяла сумочку.

На мгновение она остановилась передо мной.

— Кусок… кусок Синей Бороды! — сказала она, потом взмахнула рукой и краем своей громадной сумки угодила мне в глаз.

После чего она выскочила из квартиры и с грохотом захлопнула дверь, что не могло в будущем не сказаться на моих отношениях с владельцем дома.

— Бедный Эл! — нежно промурлыкала Мелани. — Хотите, я приложу к вашему глазу пятачок?

— Лучше налейте выпить, — горько сказал я. — Что это вас толкнуло так нагрянуть?

— Если вы не поймете этого сейчас, то не поймете никогда! — ответила она с блаженной улыбкой.

— И подумать только, что не прошло еще и суток…

— Как я стала вдовой? Вы знаете, что это ничего не меняет… — Она протянула мне стакан, и я с благодарностью выпил. — Разве я когда-нибудь вам говорила, что была влюблена в Френсиса?

— Нет.

— Ну так в чем же дело?

Она освободилась от платья и аккуратно повесила его на спинку дивана.

Я допил стакан и, широко раскрыв глаза, смотрел на нее.

— Что вы имеете против платьев? — спросил я.

— Платье — это еще худшее препятствие, чем муж. Когда я узнала, что преступником оказался дворецкий, то была разочарована. Вы в этом уверены?

— Во всяком случае, уже слишком поздно его об этом спрашивать.

— Слишком поздно для всех, исключая меня, любовь моя! — ответила она.

Она стала медленно приближаться ко мне. Я, пригвожденный на месте — куда деваться? — ожидал ее.

— Я люблю вас, Эл, и от меня вам не скрыться!

В этот ранний утренний час автострада, еще залитая лунным светом, была почти пустой. Мурлыкая, «остин» шел с ровной скоростью сорок миль в час, и я даже прикинул, что у Уилера, да и, пожалуй, во всем мире, все спокойно. Откуда было знать, что уже за поворотом меня поджидает «немесис»?