8 Теперь уже Катя, всю прелесть узнав Душистого ложа, цветочков и трав, Сама прижималась, дрожала всем телом, С таким мастерством и кокетством умелым Вертелась под ним, извиваясь змеей, Сжигаема страсти горячей волной… 9 Эрот же, довольный проделкой своей, Смеялся сквозь сумрак росистых ветвей Развесистых кленов старинного сада, Ему улыбались нагие дриады, Роскошные косы распутав свои, Глядя с любопытством на тайны любви. 10 Однако довольно болтать о Катиш! Иначе, читатель, тебя утомишь. Оставим же нежиться наших влюбленных На ложе из трав и цветов благовонных. История эта длинна и стара, И с нею проститься давно бы пора. ПЕСНЬ ВТОРАЯ 1 Эрот улетел… Под защитою тьмы За плутом украдкой последуем мы. Давно бы нам с Ольгою встретиться надо! Уж видно, плутовка забралась в глубь сада, В беседку над Волгой.. Пойдемте туда, Я вас приглашаю с собой, господа! 2 И правда! шалунья ведь там, как всегда, Давно с кавалером забралась сюда; Уселись они под старинною крышей. Кругом становилось темнее и тише.. Над ними—лишь шелест тоскующих ив, Под ними—на сонную Волгу обрыв. 3 И, вдаль устремивши задумчивый взгляд, Они любовались на яркий закат… Но солнце спускалось все ниже и ниже; Они же садились все ближе и ближе… Последний уж луч на лазури погас, И саваном белым роса поднялась. 4 Напрасно красавица жалась к нему: Все жалобы тщетны на холод и тьму; Стихи декламировал юный поручик, Целуя ладошки горячие ручек. Он был по натуре добряк и поэт, Не то что товарищ по строю, корнет 5 Он молча божественный стан обнимал, Во взорах огонь вдохновенья сверкал; Но были объятья его так безгрешны! Его поцелуи так холодно-нежны! Совсем не того бы хотелося ей В тиши ароматных июльских ночей. 6 Неясным желаньем томилась душа!.. Она молода, и притом хороша!' «А этот глупышка!..»—и пылкая Оля Пурпурные губки кусала до боли. «О, жалкий святоша, дитя… идиот!» Но тут прилетел к ней на помощь Эрот 7 Плутовка ведь знала с шестнадцати лет, Что толку в безусых особого нет. Недаром она подсмотрела однажды, А может быть (кто ее знает?), и дважды, Как в этой беседке, у самой скамьи, Прислуга творила амуры свои. 8 Как кучер Марину любовно ласкал, Ей в очи глядел и в уста целовал… И слушала Ольга их речи украдкой, Истомы полна непонятной и сладкой, Боясь от влюбленных глаза отвести, Дыханье в своей затаивши груди. 9 И, крепко обняв ее девичий стан, Сергей поднимал голубой сарафан, О чем-то просил он под пение пташек, Чего-то искал между беленьких ляжек.. Она защищалась: «Сережа, ведь грех!» Потом поцелуи и сдержанный смех. 10 А чудная ночь так тепла и душна! В сорочках однех уж и он и она; Они улеглись, он ей ноги раздвинул И вдруг под живот что-то длинное вдвинул И стал ей все глубже и глубже совать, Она же прерывисто, часто дышать. 11 С тех пор протекло уж немало годов.. У Оли была уж толпа женихов; Но сердцем ея не забыта картина, Как кучер Сергей и кухарка Марина На воле вполне отдавались любви, И пели над ними в кустах соловьи… 12 И Оля-плутовка решила, что ей Такого блаженства не даст Гименей, Что в выборе мужа должна быть свобода, Что замуж не выйдет папаше в угоду… И только таила надежду в груди: «О, если бы так же мне ночь провести!» 13 И вот над красавицей сжалился рок. Но как он коварен и вместе жесток! Ни ласки, ни взгляды, ни запах сирени — Ничто не могло повлиять на тюленя. Чего же он хочет? Чего же он ждет? И вот к ней на помощь явился Эрот. |
