Джабор снижался. Я принял борцовскую стойку.

Джабор уже разинул пасть, чтобы испустить шакалий вопль…

Я резко взмахнул крыльями и рывком поднялся выше. А когда Джабор стрелой пронесся мимо, я развернулся и изо всей силы отвесил ему пинка. Он слишком разогнался, чтобы быстро остановиться — особенно теперь, после моей дружеской помощи. Джабор лихорадочно забил крыльями, пытаясь затормозить… Вот он замедлил ход… начал с рычанием разворачиваться…

И тут на него подействовало притяжение щели. Внезапно на физиономии Джабора отразилось некое сомнение. Он попытался взмахнуть крыльями, но те плохо его слушались. Со стороны похоже было, будто Джабор погрузился в поток быстро текущей патоки; с его перьев срывались капли какого-то чёрно-серого вещества, и их уносило прочь. Это начала истекать его сущность. Джабор рванулся изо всех сил и действительно сумел немного приблизиться ко мне. Я показал ему поднятый большой палец.

— Круто! — сказал я. — Думаю, ты преодолел целых пять сантиметров. Продолжай в том же духе.

Джабор предпринял ещё одно титаническое усилие.

— Еще сантиметр! Отличная попытка! Ещё немного, и ты до меня доберешься.

Чтобы подзадорить Джабора, я вытянул ногу и нахально помахал ею прямо у него перед носом. Джабор зарычал и попытался врезать мне. Но потоки сущности срывались уже и с его конечностей; его мышечный тонус изменялся с каждой секундой — и не в лучшую сторону. Силы его убывали, а притяжение щели всё усиливалось, и Джабор начал пятиться, сперва медленно, потом всё быстрее и быстрее. Будь у него хоть капля мозгов, Джабор превратился бы во что-нибудь наподобие комара; стань он поменьше — и ему, возможно, удалось бы вырваться из зоны притяжения. Возможно, дружеский совет спас бы его, но, видит небо, я был так занят, наблюдая за ним, что даже не подумал об этом, пока не стало слишком поздно. Теперь же его ноги и крылья превратились в поток жирного серо-чёрного вещества, и вещество это, сворачиваясь спиралью, утекало в щель — и дальше, прочь от Земли. Джабор наверняка испытывал неприятные ощущения, особенно если учесть, что данное Лавлейсом задание по-прежнему удерживало его здесь, но на лице его не отражалось боли — одна лишь ненависть. Таков уж он. Верен себе до последнего. Даже когда его затылок потерял форму, сверкающие красные глаза Джабора продолжали сверлить меня. А потом и они исчезли, скрылись в щели, я остался один и помахал ему ручкой. Но я не стал тратить слишком много времени на прощание. У меня была масса дел.

— Поразительная вещь этот Амулет Самарканда.

То ли из страха, то ли из садистского стремления лишний раз продемонстрировать свою власть, Лавлейс продолжал вести одностороннюю беседу с Натаниэлем, словно не обращая внимания на неумолимо приближающегося Рамутру. Казалось, будто он просто не в силах замолчать. Натаниэль пятился, медленно и обреченно; он понимал, что ничего уже не может сделать.

— Видишь ли, Рамутра разрушает стихии, — продолжал Лавлейс. — Там, где он проходит, начинается возмущение стихий. А это подрывает порядок мироздания, на котором зиждётся всякая магия. Ты не можешь даже пытаться бороться с ним — ни одно магическое воздействие не сработает. Ты не можешь причинить никакого вреда мне, не можешь бежать. Рамутра всё равно схватит тебя. Но Амулет содержит силу, равную Рамутре. И потому мне ничто не грозит. Даже если Рамутра поднесет меня ко рту и на меня обрушится всё неистовство хаоса, я этого и не почувствую.

Демон преодолел уже половину пути и постепенно ускорял шаг. Огромная прозрачная рука уже была вытянута в сторону Натаниэля. Возможно, Рамутре не терпелось узнать, каков он на вкус.

— Этот план предложил мой дражайший наставник, — сказал Лавлейс. — Он и был его вдохновителем. А в этот самый миг он наблюдает за нами.

— Это вы про Скайлера? — Даже сейчас, на пороге смерти, Натаниэля захлестнуло злорадство. — Навряд ли. Он лежит мертвым — там, наверху.

При этих словах самообладание впервые изменило Лавлейсу. Усмешка покинула его лицо.

— Вот так-то, — подтвердил Натаниэль. — Я не просто бежал от него. Я его убил.

Волшебник рассмеялся.

— Не лги мне, мальчик…

Тут из-за спины Лавлейса послышался женский голос, нежный и печальный.

— Саймон!

Волшебник оглянулся. Позади, совсем рядом, стояла Аманда Кэчкарт. Элегантное платье было испачкано и изорвано, прическа растрепалась, волосы приобрели бордовый оттенок. Она протянула руки к Лавлейсу в отчаянной мольбе.

— Саймон, о, Саймон! — позвала она. — Что ты делаешь?

Лавлейс побледнел и повернулся к женщине.

— Отойди! — крикнул он, и в голосе его послышался панический страх. — Прочь от меня!

По щекам Аманды заструились слёзы.

— Как ты мог, Саймон? Что, и я тоже умру? — Она пошатнулась. Волшебник вскинул руки, пытаясь оттолкнуть её. Ему явно было сильно не по себе.

— Аманда… мне… мне жаль… Это… так нужно…

— Саймон, нет! А как же твои обещания? — Всеми позабытый Натаниэль бесшумно шагнул к Лавлейсу.

Неловкость Лавлейса переросла в гнев.

— Оставь меня в покое, женщина, или я прикажу демону разорвать тебя в клочья! Смотри — он уже почти рядом с тобой!

Аманда Кэчкарт не шелохнулась. Казалось, ей уже всё безразлично.

— Как ты мог так поступить со мной, Саймон? После всего, что ты говорил… Ты бесчестен.

Натаниэль сделал ещё шажок. Над ним уже навис силуэт Рамутры.

— Аманда, предупреждаю…

И тут Натаниэль прыгнул. Его пальцы скользнули по шее Лавлейса и сомкнулись на чем-то холодном, твёрдом и подвижном. На цепочке Амулета. Натаниэль рванул изо всех сил. Голова волшебника качнулась назад, а потом какое-то звено не выдержало, и цепочка оказалась в руках у Натаниэля.

Лавлейс испустил чудовищный вопль.

Натаниэль отскочил и покатился по полу. Цепочка оказалась у него перед самым лицом. Натаниэль отчаянно вцепился в небольшой, тонкий овальный медальон, висящий на середине порванной цепочки. И ощутил, что гнетущая его тяжесть исчезла, как будто преследовавший его беспощадный взгляд был теперь устремлен на кого-то другого.

Лавлейс оправился от потрясения и кинулся на Натаниэля. То есть хотел кинуться — но его удержали тонкие, изящные руки.

— Саймон! Неужто ты хочешь ударить несчастного ребенка?!

— Аманда, ты с ума сошла! Отстань от меня! Амулет!.. Мне нужно…

Несколько мгновений он боролся, пытаясь вырваться от женщины, вцепившейся в него со всей силой отчаяния, а потом заметил существо, нависающее над ними. У Лавлейса подкосились ноги. Рамутра был уже совсем рядом; от его соседства одежды и волосы людей забились под порывами несуществующего ветра. Воздух начал потрескивать, словно от разрядов атмосферного электричества.

Лавлейс попятился. И едва не упал.

— Рамутра! Я повелеваю тебе схватить этого мальчишку! Он украл Амулет! Он не имеет права на его защиту!

Но в голосе его не было уверенности. Огромная полупрозрачная рука потянулась вперёд. Тут Лавлейс передумал.

— Оставь мальчишку! Хватай женщину! Забери её первой!

Рука на миг зависла в воздухе. Лавлейс собрал все силы и всё-таки вырвался из хватки Аманды.

— Вот! Видишь? Вот она! Хватай её!

Тут ниоткуда и отовсюду послышался голос — как будто огромная толпа говорила в унисон:

— Я НЕ ВИЖУ НИКАКОЙ ЖЕНЩИНЫ. ТОЛЬКО УХМЫЛЯЮЩЕГОСЯ ДЖИННА.

Лицо Лавлейса окаменело. Он повернулся к Аманде Кэчкарт; та смотрела на него с мукой и мольбой во взгляде. Но под взглядом Лавлейса лицо её начало медленно изменяться. На губах её заиграла улыбка, злорадная и торжествующая. А потом девушка молниеносно выхватила рог из ослабевших пальцев Лавлейса. И Аманда Кэчкарт исчезла в прыжке — а под потолком, зацепившись хвостом за люстру, закачалась обезьяна. И принялась размахивать рогом, дразня объятого ужасом волшебника.

— Ты не станешь возражать, если я заберу его себе? — крикнула мартышка. — Там, куда ты отправишься, он тебе не понадобится.