(Память преподобного отца нашего Аврамия. Прол. Февр. 14)

Отчего это, братие, так мало обращается язычников в нашу веру, и отчего так немного из раскола переходят в православие? Оттого, что мы часто забываем, что зла злом остановить и пресечь невозможно и что зло может быть остановлено — и пресечено только добром.

Преподобный Аврамий жил между язычниками, из которых одни наругались над ним и понуждали уйти от них, а иные очень надоедали ему постоянными просьбами о помощи. Аврамий тем, что получал от православных, делился с ними и чрез это, сказано, освобождался от ругательных мучений — И чем же кончилось? Язычники, пораженные человеколюбием преподобного, построили христианскую церковь, и сами все сделались христианами, а Аврамия умолили быть у них священником.

Так кротость и незлобие победили зло и ненависть и умножили стадо Христово!

Другой пример: раз преподобный Макарий шел с одним учеником в гору Нитрийскую и, когда они уже приближались к ней, Макарий сказал ученику: "ступай впереди меня, а я после приду". Ученик пошел и, встретив на пути идольского жреца, несшего бремя дров, закричал ему: "послушай, послушай, демон, куда идешь" Жрец рассердился и так избил монаха, что оставил его на дороги едва живым. Спустя немного, встретил того же жреца преподобный Макарий и сказал ему: "спасайся, трудолюбче, спасайся"! Жрец спросил: "что ты увидал во мне доброго, что так приветствуешь меня?" Старец отвечал: "потому так приветствую тебя, что вижу тебя труждающимся". Жрец сказал: "умилился я, отче, твоими словами, и познал, что ты человек божий. Вот другой монах, встретившись со мной, обругал меня, и за это я избил его до смерти". И с этими словами, жрец пал к ногам преподобного и воскликнул: "до тех пор не оставлю тебя, дока не сделаешь меня христианином, а потом иноком, и пошел за Макарием. Оба они пришли к избитому ученику и, поднявши его, понесли к церкви. Когда же иноки Нитрийские увидали с Макарием идольского жреца, то весьма удивились; а потом крестили последнего и сделали иноком. Вскоре же по крещении жреца, последуя примеру его, крестились и многие из язычников. И после сего преподобный говорил: "знайте, что злое слово и добрых делает злыми; а доброе слово наоборот и злых добрыми творить" (Чет. Мин. янв. 19).

Из приведенных двух повествований ясным становится, что подлинно зла злом остановить и пресечь невозможно и что зло может быть остановлено и пресечено только добром. Да, так оно и на самом деле есть. Возьмем в пример хоть бы раскольников. Чем большею частью кончаются беседы о вере у православных с ними? Не только не взаимным непримирением, но и большею неприязненностью и ожесточением друг против друга. А отчего? Оттого, что раскольники, при беседах о вере, почти всегда бывают полны гордости, самомнения и ничем необъяснимой злобы против нас. Какому же тут быть примирению и разъяснению истины? Тут одно только торжество врагу нашего спасения. Да, повторим, по истине, зла злом остановить и пресечь невозможно, и зло одним только добром остановлено и пресечено быть может. Аминь.

(Из слова от Патерика о некоем монахе, иже ходившим из монастыря в монастырь, не терпя досады от братий)

Есть люди, которым кажется хорошо только там, где их нет. С кем они ни поживут, на всех жалуются, что все для них нехороши, все их обижают. "Вот если бы там-то я мог поселиться, говорят, тогда бы другое дело". Все они чего-то ищут, все перебегают с места на место. Что же, найдут ли они когда покой? Если не оставят своей горячности и нетерпеливости, никогда не найдут; если же вооружатся терпением и рассудительностью, то найдут очень скоро.

Некоторый инок имел пребывание в общежительном монастыре, и здесь пять братий любили его, а один оскорблял. Инок не стерпел оскорблений и ушел, думая найти спокойствие, в другую обитель. Тут восемь братий стали любить его, а двое ненавидеть. Он побежал в третью. Здесь семь возлюбили его, и пять возненавидели. Что делать? "Пойду, сказал монах, еще куда-нибудь, там мне лучше будет". И отправился в монастырь четвертый. На пути в оный, севши однажды отдохнуть, инок задумался. "Что же выйдет, сказал он самому себе, если я буду бегать с места на место? Ведь тогда я и в целом мире не найду спокойствия. Стану лучше терпеть". И с этими словами взял хартию и написал: "буду все терпеть ради Иисуса Христа, Сына Божия"! Привязавши это написание к поясу, он пришел в новый монастырь и остался жить. Как в прежних было, так случилось и здесь. Спустя самое малое время опять начали обижать его. Но он уже не унывал, Как только получал от кого оскорбление, он тут же прочитывал свое написание и тотчас успокаивался. Напоследок терпение его совершенно восторжествовало. Оскорблявшие испросили у него прощение и перестали обижать его.

Итак, братие, не свойство людей, с которыми мы живем, делает нас счастливыми или несчастными, а то свойство, которое мы сами в себе образуем, живя с людьми. Люди — везде люди, не Ангелы. И мы не на небе, а на земле, потому, вместо того, чтобы думать, что нам нехорошо оттого, что люди, с которыми мы живем, нехороши, лучше оглянуться на себя и думать, что нам нехорошо оттого, что мы сами нехороши, или проще — взять терпение. Терпение есть лекарство от всех неприятностей, и уметь терпеть значит уметь спокойно жить. Аминь.

(Притча от Патерика душеполезна)

Между святоотеческими поучениями и советами встречаются притчи весьма поучительные и для спасения души весьма полезные. Ныне приведу одну из них.

Один простолюдин, человек благочестивый, пришел однажды, в обществе других многих христиан, к преподобному Пимену и просил у него наставлений. Пимен отвечал: "сегодня сам ты скажи слово к братии". Пришлец воскликнул: "мне ли окаянному говорить, отче"? — "Тебе, вместе с Пименом сказали всё и настояли, чтобы говорил простец. Тогда последний сказал: "человек я неученый и сказать не могу ничего, кроме следующей, слышанной мною от одного великого отца, притчи. Вот она: некто пожелал видеть царя и просил одного из друзей проводить его к царю. Друг согласился и сказал: "провожу тебя до половины пути". Тогда человек тот обратился ко второму другу и стал также о проводах просить. И этот согласился и сказал: "провожу тебя до дворца". Наконец, желавший видеть царя стал просить третьего друга и от этого получил согласие проводить и ввести к самому царю. "Что же, спросили после сего говорившего, значит эта притча? "Он объяснить. "Первый друг, сказал, есть пост, который доводить нас до средины спасительного пути. Второй целомудрие, доводящее нас до небес; а третий послушание, вводящее нас с дерзновением к Богу". Все получили пользу и прославили Бога.

Чем же, спросите, эта притча поучительна? А тем, братие, что она показывает, что добродетели имеют между собою неразрывную связь; что они суть как бы ступени лестницы, ведущей к небу, и что, стяжав одну, вместе с тем мы должны заботиться и о сниискании другой и т. д. В указанной притче сказано, что ко спасению, между другими, ведут пост, целомудрие и послушание. Откиньте какую-нибудь из сих добродетелей, мыслимо ли будет спасение? Очевидно нет. Держитесь поста и послушания, но оставьте целомудрие, — вы погибли, возьмите пост и целомудрие, но не имейте послушания, доверьтесь одному своему уму, — опять то же. Так, братия, ревнуя о своем спасении, мы не должны думать, что для спасения достаточно одного какого либо подвига с нашей стороны. К одному подвигу будем прилагать другой; преуспевая в одной добродетели, будем заботиться о стяжании другой и о преуспеянии в ней. Только под этим условием благонадежно наше спасение. Аминь.