– Понимаю тебя, великий халиф…

– Увы, боимся, что не понимаешь… Опасаемся мы также, что замужество не сделает Будур ни более благородной, ни более здравомыслящей, ни даже более осмотрительной. Ибо душа этой девушки черства и лишена стыда и благородства.

– Чего же ты хочешь от меня, о великий халиф?

– Мы желаем, чтобы ты усмирил своенравную Будур. Можешь запирать ее в покоях, привязывать к ложу… Но приказываем тебе: сделай так, чтобы отныне дочь наша Будур вела себя как дочь знатного рода, а не как девица из веселого дома или жадная до телесных радостей иноземка!

– Повинуюсь, великий халиф!

И снова покорно склонил голову Магрибинец. Он решил не спорить с халифом, не пытаться ему рассказать о тех проделках дочери, о которых халиф еще не знал.

– А теперь иди, наш зять, муж нашей дочери! Повелеваю: ни слова из этого разговора не должно достигнуть ушей царевны!

– Слушаю и повинуюсь! – проговорил Магрибинец, покидая царские покои.

«Конечно, великий халиф, я не расскажу ничего твоей дочери! Да и зачем? Ведь это заставит ее избавиться от тебя еще быстрее, хотя она уже и так готова предать тебя… Мне же спешка не нужна. До моей цели стались считанные шаги, и я не могу пока позволить себе тратить время и силы на ерунду. Вот когда я увижу свою великую цель… О-о-о! Тогда ни ты, премудрый и велеречивый халиф, ни ты, моя жена, недостойная царевна Будур, не будете мне нужны!»

Гулкими, почти пустыми в этот час коридорами Магрибинец возвращался в покои, которые делил с царевной Будур. На полдороге он остановился и подумал, что ему неплохо было бы ненадолго вновь оказаться в своей комнатке на постоялом дворе Искеднера. Неплохо было бы посоветоваться с неспящим Алимом, неплохо было бы забрать кое-какие мелочи из тех, без которых не мыслит свое существование ни один настоящий колдун. Но где же искать выход? Ведь коридоры дворца слагались в настоящий лабиринт, и без проводника выйти отсюда было почти невозможно. Но Инсар-маг решил не сдаваться. Он дошел до поперечного коридора и повернул. Вдалеке видны были распахнутые двери, за которыми суетились люди и слышались громкие голоса.

«Быть может, кто-то подскажет мне дорогу?» – подумал Инсар-маг, но тут же одернул себя. Ведь теперь не просто любопытствующий странник бродит по дворцовым коридорам. Теперь из своих покоев вышел сам царский зять! И он имеет право не просить, а требовать…

Вот до раскрытой двери осталось всего несколько шагов… Но тут прямо перед Магрибинцем появился стражник. Алебарда его парадно блестела, но видно было, что она заточена всерьез.

– Дорогу царскому зятю! – сурово проговорил Инсар-маг.

– Сюда тебе дороги нет, незнакомец!

– Я требую, чтобы ты пропустил меня!

– Нет! Сюда могут войти лишь хранители знаний. Не дело отвлекать серьезных людей пустой болтовней. Прочь!

И алебарда опустилась чуть ниже, едва не оцарапав Магрибинцу его длинный, изогнутый, словно у коршуна, нос.

Инсар-маг глубоко вдохнул, чтобы потребовать почтительного отношения к зятю халифа. Но в это мгновение рядом задребезжал тихий старческий голос.

– Он не пропустит тебя, гость! Сюда действительно могут войти лишь посвященные…

– Но я зять самого халифа, муж царевны Будур! И не гость я здесь, а…

– Хе-хе-хе… Муж царевны… О да, все стены дворца тоже слышали весть о том, что Хазиму наконец удалось сбросить со своих плеч эту непосильную ношу…

Магрибинец слушал сухонького старичка с отвращением. Его, великого мага, зятя всесильного халифа, назвали гостем! Но не успел Инсар-маг хоть слово произнести, как старичок продолжил:

– И каково быть мужем этой похотливой кошечки? Я-то уже старик, но, говорят, она не пропустила ни одного смазливого парня из мамлюков… Ходили слухи, что и мудрецы дивана познали ласки нашей царевны… И вот теперь появился муж… Хе-хе-хе…

– Поди прочь, мерзкий старик!

– Эй, стража! Отведите этого наглеца в его покои! Пусть он знает свое место!

Из-за поворота коридора появились двое мамлюков. Холодный блеск сабель лучше всяких слов говорил о серьезности их полномочий.

– Вернись в свои покои, незнакомец! – пробурчал стражник постарше. – Вернись сам, иначе нам придется выполнить приказ старшего советника и доставить тебя туда силой.

Не мог же Инсар-маг признаться, что заблудился в лабиринте ходов и коридоров и просто ищет выход из дворца! И пришлось Магрибинцу повернуть назад.

– Проводите его до покоев царевны! И не спускайте с него глаз! – прокричал старик вслед.

– Следуй за нами, чужестранец, – проговорил стражник. – И не гневи советника! Его слово священно для дворцовой стражи уже многие десятки лет!

Почти налетая на стражника, идущего впереди, и спиной ощущая холод остро наточенной сабли, Магрибинец возвращался в «свои» покои. На лице его не дрогнул ни один мускул, но внутри все кипело.

«Да как смели они приказывать мне! Мне, величайшему из магов мира! Мне, которому до великой цели – власти над всем сущим – осталось лишь несколько шагов! Недостойные собаки! Вас я уничтожу первыми!»

Возле покоев царевны стражники остановились.

– Да пребудет с тобой благость Аллаха милосердного и всемилостивого! – проговорил старшина мамлюков, одновременно открывая тяжелые створки дверей.

Магрибинец, не глядя на него, вошел внутрь и спиной почувствовал ток воздуха – двери за ним закрылись. Он снова оказался пленником «своих» покоев.

– Недостойные псы! Нет такой муки, какой я не подвергну вас! За это мое унижение вы познаете всю боль мира! – закричал Инсар-маг.

– Почему ты кричишь, о мой муж? Что случилось? – из дальней комнаты выскользнула Будур, на ходу запахивая узорный кафтан и делая вид, что она только что проснулась.

Гнев Магрибинца был так силен, что он не заметил маневров царевны. Та же увлекала его в комнату подальше от той, из которой только что появилась.

– Эти поганые псы привели меня сюда так, как ведут последнего вора в зиндан!

– О Аллах, бедный мой муж! – в притворном сочувствии качала головой Будур, краем глаза наблюдая за тем, что происходит у мужа за спиной.

Неспящий Алим, который следил и за Магрибинцем, и за его женой, только усмехнулся, увидев эту картину.

Гордый, клокочущий гневом Инсар-маг один за другим поглощал спелые персики, невидяще глядя в окно, а за его спиной крался к выходу Икрам-мудрец, на ходу приводя одежду в порядок.

«О Сулейман-ибн-Дауд, мир с ними обоими! Как же будет смеяться малютка Хусни, когда я расскажу ей об этом!» – не без злорадства подумал неспящий Алим.

От своих мрачных мыслей Черный Магрибинец очнулся в тот самый миг, когда за мудрецом Икрамом тихо затворились двери.

– Почему ты не дождалась меня в саду, царевна? Я вынужден был искать тебя и забрел в какое-то странное место, откуда меня выдворил столетний старец!

– О Аллах! Значит, в поисках меня ты обошел весь дворец и оказался у входа в библиотеку дивана?!

– Да, жена, по твоей милости меня, словно мальчишку, с саблями наголо вели по коридорам дворца!

«О да, Инсар, ты всегда был изворотлив! Но собственную глупость превратить в чужую вину… Отлично, ты становишься настоящим царедворцем – хитрым и лживым…»

– По моей милости? – глаза Будур недобро заблестели. – Но каким же надо быть разиней, чтобы не найти вход в сад, а потому скитаться дворцовыми коридорами как призрак! Неужели ты, о мой муж, не мог додуматься спросить дорогу?

– Но ведь тебя же все равно не было в саду! Какой смысл мне было спрашивать кого-то?

– Я-то как раз была в саду! И вообще, я выполняю все повеления мужчин, которых люблю. Ты пошел к отцу, а я долго бродила по дорожкам сада, дожидаясь своего муженька, чтобы узнать, почему отец желал немедленно видеть тебя.

– Великий халиф Хазим хотел… хотел посоветоваться со мной о деле государственной важности. – Магрибинец вовремя вспомнил, что решил не говорить царевне о предостережении халифа.