«Да, это он, человек Предзнаменования! И мы уже близко!»

– Смотри, учитель! Какая красота! Какое удивительное сияние!

Аладдин осматривался в еще одной пещере. Эта была намного меньше предыдущей. Стены ее, как и коридор, сияли зеркальными бликами. Пол был усеян камнями странной формы. Один напоминал огромное яйцо, другой был похож на ограненный алмаз, третий – на гигантскую шишку ливанского кедра, которую Аладдин вчера видел в лавке у Мустафы. У стены, словно сложенный человеческими руками, высился постамент. А на нем… На нем горела старая медная лампа. Огонь был невысоким, ослепительно голубым. Свет его играл на камнях под ногами и отражался мириадами неверных бликов на стенах.

– Где мы, учитель? Что это за место?

– Это пещера Предзнаменования… И она куда прекраснее, чем я мог себе представить. Не зря же в воспоминаниях ее всегда описывают похожей на дворец… Такой ее помнят великие маги… Такой ее увидел Сулейман-ибн-Дауд, мир с ними обоими! И теперь она лежит передо мной!

– Так значит, ты с самого начала знал, куда мы идем?!

– О нет, мальчик, я всего лишь догадывался.

– Но почему же ты мне ничего не рассказал? Я же твой ученик!

– Я же сказал, мальчишка, я всего лишь догадывался. Никто в целом мире, даже Аллах всемилостивый, не мог предугадать, что ты сделаешь в следующий миг. Ведь это ты рассказал мне о каменоломнях, ты уговорил меня выйти за городскую стену сегодня ночью, ты провел меня по коридору Отражений и привел сюда…

– Да, маг, это так. Но что же мы будем делать теперь? Ты будешь меня учить?

– Не сразу, мальчик, не сразу. Для того чтобы начать обучение, я должен знать, к каким знаниям более склонна твоя душа. А для этого мне нужен знак. Тот знак, который может дать только Камень Знаний.

Магрибинец плел сеть лжи в надежде, что проснувшиеся подозрения Аладдина снова уснут. Мальчишка, казалось, успокоился и с интересом слушал Инсара-мага.

– Вот скажи мне, ученик, что напоминает тебе камень под ногами? Вон тот, у стены?

Аладдин бросил только один взгляд.

– Он похож на горшок для супа.

– А вот этот, темно-серый?

– На свернувшуюся кошку.

– А вот этот?

Внезапно взгляд Аладдина зажегся восторгом.

– Смотри, учитель, вон там, слева от постамента, самый странный камень, какой я только видел!

Камень и в самом деле был необыкновенен. Более всего он напоминал каменного ежа. На гранях сросшихся кристаллов играл сиреневый свет, в глубине вспыхивали синие искры. Не успел магрибинец произнести еще хоть слово, как Аладдин уже поднял это чудо и стал вертеть его в руках. От прикосновений пальцев по камню пробегали странные огни. Камень словно беззвучно пел.

– Он теплый!..

– Мальчик, дай мне это чудо! Я тоже хочу рассмотреть его.

Аладдин без слов передал магрибинцу огромный кристалл. В руках мага камень заиграл совсем другими цветами. Теперь красные и оранжевые искры, словно клочки пламени, пробегали по его граням. Камень и в самом деле был теплым на ощупь, а грани его не резали кожу.

Аладдин бродил по пещере, приближаясь к постаменту с необычным светильником. Он старался не смотреть на этот колдовской огонь, старательно разглядывая камни у себя под ногами. Но каждый раз, поднимая глаза, он несколько долгих мгновений не мог отвести их от сияния неведомого пламени.

Наконец юноша не выдержал и подошел к лампе совсем близко.

– Смотри, учитель, какой странный огонь. Я подошел совсем близко, но не ощущаю жара. Словно блики солнца на воде… Я могу даже коснуться лампы…

– НЕТ!!! Не смей трогать лампу, мальчишка!

Ужас магрибинца, отражаясь от стен, казалось, должен был согнуть мальчика. Но тот лишь недоуменно посмотрел на мага. И в этот миг ладонь его легла на медный бок лампы.

Инсар-маг услышал еще один глубокий удовлетворенный вздох. В свете, что по-прежнему лился из лампы, появился золотой блеск. А блики на стенах стали похожи на солнечных зайчиков. Аладдин взял лампу в руки и принялся с интересом ее рассматривать.

– Вот это настоящее чудо, учитель! Посмотри, как она прекрасна!

– Негодный мальчишка! Я же приказал тебе не трогать лампу! Ты должен был только поднять для меня Камень Судьбы. Больше ты ни для чего мне не нужен, червяк!

– Что с тобой, учитель? Почему ты так кричишь?

– «Учитель»!.. Я не твой учитель, и никогда не собирался никого учить.

– Но ты же сам пришел к моему отцу!

– Мне нужно было только одно – чтобы ты привел меня сюда, в пещеру Предзнаменования, и поднял для меня Камень Судьбы.

– И все?

– Ну конечно, глупец из глупцов! Стал бы тратить на тебя время и силы самый могущественный из магов, если бы мог сделать это сам! Ты просто человек Предзнаменования – крошечный винтик в машине Мироздания, которую я запустил своей магической силой! Поставь на место лампу, паршивец, и немедленно убирайся отсюда!

– А если я расскажу все гулям-дари, главному телохранителю халифа?

– Да кто будет слушать тебя, ничтожный! Мало ли что может привидеться мальчишке в пустыне? Но, впрочем, ты навел меня на мудрую мысль!

И магрибинец, положив камень на пол пещеры, начал произносить заклинание.

Но Аладдин не стал ждать, пока магрибинец дочитает его до конца. Он уже бежал по коридору. Бежал изо всех сил, бежал так, будто за ним гнался сам Иблис Проклятый, намереваясь и его руки превратить в такие же черные, иссушенные жаром плети, как у мага.

Вот наконец и узкий лаз… Вот показались холмы…

Аладдин вбежал в ворота города за миг до того, как ночная стража закрыла их.

– От кого ты убегаешь, озорник?

– О мудрый начальник ночной стражи! – как все мальчишки великого Багдада, Аладдин умел льстить и лебезить с самого первого дня, когда начал гулять по городу сам, без взрослых. – Там, среди холмов, какой-то черный человек! У него в руках невиданный посох! Он кричит и грозит, что перебьет весь город.

И приукрашивать правду Аладдин тоже умел отлично.

– Посох, говоришь… – задумчиво проговорил начальник ночной стражи. – А вот что в руках у тебя?

– Это просто старая медная лампа, о почтеннейший. Я поднял ее сразу за воротами. Наверное, кто-то обронил ее, когда выезжал из нашего прекрасного города. Если хотите, я отдам ее вам.

– Действительно, старая лампа. Оставь ее себе, мальчишка. Мне не нужно старье.

И Аладдин со всех ног бросился домой по хорошо известной ему дороге. Он бежал и чувствовал взгляд черных глаз, что впивался ему в спину между лопатками.

«Нельзя рассказывать об этом ни отцу, ни маме! Они не поверят мне. Но что же сказать им?»

Вот, наконец, и калитка родного дома. И в этот момент пришло озарение.

– Аладдин, мальчик мой, что с тобой? Почему ты такой грязный? Где твой учитель?

– Ох, матушка! На нас напали разбойники! Учителя увезли на старой арбе, а меня выбросили на дорогу.

– Разбойники? В нашем спокойном городе?

– Нет, отец! Учитель вывел меня через полуночные ворота, начал показывать звезды, а тут они… Их было не меньше сотни…

– Не меньше сотни, говоришь? Тогда об этом должен узнать гулям-дари! Завтра же на рассвете я пойду к нему! А ты сиди дома, путешественник, и ни ногой за ворота!

– Да, отец. – Сейчас повиновение отцу доставило Аладдину огромное наслаждение.

– И учителя твоего надо спасти! Так через какие ворота вы выходили?

И тут Аладдин понял, что заврался. Вбегал-то он через ворота полуденные. И его наверняка запомнил начальник ночной стражи. А потому юноша промолчал, нарочито внимательно разглядывая старую лампу.

Но отец не ждал ответа.

Тишина вновь поселилась в тихом дворике. Отец, глубоко задумавшись, смотрел в черное небо. И Аладдин на цыпочках отправился к себе, чтобы вновь пережить миг прикосновения к чуду и забыть ужас, который гнал его по зеркальному коридору.

Царевна Будур ждала темноты. Весь сегодняшний день она предвкушала, как вечером отправится на прогулку. На прогулку из тех, о которых отцу, да продлит Аллах всемилостивый его годы без счета, лучше не знать. Будур собиралась пойти погулять по вечернему Багдаду. Не раз уже она надевала иноземное платье и вместе со служанкой покидала дворец. И сейчас, присев у окна и укладывая длинные черные, как у бабушки, волосы в затейливую прическу, вспомнила, как вышла за пределы дворца в первый раз.