Айе слез с кровати, и ковер защекотал ступни его босых ног. Затаив дыхание, чтобы не разбудить своего друга Андрея, он быстро натянул носки.

В щель между двумя половинами тяжелой бархатной портьеры, похожей на занавеску из моржовых шкур, отделявшей их спальню от второй комнаты, пробивался луч владивостокского солнца.

Осмотревшись, Айе на цыпочках прошел к занавеске и осторожно, словно подкрадывался к зверю, немного раздвинул ее. Айе проскользнул в образовавшуюся щель, зажмурился. Свет резал глаза.

«Как в тундре весной, хоть гляделки надевай», — подумал Айе.

В большой комнате все напоминало домик ревкома. Здесь также были окна, только большие, стол, стулья, скамьи, только широкие и мягкие, будто мхом покрыты.

Айе ходил по комнате голый, в одних носках, приглядываясь к каждой вещи, которую вчера поздно вечером, когда они поселились здесь, он не успел еще как следует рассмотреть. Вон на столе стоит черный разговаривающий ящичек. Айе уже знает его! Вчера Андрей кричал в него, разговаривал с кем-то невидимым. Айе захотелось погладить этот ящичек, но, подойдя к телефону, он вдруг сказал:

— Хо-хо, он привязан веревкой!

Айе не решился тронуть его и отошел к окну.

Город шумел, и этот шум напоминал морской прибой. Айе посмотрел в окно. В бухте Золотой Рог на рейде стояло много кораблей. С высоты третьего этажа Айе смотрел вниз, где с грохотом бежал домик-трамвай, а вслед за ним в обгон мчался черный жук-автомобиль. Айе высунулся в окно, и у него сразу закружилась голова. Он следил за трамваем и автомобилем, пока они не скрылись из глаз.

«Вот оно какое большое и шумное, русское стойбище!» — удивился Айе.

Наконец оторвавшись от окна, он прошел по комнате и остановился у картины, висевшей на стене. На ней был изображен пожар. Длинные языки пламени охватили жилище, и, окутанные дымом, бежали люди с ружьями в руках. Война!

— Айе! — крикнул Андрей. — Ты уже встал?

— Да, да, — обрадовавшись голосу Андрея, ответил Айе и подбежал к портьере.

Андрей вышел.

— Что же ты ходишь голым?

— Тепло тут, как в пологе.

— Ну хорошо, сейчас пойдем в ванну.

— Опять туда?

— Да, да.

— И мне идти?

— Конечно.

— Часто залезать в воду — я превращусь в тюленя, — сказал Айе.

После ванны Айе подошел к Андрею и, держа в руках Галстук, спросил:

— Эту удавку опять набрасывать на шею?

— Обязательно, обязательно, — сказал Андрей. — В этом городе закон такой.

Айе нарядился и, проходя мимо большого зеркала, незаметно для Андрея показал себе язык и важно заходил по комнате. Он даже заложил руки назад, как это делал Андрей.

Айе стал неузнаваем: на нем отлично сидел темно-синий костюм; волосы не торчали, привыкли уже лежать в короткой русской прическе; белая сорочка оттеняла его смуглое, несколько растерянное лицо; вместо сапог на ногах теперь были ботинки. Подошвы их были тверды, будто сделаны из дерева.

«В такой обуви не пробегать целый день за стадом», — подумал Айе, разглядывая носки ботинок.

— Каким важным парнем ты стал, Айе! — сказал Андрей, любуясь им. Сейчас закусим и пойдем искать жену Лося. Ты, наверное, сильно захотел есть?

— Нет. Что-то я расхотел.

— Видишь эту кнопку? Вот так нажать ее — сейчас же придет сюда человек.

— Нет, не придет, — усомнился Айе.

Но в комнату бесшумно вошел официант. Андрей заказал ему завтрак, и официант, раскланиваясь, удалился.

Айе подбежал к кнопке и стал рассматривать ее.

— Смотри, смотри! Как рыбий глаз! — вскричал он и нажал кнопку.

Вошел официант и, ожидая приказания, остановился на середине комнаты. Айе смотрел на него с удивлением.

— Ну, что тебе нужно, Айе? Говори. Ты же вызвал его, — сказал Андрей.

Айе смутился и, покачивая головой, тихо проговорил:

— Мне ничего не нужно.

Они сидели за столом, и Айе ел колбасу. Мясо было слабое для зубов, не то что моржовое, но есть его все-таки можно. Айе выпил стакан чаю и спросил:

— Андрей, можно еще чаю?

— Вон нажми «рыбий глаз» — принесут сколько хочешь. Официант принесет.

— Пожалуй, он не послушается меня.

— Почему не послушается? Нажми кнопку.

И когда официант опять вошел, Айе, набравшись храбрости, учтиво сказал:

— Чаю. Можно чаю?

Айе долго потом разглядывал «рыбий глаз» и восторгался им.

— Андрей, это твоя яранга? — спросил Айе.

— Нет, не моя. Это заезжий дом, Айе. Все равно как у Рынтеу. Помнишь, заезжая яранга у него была.

Послышался стук в дверь. Андрей поднялся и встретил женщину.

— Андрея Михайловича Жукова можно видеть? — спросила она.

— Вот я, перед вами.

— Здравствуйте! — радостно проговорила она. — Я жена Никиты Сергеевича Лося.

— Наталья Семеновна! — вскрикнул Андрей и крепко пожал ей руку. — А мы только что собирались вас разыскивать.

— Я уже была на «Совете», и капитан Лядов сказал мне, что вчера вечером вы перебрались в гостиницу. Вы знаете, я уже час хожу около комнаты, думала, что вы спите еще.

— Проходите, проходите, Наталья Семеновна. Вот позвольте вам представить — Айе. Этот человек был пастухом у оленевода.

Наталья Семеновна подала Айе руку, вглядываясь в его лицо.

— Этот человек, Наталья Семеновна, нас с Никитой Сергеевичем спас от неминуемой гибели. Мы свалились с обрыва, собаки убежали, и мы остались одни в тундре. Айе зовут его.

Наталья Семеновна благодарно посмотрела на Айе и молча еще раз пожала его руку.

— Айе, ты знаешь, кто это? Это жена Лося, — сказал Андрей. Садитесь, садитесь, Наталья Семеновна.

Айе неотрывно смотрел на эту женщину, жену человека, который, по его мнению, был самым большим русским начальником. Эта белолицая женщина, крепкая, невысокого роста, трясла его руку и приветливо смотрела в глаза. На ней было белое платье, как будто кругом лежал снег и она собралась на охоту. На ногах ее смешная обувь, в которой просто невозможно стоять. Ее черные волосы пестрели сединой, но карие глаза смотрели молодо и весело. Все рассмотрел Айе в один миг.

— Ну, о чем же вас расспросить, товарищи? — сказала Наталья Семеновна. — Так много вопросов, что, право, не знаешь, с чего и начать.

— Никита Сергеевич чувствует себя превосходно, занят по горло работой, но по вас скучает. И ждет вас, Наталья Семеновна. Теперь у нас там отличный дом и очень много интересной работы. Люди какие там, Наталья Семеновна!

— Андрей Михайлович, поедемте ко мне на дачу. Я живу на Океанской. Там у меня очень хорошо. Лес, цветы. Походим, поговорим. Сядем на поезд и быстро будем там.

— Очень хорошо! И Айе посмотрит лес. На Чукотке ведь нет леса. Только зачем же на поезде? Сейчас закажем машину. Айе, нажми-ка «рыбий глаз».

Айе быстро подбежал к кнопке и уже с полным знанием дела нажал ее, не отпуская пальца. Андрей засмеялся и сказал:

— Друг мой, ты так нажимаешь на этот «глаз», что он будет звонить беспрерывно. Отними палец!

Вскоре они вышли из гостиницы. У подъезда уже стоял жук-автомобиль.

Андрей открыл дверку к шоферу и сказал:

— Садись здесь, Айе, и смотри в окно.

— А ты куда? — тревожно спросил Айе.

— Мы сядем позади тебя.

— Уж лучше я с тобой рядом сяду. Я боюсь-без тебя, Андрей.

— Не бойся, Ане! Что ты?!

— Все вместе сядем, — сказала Наталья Семеновна.

Машина легко тронулась, и Айе крепко вцепился руками в Андрея. Машина мчалась, как дикий олень. Из-за поворота выскочил, стуча железом, домик-трамвай. Он несся прямо на машину. Айе вскочил и ударился головой о потолок машины. Андрей схватил его и усадил на место. Машина выбежала из города и еще быстрей понеслась по берегу Амурского залива. И казалось Айе, будто море бежит им навстречу. Глядя на залив, обрамленный горами, Айе успокоился.

Когда машина въехала в лес и они вышли из нее, Айе обошел ее кругом и подумал:

«Вот бы гоняться на ней за волками! Не убегут».

— Ну как, товарищ Айе? Понравился вам наш Владивосток? — спросила Наталья Семеновна.