Мысли сидящего на электромотоцикле Харуюки становились всё более спутанными. Леопард молча согласилась с его словами, а после короткого молчания вновь положила руку на его спину.

— Но это всё догадки. Слишком нервничать тоже не стоит. Ключом к раскрытию личности обычно становятся «родители» и «дети». «Ребёнка» у тебя нет… — на этом месте Пард вопросительно посмотрела на Харуюки, и тот сразу же утвердительно закивал. — …А родитель у тебя мало того, что в том же Легионе, она ещё и закалённая в боях Королева. Уж она твою личность по неосторожности или жадности не выдаст. Как бы ни старались киллеры, за такое короткое время они твою личность вычислить не смогут.

На этом поток мыслей через кабель временно прервался, но Харуюки остро почуял, что Пард не сказала всего.

На самом деле, она лишь предполагала, что они не смогут этого сделать. Ведь если она была уверена в этом, она не приехала бы сюда, чтобы предупредить Харуюки. Но вместе с этим она изо всех сил старалась подбодрить его.

Собрав мысли в кулак, Харуюки поднял глаза на сидящую слева от него девушку и сказал ей уверенными мыслями:

— Понял. Но, на всякий случай, в школу я теперь буду идти осторожно.

— Кей. Если будешь задерживаться допоздна, лучше не возвращайся в одиночестве. И не приближайся к границам зоны действия социальных камер, — добавила Пард, а затем резко выдернула кабель из шеи Харуюки, быстро смотала и убрала в карман.

Лишившись прямого соединения, Харуюки был вынужден поблагодарить её настоящим голосом:

— А, э-э, спасибо… от всего…

Но слова его прервались по неожиданной причине.

Пард вдруг достала из багажника мотоцикла запасной шлем и опустила его на голову Харуюки, тут же завязав под подбородком. Затем она надела и свой шлем, свисавший с ручки мотоцикла.

«…Э?»

Но не успел сидевший спиной вперёд на мотоцикле Харуюки округлить от удивления глаза, как старшеклассница ухватилась за ручки и произнесла: «Пуск». Нейролинкер моментально соединился с мотоциклом, и перед глазами появилась приборная панель. Активная подвеска заднего колеса тут же поднялась, придав мотоциклу вид леопарда, готовящегося пуститься в погоню.

— Э-э-э…

«Нет. Не может быть. Ни за что. Я не готов», — проносились мысли в голове Харуюки, а затем из встроенных в шлем наушников послышалось:

— Я заняла у тебя слишком много времени, поэтому подброшу до школы.

— Н-н-н-нет, н-н-н-не стоит.

— Ничего.

Она слегка покрутила ручку газа, и мотоцикл неспешно выкатил на дорогу у моста. Он начал разворачиваться влево, а в тот самый момент, когда переднее колесо устремилось в сторону станции, синхронно взревели два колёсных мотора.

— А-а-а-а!!

Искажённый эффектом Доплера вопль отчаянно державшегося за мотоцикл Харуюки донёсся до ушей всех бредущих в школу учеников.

С точки зрения системы ценностей парня-второклассника средней школы, мощный электромотоцикл был вершиной крутости, не говоря уже о возможности прокатиться вместе со старшеклассницей. Но как только Харуюки оказался у школы, попрощался с Пард и проводил её взглядом, он тут же применил свою фирменную технику «Бежать, сверкая пятками» в направлении входа.

Переодев обувь, он быстро поднялся по главной лестнице в кабинет класса 2-C и протяжно вздохнул. Стараясь выглядеть как можно естественнее, он уселся за своё место и уставился в виртуальный интерфейс…

Но тут по его спине постучали, и он услышал знакомый голос:

— Привет, Хару.

Тут же напрягшись, он неловко развернулся и ответил:

— А… привет, Тию.

Курасима Тиюри, которую он знал, без преувеличения, с рождения, посмотрела на него взглядом, который быстро превращался из «удивлённого» в «подозрительный».

— Что ты рожу корчишь?

— Н-не корчу. Просто сегодня первым уроком физкультура, а я её не люблю.

— Она завтра. Сегодня первый урок математика.

— А, э, э-э, ну да. Я и её не люблю.

Взгляд сменился с «подозрительного» на «сокрушённый», и Тиюри кратко вздохнула. Она добралась до школы раньше него и вряд ли видела, как именно он добрался. Пусть даже она со временем всё равно бы это узнала, Харуюки решил не подавать виду. Стараясь выглядеть натурально, он обвёл взглядом класс.

— Э-э… о, Таку ещё не пришёл? Редко он так задерживается, — заметил он вслух.

Конечно, до звонка оставалось ещё пять минут, но задачей Харуюки было перевести разговор на какую-нибудь бытовую тему. Но тут Тиюри нахмурилась, и настал уже черёд Харуюки удивляться.

Она бросила быстрый взгляд назад, а затем приглушённо сказала:

— Хару… Таккун, похоже, простудился и сегодня не придёт.

— Э?..

Харуюки рефлекторно пробежался пальцем по виртуальному интерфейсу и открыл классный журнал. Рядом с учеником номер 31, Маюдзуми Такуму, горела иконка «пропуск по состоянию здоровья». Он нажал на неё, и появилась подсказка: «Высокая температура, вызванная простудой».

— Как странно… он ведь почти не болеет… — нахмурившись, прошептал Харуюки.

Такуму, с самого детства занимавшийся кендо, был куда закалённее Харуюки. На памяти Харуюки, он простужался лишь несколько раз, и то зимой, в разгар эпидемий.

Тиюри, тоже отнёсшаяся к новости недоверчиво, поднесла лицо к Харуюки и тихо произнесла:

— Кроме того… вчера он вовсе не выглядел простуженным. Неужели у него успела подняться температура?

— А-а… действительно… более того, если ему казалось, что он нездоров, разве стал бы он приходить ко мне, рискуя заразить нас всех?

Такуму такой человек, что ни за что бы такого не допустил. Тиюри кивнула, соглашаясь со словами Харуюки. Неужели возвращение домой в десять часов вечера подорвало его здоровье?..

«Нет…»

Непонятное ощущение импульсом пролетело в голове Харуюки, и у того забегали глаза.

Некоторые слова, которые произнёс вчера Такуму. Некоторые слова, сказанные сегодня утром Пард.

Слившись в голове Харуюки, они превратились в растущие опасения. Он ощутил тревожное предчувствие. Где-то в тёмном уголке что-то происходит. Пока они сидят здесь, ситуация постепенно выходит из-под контроля…

— Что такое, Хару?.. — нахмурившись, прошептала Тиюри так, словно его беспокойство передалось и ей.

Резко опомнившись, Харуюки замотал головой.

— Н-нет, ничего… а, давай зайдём к нему после уроков? Напиши, как кончится секция.

Услышав быстро пободревшую речь, Тиюри внимательно вгляделась в Харуюки, словно стараясь уловить своими большими глазами его мысли. Наконец, она кивнула.

— Хорошо… давай. У тебя ведь сегодня опять комитетская работа? Сообщи, как закончишь.

— Ага, понял.

Тут прозвенел звонок, и Тиюри, помахав рукой, ушла за своё место. Харуюки выпрямился и ещё раз посмотрел на журнал, отчаянно сопротивляясь желанию немедленно написать Такуму. Он и не смог бы этого сделать — на школьников подключение к глобальной сети не распространялось, и связаться с болевшим дома Такуму у него все равно не получилось бы.

«Все хорошо, мне просто кажется. Это я принимаю на себя удар от возникших в Брейн Бёрсте проблем. Ни Броня Бедствия, ни ISS комплекты, ни Ремнант не имеют к отсутствию Таку никакого отношения. Мы купим ему любимое мороженное со вкусом порошкового чая, а он улыбнётся нам из постели.»

Сказав эти слова самому себе, Харуюки закрыл окно. В следующий момент в класс бодро зашёл учитель, и начался очередной неспешный учебный день.

За время четырёх утренних уроков не произошло ничего необычного, и Харуюки ощущал, как беспокойство постепенно отпускает его.

Прозвенел приятный звонок, возвещавший о начале большой перемены, и Харуюки встал из-за стола. Он тут же начал мысленно спорить сам с собой на тему того, перекусит ли сегодня булочкой с соком или угостит себя свиным карри.

Увы, до конца культурного фестиваля, начинавшегося в конце июня, ему пришлось прекратить ежедневные обеды на пару с Черноснежкой в рекреации. Она, как зампредседателя школьного комитета, была завалена работой и, несмотря на свои слова о том, что занималась этим исключительно ради выгоды в Брейн Бёрсте, отлынивать не собиралась.