Идэль отвернулась. Она опасалась, что реакция Авермуса будет именно такой. Авермус не любил рисковать, бороться, принимать нестандартные, творческие решения. Он и в самом деле идеально подходил для своей должности — министр дворцового управления, командующий огромным штатом слуг, занятый исключительно имущественными и организационными вопросами…

— Финейра, — сказала Идэль. — Она может вернуться к нам.

— Да, Авермус тоже предполагал такую возможность, — кивнул Эрдан. — Представляешь, что будет в этом случае. С учетом того, что сейчас творится в Ниртоге, Кион будет втянут в их внутренние разборки. Все ресурсы, которые, став претором, получит Финейра, она употребит на то, чтобы помочь своему мужу Нерамизу в борьбе против Вилайда… а значит, и против Ксейдзана. Длинная, бессмысленная, изматывающая война, которая еще больше всех нас обескровит — вот что нас ждет в случае вознесения Финейры. Но зачем я об этом говорю? Столь очевидные вещи ты должна и сама понимать.

Идэль медленно кивнула. С какой стороны ни посмотри, Эрдан был прав. Избрание Финейры — которой в личном отношении Идэль очень симпатизировала — означало бы окончательный кровавый закат клана. Как отреагарует Смайрен на предложение войти наконец в большую политику, было заранее ясно, к гадалке не ходи. Смайрен с большой радостью воспримет распад клана — не будет возможности добиться власти, значит, не станут ее добиваться. А если все высокорожденные будут сидеть в своих замках и разводить пчел, все междоусобные войны прекратятся сами собой, и на земле наступят мир да любовь. Мечта…

Итак, Смайрен отпадал. Формально права могла предъявить она сама, но было даже не смешно. Она не способна — и не будет способна еще много–много лет — заниматься этой работой. Да и желания нет. Значит…

Идэль посмотрела на своего гостя и сказала:

— Хорошо. Ты меня убедил. Я поддержу тебя на внутриклановых выборах.

Свадебная церемония проходила в храме Ёрри Аскальвери — второе имя, относимое к одному из атрибутов богини, можно было бы перевести как «ведущая по пути», «путеводительница». Всякое свойство есть постоянное, неизменное действие рассматриваемого объекта на того, кто воспринимает его; истекающие от объекта энергии — та их часть, что не меняется со времени, либо, по крайней мере, остается постоянной достаточно долго время — начинают осмысливаться субъектом как сущностные свойства воспринимаемого. Вещи, лишенные осознания, лишены, соответственно, и возможности управлять своими энергиями; люди и животные могут до известной степени управлять некоторой их частью — так, обычный человек не может усилием воли изменять цвет своей кожи и форму конечности, но может совершить рукой произвольное движение; маги существенно расширяют границы управляемых энергий — то, что для обычного человека является неизменным свойством его самого, которое дано и с которым ничего или почти ничего нельзя сделать, для мага становится лишь одним из возможных состояний. Степень осознания своей природы у богов и Обладающих Силой еще больше и глубже, у Владык она абсолютна. В силу этого постоянные энергии, излучаемые божеством, хотя и мнятся людьми его природными свойствами — то есть тем, что в человеческом мире дано и не поддается или почти не поддается никаким изменениям — целиком определены волей божества, которая неизменна не потому что вынуждена, а потому, что определена им самим. Это означает, что свойства божества не есть в точности то же самое, что свойства человека или предмета — хотя свойства божества и неизменны, но, поскольку они определены его волей и являются по существу постоянными осознаваемыми действиями, божество в каждом из этих действий присутствует непосредственно, и образ производимого действия всегда есть образ самого божества, его лик, в котором оно себя являет. А поскольку у большинства богов постоянных действий несколько, и каждый из образуемых действиями ликов отличен от других — поклоняющиеся этому богу склонны усматривать в каждом из ликов его собственную индивидуальность, некоторым уникальным образом выражающую непостижимую для человека божественную сущность. Часто доходит до того, что эти лики окончательно персонализируются и становятся божествами более низкого порядка, вестниками и выразителями воли своего господина. Хотя это и может показаться людской глупостью, на деле, однако, верующий теснейшим образом связан со своим божеством, и поэтому процесс оформления вестников и аватар бога — не случаен. Реальность задается восприятием, а всякое действие — всегда взаимодействие, приняв во внимание эти два принципа магии, легко понять, что «выделение» из божества его вестников и аватар есть процесс со–творчества, двухстороннего действия как самого божества так и тех, кто ему поклоняется. Однако это — идеальная схема, на деле же положение осложняется тем, что, помимо бога и верующих, всегда есть другие боги и другие верующие, пересечение их воль нередко вызывает эффекты, которых никто не желал и не ждал. В силу этого обстоятельства у божества могут образовываться такие образы, которые ему чужды и неудобны, может быть и так, что прежнее божество вовсе теряет контакт с группой людей и заменяется новым божеством, которое по своему происхождению некогда было лишь образом, отражением того, кого после, набрав силу, изгнало. Взаимодействия в мире богов чрезвычайно сложны и интересны, но для подробного рассказа об этом здесь нет места. Достаточно сказать лишь, что сложный образ Ёрри Аскальвери как бы застыл на переходной стадии от атрибута богини к ее аватаре — некоторая самостоятельность Аскальвери хотя и наметилась в ходе развития Ёррианской религии в Кильбрене, но была еще слишком незначительна, чтобы претендоватъ на полноценную индивидуальность. В хеллаэнской шутке «боги размножаются почкованием» помимо сарказма содержалась немалая доля истины.

Храм Ёрри Путеводительницы — далеко не главный храм кильбренийской богини, не самый крупный, хотя и один из самых богатых и красивых — уже не одно столетье служил тем местом, где чтящие богиню высокорожденные приводили под ее благословление своих детей, женились и поминали умерших. Этот храм был выделен среди остальных тем, что обслуживал исключительно элиту кильбренийского общества, рабы и простолюдины сюда не допускались вовсе, дворяне — только в свите своих господ. Кильбренийское общество делилось на касты, и Ёррианство благословляло этот порядок — впрочем, оно, как и подавляющее большинство религий, с той же легкостью благословляло бы и любой другой общественный строй при условии что власть имущие предоставят Ёррианскому священноначалию мало–мальски удобное и сытное место. Внутри святилища все было великолепно убрано и отделано, все в золоте и серебре, рисунок источающего легкое благоухание пола выложен из пород редчайших деревьев, священные статуи и изображения усеяны драгоценными камнями. Ритуал совершала жрица, чье положение в Ёррианском культе приблизительно соответствовало сану архиепископа в рамках той религии, к которой — пусть и чисто формально — до последнего времени принадлежал землянин Дэвид Брендом. Церемония была обставлена очень пышно — торжественные поздравления, молитвы, окуривания, благословления, особенные ритуальные подарки, которые полагалось подносить только в храме, и прочая, и прочая — все вперемешку. Дэвид и Идэль стали супругами после того, как кольцо, сплетенное из их волос, было сожжено на особой жаровне, дым которой они должны были вдохнуть. Храм был заполнен множеством людей, присутствовало немало высокорожденных — в основном, из младших семей клана Кион, хотя тут были и гэальцы, и даже будущий приор, занявший «скромное» место в первом ряду. Ксейдзан, чье отношение к Дэвиду существенно улучшилось после добровольной отдачи последним приорского ключа, согласился признать землянина своим «внучком», и в ходе бракосочетания Дэвида объявляли как полноправного члена этого клана. Присутствовали родственники Идэль из клана Ниртог и какая–то мелкая сошка от аминорцев; учитывая, в каких отношениях Идэль находилась с последними, хорошо было уже и то, что вообще хоть кто–то пришел. За спинами высокорожденных, на средних и задних рядах — высшее дворянство Кильбрена, герцоги и графы. Когда все закончилось, под торжественные звуки труб Дэвид и Идэль направились к выходу из храма. За дверьми они остановились, встреченные восторженными криками тех, кто не имел возможности видеть церемонию: небогатых дворян, слуг и атта — их было в несколько раз больше, чем тех, кто находился внутри. Аристократы покидали храм и, обходя новобрачных, смешивались с теми, кто до сих пор стоял снаружи; Дэвида и Идэль в это время осыпали цветами. Они должны были постоять на пороге храма несколько минут — считалось, что новобрачные на некоторое время получают от богини особые мистические дары, и те, кто любил, но не имел взаимной любви, подходили к ним для того, чтобы получить благословление, надеясь, что от щедрот богини немного достанется и им тоже, и сердце неуступчивой избранницы (или избранника) смягчится.