Зианта медленно встала, двигаясь помимо своей воли, подчиняясь силе артефакта. Коснувшись шкатулки, она вздрогнула и тем не менее всё же взяла её и, вернувшись назад, к окну, подставила под яркий луч солнца, словно естественный свет мог обезвредить то, что она держит в руках, и освободить её от рабской зависимости, в которую она попала.

Достав свёрток из шкатулки, девушка, по–прежнему держа его на солнце, принялась разворачивать шарф складку за складкой, пока он не упал на пол, обнажив тусклую, уродливую фигурку — результат игры ребёнка на берегу реки, неумело пытавшегося слепить что–то из глины. И ничего, никакого намёка, что это не просто какая–то примитивная вещица, а нечто, созданное высокоразвитой цивилизацией, достигшей звёзд.

Набравшись храбрости, Зианта протянула вперёд руку и коснулась фигурки. Однако в этот раз не ощутила никакого всплеска энергии. Может, Оган был прав, говоря, что в результате телепортации он зарядился, и она это только что подтвердила? И девушка, осмелев, поводила пальцем по верхней части комка в том месте, где должна была находиться голова.

Хотя на вид комок казался весьма грубым, на ощупь он оказался довольно гладким. И тут девушка уловила едва заметное мерцание чего–то…

Внезапно Зианта, сжав фигурку в левой руке, правой быстро повернула её верхнюю часть, сама не зная, почему.

Обманчиво выглядевшая грубой оболочка подчинилась, и через секунду в руках у девушки были две половинки фигурки, отделившиеся друг от друга так, словно она сняла крышку коробочки.

А внутри — сверкающая серебром нить, уложенная кольцами, чтобы уберечь содержимое. Одну половинку артефакта девушка положила на подоконник. Ей хватило благоразумия не касаться нити голыми пальцами. Взяв со стола ложку с длинным черенком, которой она мешала чай с вареньем, девушка кончиком черенка осторожно разворошила комок нитей, пока не проделала достаточно широкое отверстие, чтобы в него проник солнечный луч. И тут же свёрнутые кольцами нити вспыхнули яркими бликами, а внизу зажёгся сине–зелёный огонёк.

Это был камешек овальной формы — конечно же, драгоценный, хотя какой именно, она сейчас не могла сказать. Размером с полпальца, с ровной круглой поверхностью, не огранённый. Девушка быстро отвела взгляд в сторону, сразу же ощутив, что входит в состояние транса.

Кристалломания — один из самых древних способов возбудить ясновидение. Всматриваясь в шар из прозрачного, чистой воды, камня, сенситив высвобождает свою энергию. Снова Оган оказался прав: этот предмет, столь долго используемый подобным образом, получил огромный заряд психо–энергии. Итак, вот что это такое: магический кристалл, долгое время используемый для развития экстрасенсорных способностей.

Как можно быстрее Зианта сложила обе половинки вместе и повернула в обратном направлении. Затем внимательно осмотрела поверхность фигурки: никаких видимых следов шва, того, что она открывалась пополам. Со вздохом облегчения девушка снова завернула её в шарф и поместила в шкатулку. И лишь когда крышка защёлкнулась, она расслабилась.

Что если она возьмёт его и использует по назначению, что она тогда увидит? Смерть или мрак? Ей вовсе не хотелось увидеть что–нибудь подобное, но так же она не намерена была позволить узнать Огану и Ясе об этом своём втором открытии. Она не сомневалась: тогда они заставят её смотреть в этот кристалл. А этого ей вовсе не…

У Зианты было время, чтобы создать мысленный щит, хотя не очень–то верила, что он окажется достаточной защитой, если Оган что–то заподозрит. Впрочем, происходившие за пределами виллы события играли только на руку ей: утром, явившись по вызову к Ясе, она увидела хозяйку в обществе мужчины, который, как она знала, был одним из координаторов Гильдии.

Он холодным взглядом окинул Зианту, словно она не человек, а просто какой–то инструмент — или оружие — оценивая, насколько оно эффективно. Яса, как видела Зианта, нисколько не волновалась, хотя общение с высшими руководителями Гильдии всегда чревато опасностью, даже гибелью, тому, кто всего на ступень ниже и готов шагнуть наверх — так как путь этот сопровождается многочисленными убийствами. Уничтожение ждёт любого, кого заподозрят в нелояльности, или кто встанет на пути преисполненного честолюбия нижестоящего члена организации.

Когда проверку производит один из координаторов, всегда можно ожидать неприятностей. Но если Ясу и волновал этот визит, человеку не под силу было прочесть какие–либо эмоции поверх её кошачьей маски невозмутимости, так же как и детектору правды. Сейчас она смотрела на Зианту ленивым немигающим взором, но на коленях у неё сидел Харат, закрыв глаза, словно уснув. Зианта поняла: так он предупреждает её. Она уже долгое время жила под крышей этого дома и замечала любое отклонение от обычного поведения его домочадцев, чтобы воспринять это, как предупреждающий сигнал, чтобы держаться настороже.

Да и Яса на самом деле не такая уж и безмятежная, как хочет казаться, — иначе бы Харат не стал играть роль домашнего любимца. Он, по всей видимости, пытается нащупать любую брешь в мыслезащите посетителя, что означает, что Яса ничего не сказала ему о своей находке, и потому Зианте следует быть вдвойне осторожной, когда она начнёт говорить. Поскольку артефакт — их главный козырь, его–то и нужно держать в тайне.

У неё было всего несколько секунд, чтобы обдумать, как себя вести и что отвечать, когда Яса махнула ей рукой:

— Вот, Макри, сенситив, который считывал информацию Джукундуса. Ты хотел увидеть её — вот она.

Макри был крупным мужчиной, некогда мускулистый и привлекательный, но теперь слегка располневший. Форма космолётчика с капитанскими крылышками была ему явно мала: то ли шитая не на него, то ли хранившаяся с давних времён и теперь причинявшая хозяину определённое неудобство. Лицо его, тёмно–красного цвета, за исключением ровно подстриженной курчавой бородки, придававшей ему величавый вид, было гладко выбрито, так же как и голова, которую украшала серебристая сеточка с кудряшками — такие надевались под шлем космонавтами.

Глаза его тонули в одутловатых щеках; брови топорщились под стать бородке. И хотя глаза сидели довольно глубоко, в них сверкал суровый огонь, невольно напомнив Зианте сверкание нити, скрывавшей в глубине фигурки сине–зелёный камешек. Девушка поспешно постаралась похоронить это воспоминание в глубинах памяти.

Макри хмыкнул, рассматривая девушку, а затем осыпал её вопросами, касавшимися визита в апартаменты Джукундуса, хотя, конечно, не расспрашивая об информации, которую она записала на ленты: та была стёрта из её памяти устройствами Огана. Он проследил шаг за шагом всю операцию с того момента, как она открыла дверной замок, и кончая её возвращением на виллу. Получив непроизнесённое вслух предупреждение Ясы, девушка ничего не сообщила об артефакте и последовавшей после кражи телепортации.

Когда девушка закончила, а Яса ничем, ни едиными мускулом не выдала, правильно ли девушка поняла её (может, Зианта совершила непоправимую ошибку?), Макри снова хмыкнул. Яса повернулась к нему, распрямляясь в кресле.

— Ты убедился. Всё прошло именно так, как мы тебе сообщили. Аппаратура Огана это подтвердила. Нет никаких оснований опасаться, что налёт обнаружен.

— Похоже, что так. Но повторяю: в городе жарко, невыносимо жарко! И как–то это связано с Джукундусом. Хотя ничего не даёт повода думать, будто ему известно, что его микрозаписи считаны. Но по всему городу рыскают сенситивы и что–то вынюхивают. Вы ведь держите вот эту, — он снова бросил на Зианту, всё больше выходившую из себя, взгляд, словно перед ним — какой–то инструмент, а не человек, — «под колпаком»?

— Можешь проверить, — Яса безразлично зевнула. — Она всё это время была здесь. Наши детекторы не обнаружили никаких следов мысленного зондирования. Неужели ты думаешь, что приборы Огана могут что–нибудь упустить?

— Огана! — фыркнул координатор, очевидно, ставя парапсихолога в один ряд с Зиантой. — Ладно, вот что решим. Её нельзя больше держать здесь. До сих пор наши планы относительно Джукундуса идут так, как запланировано, — и мы не хотим, чтобы они нарушились. Она должна покинуть планету немедленно!