— Довезите до Иванихи!

Старший кондуктор отрицательно мотнул головой:

— Нельзя! Вагоны под пищевые продукты.

— Да всего один перегон!

— Все равно нельзя!

Он ушел, в это время вышел главный кондуктор, мы сели в поезд и поехали.

— Ну, что думаешь, Гриша? — Топильский смотрел на Григория Абрамовича с интересом.

— Думаю, что это одна и та же компания. И убийство Аторина — тоже их рук дело.

— Почему?

— Слишком уж много совпадений. И вооружены, и в том же поезде, судя по всему, приехали.

— Так ведь не взяли же их в поезд!

— Что для таких разрешение или запрет кондуктора? Открыли незаметно дверь вагона и спрятались. А в Иванихе сошли.

— Выходит, теперь туда, в Иваниху?

— Конечно!

На станции Иваниха Григорий Абрамович осторожно спрашивал железнодорожников, кто здесь ходит в телогрейке и белой заячьей шапке. Одна женщина воскликнула:

— Так это Алешка Силин!

Указала Трояновскому, где живут Силины. Дома оказалась только девочка лет пятнадцати. Алексея Силина вчера через военкомат мобилизовали на работу в Донбасс, на шахты. Услышав о том, что ее сына разыскивает милиция, пришла мать Алексея.

— Должен быть в военкомате на станции Льгов. Их там целый эшелон для шахт набирают, — сообщила она и, вздохнув, продолжила: — Может, оно и лучше, что на шахты поедет. Очень уж мне его новые друзья не понравились.

— Это какие?

— Да третьего дня ночевали. Один в такой коротенькой курточке, другой высокий, в офицерской шинели. Пришли ночью. Постелила им на полу, так этот, в шинели-то, что-то под подушку сунул.

В квартире Силиных в присутствии понятых предприняли обыск, Григорий Абрамович вышел во двор, прошелся по нему. Где же вещи? Должно ведь что-то причитаться было и Силину. И спрятать он мог только здесь, дома.

Не было ничего ни в квартире, ни во дворе. Трояновский заглянул в небольшой яблоневый сад с шалашом, крытым соломой. В шалаше было пусто. Зато заметил Трояновский под одной из яблонь свежевскопанную землю.

— Когда под яблоньками землю рыхлили? — спросил он хозяйку.

— Да некогда было нам нынче этим заниматься. Собираюсь только...

— Ройте здесь! — приказал Трояновский.

Из неглубокой ямы извлекли чемодан. В нем — полуботинки и брюки, принадлежащие, как потом оказалось, убитому Аторину, несколько бобин с нитками. Тут же отрядили во Льгов оперативников, позвонили военкому, чтобы задержал отправку Силина.

Силиных оказалось двое, и оба — Алексеи. Второй, однофамилец преступника, пожаловался Трояновскому.

— Товарищ начальник! Он мне всю дорогу пытался что-то в карман сунуть!

У Алешки нашли серебряный портсигар. Начальник линейного отдела, как только увидел его, побелел:

— Аторинский... Награда ему еще с фронта... Ах ты, гад!

...С раннего детства Алешка был нечист на руку. Били его неоднократно, да толку от битья было мало. Правда, воровал все по мелочам, то в карман залезет, то курицу у соседки умыкнет. За это и попал в колонию.

Отсидел год, вышел на волю. Нужно было чем-то кормиться, жизнь в колонии пришлась ему не по нраву, и Алешка принялся искать работу. Но знали в окрестностях Силина как облупленного, и, конечно, никто не пылал желанием заполучить себе такого работника. И Алешка болтался без дела.

Месяц назад познакомился он с Костей Кудряшом, а тот свел его к третьему. Звали они его Витьком. Безденежьем Витек не страдал, щедро делился водкой и едой со своими новыми приятелями, не раз приговаривал:

— Да Витек для корешей, знаешь! Держись, урки, Витька — не прогадаете!

Однажды он заявил:

— Все, шпана, кончились наши тугрики! — завернул полу офицерской шинели, которую носил, вывернул наизнанку пустые карманы брюк. — На дело пора идти, шпана!

Алешка похолодел. Витек заметил это, дружески хлопнул по плечу:

— Не робей, Леха! Не хочешь — не ходи, я не в претензии. Жаль, конечно, но Витек никогда не прижимал своих корешей! Раз уж боишься — проку с тебя будет мало.

Этого Алешка уже не мог вынести, захорохорился:

— Да ты чо это, Витька?! Рази ж я отказываюсь?! Не, не такой Алешка Силин, чтобы корешков в беде бросать! Куда вы — туда и я!

Витек радостно полуобнял его за плечи, обернулся к Кудряшу:

— Во, видал! Вот это друг! — И Алешке: — Я знал, что ты настоящий мужик! Сильный, с характером!

Он предложил им сесть в поезд, «увести» у какого-нибудь разини вещичек, а потом «толкнуть» их на барахолке.

Они проехали всего один перегон, когда Витек, выходивший в соседний тамбур якобы закурить, шепнул при возвращении:

— Есть фраер! При нем два таких «угла» — закачаешься!

Они пошли следом за человеком в кожаном пальто с двумя чемоданами в руках. Потом Алешка по приказу Витьки забежал вперед, пошел навстречу человеку и тут впервые увидел у Витьки наган. Тот приставил ствол нагана к спине жертвы, приказал ложиться. Человек лег...

Конечно, они не послушались главного кондуктора, влезли в вагон для сахара: нужно было поскорей сматываться. Вещи сложили в дальнем углу. Но только поезд пошел, как в полуоткрытую дверь влез еще один. Оглядел компанию, скосил глаз в угол, где лежали вещи, и решительно двинулся туда. Витек выстрелил сзади, в затылок. Они раздели убитого, вытащили у него из карманов пистолет «Вальтер», документы, серебряный портсигар. Удостоверение изорвали и выбросили, пистолет Витек взял себе....

Кудряша нашли по указанному Алешкой адресу, но тот не знал, где живет главарь: встречались обычно в условленном месте или просто на рынке. Ниточка оборвалась.

Не дать преступнику уйти — теперь это была главная задача Трояновского. И он сумел так организовать блокаду района, что не осталось ни одной, самой малой щелочки, куда бы мог проскользнуть преступник.

Витек метался по оцепленному району затравленным волком. Ночевал, где придется. Кончились деньги, и он голодал. Конечно, ограбить кого-нибудь для него не составило бы большого труда, но это значило поставить милицию на свой след. И он бессильно скрипел зубами.

Деньги, деньги! Твердо верил: будь у него приличная сумма денег, он смог бы затаиться на время, переждать, когда «лягавые»» снимут блокаду, и уйти. И решил рискнуть: продать коричневое кожаное пальто. Он вышел с ним на пристанционный рынок хутора Михайловского. Пальто сразу привлекло внимание. К нему приценился один, потом другой. Цена их не устроила, и они пошли прочь. Витек хотел было уже вернуть кого-нибудь из них, сбавить цену, но тут к нему подошел человек в гражданском, спросил:

— Сколько?

Витек назвал цену, человек полез во внутренний карман. Пока они разговаривали, к ним приблизился еще один, и Витек почуял опасность. Он тоже сунул руку в карман, сжал рукоятку пистолета. Но человек достал толстую пачку денег, протянул Витьку:

— Считай.

Тот вынул руку из кармана, взял деньги, склонился над ними и тут услышал:

— Руки в гору, гад!

И у покупателя, и у того, что приближался, в руках блестели браунинги. Он бросился было в сторону, но споткнулся о подставленную ногу, упал. Тут же на него навалились.

Преступником оказался матерый рецидивист Виталий Смольников, которого уже несколько месяцев разыскивала милиция города Брянска за ряд вооруженных ограблений.

В 1951 году Григорий Абрамович вернулся в родной Иркутск заместителем начальника управления охраны ВСЖД уже в звании подполковника. За работу в западных районах страны он был награжден орденами Ленина и Красного Знамени, а за успешное ведение особо важных дел — именными золотыми часами.

В этой должности он прослужил до 1959 года. Стало сдавать здоровье. Врачи настоятельно советовали уйти в отставку, тем более, что и по возрасту, и по выслуге лет Трояновский имел на это полное право.

Спустя месяц после его ухода на пенсию позвонил на квартиру Трояновского начальник управления транспортной милиции полковник Глазунов.