— Босс послал меня встретить вас, мисс.

— Вот как? Но я ему не сообщала, когда приеду.

Я отчаянно пыталась сообразить, кто из тех, с кем я была связана на задании, мог известить Босса о времени моего прибытия.

— Знаешь, Джим, порой мне кажется, что у него есть что-то вроде магического кристалла…

— А что, мисс, может, так оно и есть! — ответил Джим, хлестнул кнутом Гога и Магога, и мы отправились в путь — на нашу конспиративную ферму.

Я откинулась на мягкую подушку и с удовольствием задремала под милое, уютное, такое домашнее цоканье копыт…

Я открыла глаза, когда мы въезжали в ворота фермы, а окончательно проснулась, когда повозка встала у крыльца. Я спрыгнула на землю, не ожидая, пока Джим подаст мне руку, чтобы я еще раз почувствовала себя «госпожой». Обернулась, чтобы поблагодарить его… и тут на меня набросились сразу со всех сторон. А милый, добрый дядюшка Джим даже не предупредил меня!

Наоборот — он спокойно смотрел, как меня уводили…

Сама виновата! А ведь сколько раз мне твердили, что безопасных мест на свете вообще нет, а самое опасное из них — то, куда чаще всего возвращаешься. Именно там тебя может ожидать засада.

Учить-то меня учили, но, увы, все эти мудрые истины я просто повторяла как попугай — считая себя жутко опытным профессионалом, я их игнорировала. Вот и попалась.

Это печальное правило сродни той убийственной статистике, что скорее всего тебя прикончит самый близкий тебе человек — да-да, именно так, кто-нибудь из членов семьи. В это так трудно и больно поверить — ну представьте себе: жить и бояться своих домашних, — что чаще всего большинство людей предпочитают об этом даже не задумываться. «Брат мой — враг мой»? Нет, лучше умереть!

А самая большая моя глупость заключалась в том, что я не только махнула рукой на общие правила, а пропустила мимо ушей четкое, громкое, ясное предупреждение. Каким образом ухитрился милый, добрый дядюшка Джим встретить меня день в день, час в час, минута в минуту? Магический кристалл? Да нет, Босс — он, спору нет, мудрее любого из нас, но, будь он волшебником, никто из нас ему бы просто не понадобился.

Я о своих передвижениях Боссу не сообщала. Даже не дала ему знать, когда улетела с Эль-Пятого. Таково правило: мы не обязаны отчитываться о каждом своем шаге — Босс знает, что любая утечка информации может стать фатальной.

Да что там говорить — я сама не знала, что сяду именно в этот экспресс! Я заказала завтрак в кафетерии отеля «Стюард», встала из-за стола, не притронувшись к еде, оставила мелочь на стойке и уже через три минуты неслась в капсуле экспресса. Ну и каким же образом?

Видимо, хвост, обрубленный мною на станции канатки в Кении, не был единственным. Похоже, кто-то быстро сменил мистера Белсена (он же Бомон, Букман, Буханан). Очень может быть, что печальная участь Белсена заставила врагов быть осторожней и не наступать мне на пятки так откровенно, как он. А может, та ночь, что я проспала в Аляске, дала им время догнать меня.

Что ж, вполне похоже на правду. Я довольно живо представила себе, что, как только я скрылась за дверями экспресса в Аляске, кто-то из врагов передал по терминалу что-нибудь вроде: «Светлячок» — «Стрекозе». «Комарик» отбыл в скоростном экспрессе по международному коридору девять минут назад. Судя по данным, полученным на станции, «Комарик» следует до станции «Линкольн Медоуз», куда прибудет в одиннадцать ноль-три по местному времени». Ну или что-нибудь еще в таком духе. Главное, кто-то видел, как я садилась в экспресс, и кого-то предупредил. Иначе — как бы милейший дядюшка Джим ухитрился меня встретить? Все логично.

Да, что ни говори, а великое дело — логика и дедукция. Очень помогают понять, почему тебе череп раскроили, — увы, к сожалению, после того, как это случится.

Но я все-таки заставила их попотеть, хотя, по идее, надо было сдаться сразу, как только я увидела, сколько их. Но я — дура набитая и прекрасно это доказала. Да уже тогда надо было удирать во все лопатки, когда Джим заявил, что Босс прислал его, вместо того чтобы садиться в ландо и подписывать себе приговор. О господи…

А убила я вроде бы только одного из них.

Ну, может, двоих. Но почему они отважились так грубо напасть на меня? Могли ведь спокойно дождаться, когда я войду в дом, могли брызнуть мне в лицо дрянью какой-нибудь, усыпить, аркан набросить, в конце концов. Они хотели взять меня живой, это ясно, но неужели они не знали, что агент с моим опытом и тренировкой, будучи в опасности, автоматически переключается на суперрежим? Да, похоже, не одна я тут дурочка…

Но вот зачем они понапрасну тратили время, насилуя меня, — ума не приложу. Вообще вся операция отдавала любительством. Ни одна профессиональная организация сегодня не практикует побои или изнасилование перед допросами. Пользы в этом нет ни грамма — любой профессионал обучен вести себя так, чтобы не пострадать ни физически, ни морально. Что касается изнасилования, то самое милое дело (прошу учесть: мои советы — для женщин; я слыхала, что мужчинам приходится потяжелее) — либо отключить сознание (метод «А»), либо терпеливо ждать, когда все закончится (метод «Б»), либо (если вы хорошо подготовлены) вспоминать все, какие знаете, древнекитайские пословицы (метод «В»).

В случаях использования первых двух методов (если темперамент позволяет, можно их объединить), жертва может даже использовать изнасилование, чтобы переиграть своих мучителей. Я не такая уж блестящая актриса, но я стараюсь, и, хотя мне еще ни разу не удавалось сразить противника его оружием, однажды это спасло мне жизнь.

Метод «В» на этот раз не повлиял на общий исход, но, по крайней мере, вызвал законное удивление. Насколько я могла судить по манерам и запаху, их было четверо и они поочередно пользовали меня в одной из спален наверху. Не исключено, что это была моя собственная комната, хотя я не могла быть в этом уверена, так как какое-то время была без сознания, а глаза у меня и теперь заклеивал пластырь. Как в кино — матрасик на полу и групповое изнасилование с элементами садизма… но я ни о чем таком не думала, клянусь, — все мои старания были направлены на выполнение метода «В».

В уме я окрестила их так: «Шеф» (похоже, его слушались остальные), «Рокс»[4] (это они его так называли — почему, не знаю, но не иначе как этими самыми булыжниками у него башка была набита), «Коротышка» (это уж как хотите, так и понимайте), «еще один» (у этого никаких отличительных особенностей не отмечалось).

Я старалась изо всех сил с каждым из них — это, скажу я вам, особое искусство — нужно сначала преодолеть физическое отвращение, потом заставить себя работать, а потом тобой вроде бы овладевает физиологическая страсть и ты как бы ничего не можешь поделать. Любой мужчина клюнет, уверяю вас — они просто не могут не поверить.

Но особенно я старалась с Шефом, поскольку надеялась заработать его благосклонность. Он вообще-то не был так уж мерзок, при условии сочетания методов «Б» и «В».

Но гораздо труднее мне пришлось с Роксом — тут я комбинировала методы «А» и «В» — у этого подлеца жутко воняло изо рта, да и в остальном он был не слишком чистоплотен. Увы, пришлось и на это не обращать внимания и изо всех сил льстить его мужицкому самолюбию.

Порядочно измотавшись со мной, он процедил сквозь зубы:

— Мак, мы зря время теряем! Эта сволочь довольна!

— Ну так вставай, пусть малыш позабавится еще. Он готов.

— Ладно. Только сначала я ей наподдам как следует, чтобы знала, с кем дело имеет!

И он отвесил мне пощечину. Я вскрикнула.

— Не смей бить ее! — прозвучал властный голос.

— Это кто говорит-то? Мак, что-то ты много на себя берешь!

— Это я говорю.

Что-то новенькое — этого голоса я еще не слышала. Доносился он из радиосистемы на потолке комнаты.

— Рокс, Мак — руководитель группы, и ты это знаешь не хуже меня. Мак, пошли Рокса ко мне, мне нужно ему пару слов сказать.