— Не думаю, что убийца стал рисковать и дожидаться, когда он сгорит. Это был пепел от писем мисс Крей.

Его лицо сохраняло невозмутимое выражение.

— Видимо, вы правы. На полке много ее отпечатков пальцев, в других местах их нет. Если Карр здесь был, он не оставил следов. Отпечатки миссис Мейхью — на внешней ручке двери, ведущей в холл. Там она стояла и подслушивала. Рукоятка кочерги протерта, как и наружная ручка и край двери, ведущей в сад. Внутренняя ручка имеет отпечатки мистера Лесситера.

— Да, он открывал дверь Рете Крей.

— Я забыл сказать: поверх кучи пепла лежал полуобгоревший платок, испачканный кровью. Он принадлежит Лесситеру — видимо, это платок, который он дал мисс Крей, когда заметил царапину на руке. Это почти все, что я могу вам рассказать.

Мисс Силвер подошла к окну и раздвинула шторы.

— Когда мисс Крей пришла, эта дверь была закрыта. Она постучала, и мистер Лесситер ее впустил. Она уходила в спешке и могла оставить дверь открытой. Я буду рада, если ты поможешь мне в небольшом эксперименте. Я выйду, закрою дверь, а ты что-нибудь говори своим обычным голосом, стоя по ту сторону стола, хорошо?

— Ладно… осторожно, тут ступеньки.

Закрыв за ней дверь, Рэндал прошел через комнату и остановился возле пустого камина.

— Вы этого хотели? Вы меня слышите? Чувствуешь себя круглым дураком, когда говоришь только для того, чтобы говорить.

Дверь открылась, колыхнулись шторы. Появилась шляпка с желтофиолей.

— Как и на всех общественных мероприятиях, мой дорогой Рэнди! Я тебя отлично слышала.

— Тогда пойдемте остынем, моя дорогая мисс Силвер. — Последние слова он произнес с обезоруживающей улыбкой.

— Пока еще рано.

Мисс Силвер снова скрылась. От двери потянуло сквозняком. Он вышел за ней и увидел, что она стоит на мощеной дорожке и поводит вынутым из объемистой сумки фонариком.

— Что вы ищете?

— Вот это.

После освещенной комнаты сумрак мешал что-либо рассмотреть. Она направила луч фонарика на кусочек земли, лежащий на самом краю нижней ступеньки.

— Ну и что?

— Он отвалился с чьего-то ботинка.

— Наши люди ходили туда и сюда.

Мисс Силвер покашляла.

— Этот мягкий кусочек земли смешан с белыми частицами. Я думаю, это известь. Садовник, который работает у Сесилии Войзи, на этой неделе рассыпал известь под кусты сирени. Сирени требуется много извести. Я не садовник, но мне рассказывала Сесилия.

— Да. Ну и что? — не понял Рэндал.

— Дорожка, ведущая к ступеням, выложена камнем, но здесь, где кусты подходят к окну, растет сирень. Давай посмотрим, подсыпана ли известь под ее корни.

Он подошел и раздвинул кусты. Фонарик высветил каждую веточку, затем забегал по недавно вскопаной земле. На перевернутых комьях белели мелкие частицы. И среди них фонарик высветил глубокие следы.

Марч вскрикнул, обернулся и отобрал фонарик. Было совершенно ясно, что в кустах кто-то стоял. Самые глубокие следы оказались подальше. Там этот кто-то остановился. Всего было четыре следа — один туда, один обратно и два глубоких — под самой стеной. Следы женских туфель.

Рэндал Марч попятился и выключил фонарь. Он помрачнел и ничего не говорил.

Мисс Силвер его успокоила:

— Ты напрасно терзаешься. У мисс Крей нога на два размера больше, чем у женщины, оставившей эти следы. Это была высокая женщина.

Туман в его голове рассеялся.

— Я дурак. Вы, видимо, догадались, что мне это небезразлично.

Она приветливо сказала:

— Да… Это важная улика, Рэнди. Она означает, что некая женщина, не мисс Крей, стояла в кустах и поднималась по ступенькам. Улика может указывать на то, что женщине вдруг пришлось спрятаться. Скажем, она шла к мистеру Лесситеру, услышала, что кто-то тоже направляется в дом, и отступила в кусты. Ее могла спугнуть мисс Крей. Далее можно предположить, что она поднялась на эти две ступеньки и стала подслушивать. В таком случае большая часть беседы мисс Крей с мистером Лесситером стала ей известна. У нас нет оснований считать, что у нее был мотив для убийства, но если — я подчеркиваю если — он был, то эта беседа могла навести ее на мысль. Она узнала, что мистер Карр Робертсон опознал в мистере Лесситере соблазнителя своей жены, что он ринулся из дома в таком состоянии, что мисс Крей встревожилась и пришла предостеречь мистера Лесситера. Она также услышала о существовании завещания в пользу мисс Крей. Если ты настроился совершить убийство, ты не мог бы рассчитывать на более благоприятную ситуацию, когда это можно сделать безнаказанно, не так ли?

Рэндал нерешительно помедлил.

— Видимо, так. Теперь, как я полагаю, вы дадите мне описание гипотетической убийцы?

— Пока еще нет, — задумчиво произнесла мисс Силвер. — Сейчас мне лучше тебя покинуть. Ты ведь свяжешься с суперинтендантом, чтобы снять отпечатки, этих следов? К счастью, со среды не было дождя, но на постоянство погоды не приходится рассчитывать. Я думаю, при тщательном рассмотрении можно будет обнаружить частицы извести на верхней ступеньке и на ковре в кабинете, если этот человек входил в комнату. У тебя есть фонарик или дать мой?

— Есть в машине.

— Тогда я пойду. Воздух приятный, я с удовольствием прогуляюсь.

Рэндал Марч вернулся в кабинет и позвонил в полицейский участок.

Джонатан Мур поставил чашку и рассеянно сказал: «Нет, спасибо, дорогая», — продолжая затуманенным взором смотреть на племянницу и хмурого молодого человека, с которым она возобновила помолвку — по его мнению, несколько опрометчиво. Праздничного ощущения от помолвки не было. Возможно, он потерял связь с окружающим миром? Ему было приятно так думать, потому что многое его не устраивало в послевоенном мире, — но он стойко выдержал то, что Элизабет решилась на опрометчивый шаг. Взгляд, которым он удостоил Карра, напоминал тот взгляд, которым он рассматривает предмет сомнительной подлинности. Правда, он давно знает Карра, но вы только посмотрите, какую родословную он получил! Да взять хотя бы этот письменный стол Бухля! Пятьдесят лет в одной семье, счет от старого маркиза с гарантией на предшествовавшие сто лет. И все-таки эти сто пятьдесят лет — фальшивка! В жизни человека случаются времена, когда он становится обманщиком. Тяжелые обстоятельства надавят, совесть ослабеет — и вот честный человек оборачивается жуликом! Можно представить это в виде такой картины: самообладание внезапно дает трещину, и человек быстренько выстраивает защитную стенку, чтобы скрыть изъян.

Элизабет словно читала его мысли, так что для нее было большим облегчением, когда дядя встал, покачал головой и вышел из комнаты. Слушая удаляющиеся шаги, Карр сказал:

— Можно не сомневаться в том, что думает Джонатан.

У нее всегда были блестящие глаза. Но на этот раз невыплаканные слезы придавали им дополнительный блеск.

— О да, его одолевают сомнения. Если…

— Прикажет, чтобы я здесь не появлялся?

Она кивнула.

— В этом роде. Официальный отказ от дома, и меня выталкивают встречаться с тобой по кустам.

— А ты будешь?

В ее голосе прозвучала вся нежность этого мира, когда она сказала:

— Да, милый.

Он опустился на колени возле ее кресла, без слов или поцелуев уткнулся головой в плечо и обнял ее. Оба замерли.

Через какое-то время Карр поднял голову и сказал:

— Хоулдернесс передумал. Он говорит, что мне придется давать показания на дознании, так что лучше не дожидаться, когда из меня все вытянут. Он считает, что я произведу лучшее впечатление, если сам пойду в полицию.

— Пойдешь?

— Не знаю. Я хотел поговорить с тобой. Мне кажется, как только я все расскажу, они арестуют меня… или Рету. — Его лицо стало твердым и бледным, когда он повторил: — Или Рету.

— Карр!

— Этот человек был мертв в половине одиннадцатого, через два часа после того, как я узнал его на фотографии и в ярости убежал. За эти два часа в Меллинг-хаусе побывали я и Рета. Где-то в этом интервале он был убит. Я унес плащ Реты, пропитанный кровью. То, что плащ не Ретин, а мой, только делит вину: Рета получает полмиллиона, а я — отмщение. Масштаб одинаков. Фифти-фифти — убийство из-за денег или убийство из мести.