Родиной преподобного и богоносного отца нашего Леонтия был город, называемый всеми Струмница (раньше его называли Тивериуполь). Родился он у богатых и благочестивых родителей и, возрожденный в Божественном Крещении, был назван Львом. Когда преподобный подрос, то был отдан в школу изучать священную грамоту. Читая жития святых, он сильно возжелал отречься от мира и стать монахом, чтобы работать для Господа. Когда умер его отец, он покинул родину и, придя в небольшое селение, нашел там одного благочестивого священника, друга своего отца. Хорошо зная Льва и любя юношу за его добродетель, он принял его в своем доме. Увидев в доме священника святые иконы, Лев подошел к ним и стал беседовать с ними, как с живыми, прося устроить его путь и привести ко спасению.

Затем он лег спать, чтобы отдохнуть от трудов пути. Проснувшись ночью, Лев взял небольшую икону, на которой был изображен Господь в виде младенца, и, никем не замеченный, ушел на гору. Поставив перед собой икону, он преклонил колена и стал молиться:«Укажи мне, Господи, путь, по которому мне идти, ибо к Тебе возношу я душу мою» (Пс 142: 8). Насади меня в горе святой Своей, в готовом жилище Твоем. Покрой меня кровом крыл Твоих, се бо удалил ся, бегая, и не вем, идеже вселюся, но на Тебя надеялся я утробы матери моея, не оставь меня до конца». Молясь эти ми и другими словами и беседуя со святой иконой, словно с живой, он стоял так до вечера, ничего не вкусив. Когда же стемнело, и он захотел спать, то собрал множество терновника и обнаженный лег на него сверху. Колючки впились в нежное тело, которое стало кровоточить, что причиняло ему сильные боли. Мучаясь без еды, а на время сна ложась обнаженным на колючки и проливая теплые слезы, Лев провел так три дня. Затем он спустился с горы и пришел в дом священника. Попрощавшись с ним, он отправился в Константинополь без единого обола или куска хлеба.

Подойдя к Константинополю, Лев зашел в монастырь Божией Матери, называемый Птелидийским, и там принял монашество. И так, будучи монахом и внешне и по внутреннему человеку, преподобный пришел в столицу, никем не знаемый и чужой и для города, и для жителей. Он никого не хотел приветствовать, ни с кем не хотел знакомиться, ни с малым, ни с великим, но тотчас же начал подвизаться против властей тьмы. Притворившись юродивым, он явился пред жителями города. И одни его били по щекам, другие кулаками, а третьи издевались.

Желая проверить, не приобрел ли он какую пользу от своего юродства, он взял в руки горящие угли и, бегая по базарам, кадил всех, кого встречал на дороге, особенно же святые иконы Христа и Божией Матери, которые были на перекрестках. И свершилось чудо, потому что эти угли совершенно не обжигали ему руки. Желая испытать, не было ли это диавольскими кознями для соблазна людей, он повторил то же самое и когда остался один. Но и тогда угли не вредили ему. Он решил еще раз попробовать и, подобрав подол своей рясы, положил туда голыми руками множество горящих углей. Но ни одежда его не сгорела, ни руки свои он не обжег. На углях лежал фимиам, который, сгорая, давал благоухание. Преподобный очень удивился этому и подумал, что, наверное, уже достиг великой меры святости. Но тотчас же Лев прогнал эти помыслы, назвав себя землей и пеплом, таская себя за волосы, проливая множество слез, посыпая голову землей и призывая на помощь Бога.

Но преподобный не остановился на этом испытании и, будучи в бане, снял с плечей накидку и бросил ее в банную печь, но случилось то же самое чудо: одежда совсем не страдала от огня. Тогда, думая, что над ним издевается бес гордости, он стал еще более плакать и биться головой об стену, боясь, что возгордится и потеряет все, что приобрел от своего юродства. Преподобный продолжал юродствовать все то время, пока находился в Константинополе. У некоторых он вызывал изумление, и они свидетельствовали, что он раб Божий, а некоторые били его, почитая за сумасшедшего.

Позже пришел в Константинополь знаменитый в добродетелях епископ Тивериадский, и божественный Леонтий сразу прилепился к нему, подчиняясь во всем. И он тоже понравился духовному своему отцу, который радовался и ублажал Леонтия за его благоразумие и послушание, ибо в таком юном возрасте он всей душой подъял на плечи иго Христово. Его послушание проявилось в следующем чуде.

Надо сказать, что его старец проживал не в Константинополе, а в одном горном местечке, в суровом и удобном для безмолвия месте, где обучал учеников своих всему, что служит к пользе душевной. Как–то раз старец послал Леонтия с поручением в столицу, велев по его исполнении в тот же день вернуться обратно, чтобы избежать искушений, случающихся в городах. Епископ также прибавил к этому и изречение, что даже рыбам вредно пребывать на суше долгое время. Выслушав это наставление, Леонтий отправился в Константинополь. Там он постарался как можно скорее завершить порученное ему дело. Закончив все, когда еще был день, юноша спустился к берегу, но обнаружил, что корабля, которой должен был отвезти его туда, где жил старец, нет. Долго он бегал по берегу, как будто кто–то гнался за ним, ища подходящий корабль. Но, поскольку солнце уже зашло, на берегу не было никого, кто мог бы перевезти его к старцу. Встретив одного священника, друга старца, он попросил его побыстрее отвезти его к нему, потому что не имел благословения ночевать вне своей кельи. Священник же отвечал, что время уже позднее, все разошлись по домам, и уговорил его к нему домой, поужинать и спать. Но благословенный Леонтий узнав, что у священника две красивые дочери, и размыслив об опасности, которой могла бы подвергнуться его душа, предпочел лучше исполнить благословение старца и утонуть в море, чем нарушить благословение и впасть в искушение. Полностью уповая на Бога и на молитвы своего старца, он бросился в море. И — о чудо! — Бог, Который помог некогда Петру ступать по водам, помог сейчас и своему рабу, избавив его от морского течения, ибо, находясь в воде, преподобный стал шагать как бы по суше. Поняв, что может шагать по воде, он пошел вперед, но не понимал, как это происходит, ибо воды полностью покрывали его и некоторые были даже выше его головы на одну пядь. Так он шел, пока не достиг противоположного берега.

Какими словами можно передать ту великую веру в Бога, что имел юноша, или чудо, сотворенное с ним Богом? Если же кто спросит, почему Бог не попустил преподобному ступать по морю, как по суше, или по морскому дну, как Израиль в древности, но погрузил его в воду, мы ответим так. Поскольку преподобный был еще молод и неутвержден в добродетели, то с ним и случилось это, чтобы он не возносился, что достиг совершенства в святости, и чтобы понял, что ступать по морю как по суше может только тот, кто пролил множество пота и много подвизался в добродетели. Преподобный пришел к старцу глубокой ночью, весь мокрый. Увидев его и узнав о чуде, сотворенном Богом, духовный его отец возрадовался, удивляясь ученику, и восславил его за любовь и веру в Бога, и совершенное послушание своему учителю. А ученику, в свою очередь, было приятно, что у него такой учитель, который может избавлять учеников от смерти.

Надумав вернуться в епархию, учитель взял с собой и Леонтия. Но из–за бури, что случилась на море, они попали на остров Патмос. Поднявшись в монастырь святителя Иоанна Богослова, они отдохнули там несколько дней, а затем снова взошли на корабль и прибыли на Кипр, чтобы провести зиму, а весной пойти в Иерусалим и в Тивериаду, епархию отца. Но Бог, Который заранее знал о будущих подвигах Леонтия на Патмосе, не дал ему пойти в Иерусалим с Кипра. Зная, что ему неполезно оставаться на Кипре, юноша просил старца позволить ему вернуться обратно на Патмос в монастырь Иоанна Богослова, потому что ему очень понравилось то место жизнь тамошних отцов. Бог, подвигнувший на это ученика, подвигнул и душу учителя, который дал ему разрешение. Так преподобный со всяким усердием вернулся на Патмос, не имея с собой ничего, кроме старой одежды, которая была на нем.