Дик отворил дверь и смело шагнул в комнату, а Энн последовала за ним. Но старушка так и не подняла головы. Только сновала в ее руках иголка, казалось, она больше ничего не видела и не слышала. Дику пришлось подойти к ней поближе, чтобы она наконец заметила, что в комнате кто-то есть. И вот тут-то она и подскочила в таком испуге, что стул ее упал на пол.

– Извините, – виновато произнес Дик: он так расстроился, что напугал старушку. – Мы стучали, но вы не слышали. Старушка молча смотрела на них, прижав руку к сердцу.

– Как же вы меня напугали, – сказала она. – Откуда вы здесь взялись в такую ночь?

Дик поднял стул, и она уселась на него снова, все еще тяжело дыша.

– Мы долго разыскивали это место, – объяснил Дик. – Это ведь ферма Голубой Пруд? Не могли бы мы переночевать здесь? И еще двое ребят?

Женщина указала пальцем на ухо и покачала головой.

– Глухая, как тетеря, – сказала она. – Нет смысла говорить мне что-нибудь, мой милый. Я полагаю, вы заблудились.

Дик молча кивнул.

– Здесь вам оставаться нельзя, – сказала старушка. – Мой сын не потерпит, здесь никого. Вам лучше поскорее уйти, пока он не вернулся. У него отвратительный характер.

Дик покачал головой. Он указал пальцем на темное, покрытое потоками дождя окно, затем на мокрые башмаки и одежду Энн. Старуха догадалась, что он имеет в виду.

– Вы заблудились, устали и промокли, и вам совсем не хочется, чтобы я выставила вас из дома, – сказала она. – Но ведь все дело в моем сыне. Он не любит, когда приходят посторонние.

Дик снова ткнул пальцем в Энн, а потом на диванчик в углу комнаты. Потом показал жестом, что сам он уйдет. И опять старушка сразу поняла его.

– Ты хочешь, – чтобы я приютила твою сестричку, а сам уйдешь? – спросила она.

Дик кивнул. Про себя он подумал, что без труда найдет какой-нибудь сарай или амбар, где и заночует. Но Энн должна остаться в доме.

– Мой сын не должен видеть ни тебя, ни ее, – старушка потащила Энн к какой-то дверце, за которой, как подумала Энн, находился шкафчик. Но когда дверь открылась, за ней оказалась крутая деревянная лестница, ведущая куда-то вверх, под крышу.

– Иди наверх, – сказала старушка Энн, – и не спускайся, пока утром я тебя не позову. Если мой сын узнает, что ты там, беды не миновать.

– Поднимайся, Энн, – велел Дик, но ему было тревожно. – Не знаю, что там наверху, но если уж совсем плохо, то спускайся назад. Посмотри, может, там есть окно, тогда покричи мне, чтобы я знал, что у тебя все в порядке.

– Хорошо, – голос у Энн дрожал. Она поднялась по крутой грязной лестнице вверх и попала на тесный чердак. Там не было ничего, кроме стула и тюфяка, на вид не очень грязного. На стуле лежал сложенный плед, а на полке стоял кувшин с водой. На чердаке имелось крошечное оконце. Энн подошла к нему и позвала:

– Дик, Дик, ты здесь?

– Да, – отозвался Дик. – Ну как там, Энн? Нормально? Послушай, я найду себе поблизости какое-нибудь укрытие, а ты в случае чего зови меня!

– Здесь неплохо, – сказала Энн. – Тут есть довольно чистый тюфяк и плед. Так что все в порядке. Но что делать, когда придут Джордж и Джулиан? Ты их подождешь? Я думаю, что Джордж, пожалуй, лучше ночевать с вами в амбаре. Старуха больше никого не пустит, я уверена.

– Я подожду их, и мы что-нибудь придумаем, – сказал Дик, – а ты отдохни и доешь бутерброды и пирог. Постарайся как-нибудь просушить свою одежду и устроиться поудобнее. А тут есть какой-то сарай, так что со мной будет все в порядке. Кричи, если что!

Энн отошла от окна. Она вся вымокла и устала, ей очень хотелось есть и пить. Она съела все, что у нее было, и запила водой из кувшина. Потом, сонная, улеглась на тюфяк и укрылась пледом. Она хотела дождаться, когда придут Джулиан и Джордж, но моментально уснула. И неудивительно – ведь она так устала!

Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru