Историю эту мне поведал на исходе минувшего века дьякон одной из баптистских церквей Самарской области.
Он рассказал мне, что был в Самаре (тогда еще город назывался Куйбышев) такой баптистский пресвитер Антон Кондратьевич Тычкин.
Архивы «Братского Вестника» подтверждают: действительно был. С 1973 по 1979 годы…
В официальных журналах о самом Антоне Кондратьевиче остались теплые воспоминания некоторых служителей. Но почему то никто из них не рассказал эту историю. А она весьма колоритна.
Была у Антона Кондратьевича шинель хорошая шуба, и вот как то лютой зимою шел этот смиренный Божий служитель из церкви домой.
На улице темно, холодно и ни души…
Вдруг, откуда ни возьмись, прямо по Гоголю появляются «какие то люди с усами». Точнее несколько подозрительных личностей, которые, минуя традиционный гоп–стоповский этикет, т. е. даже не прося закурить, велят:
— Скидовай шубу, дед!
А дед вместо того, чтобы дрожать со страху этак спокойно и ласково молвит:
— Ребята! Побойтесь Бога. Я ведь старый уже, замерзну насмерть. Я тут живу недалеко, давайте дойдем до подъезда, я вам там шубу отдам, а сам домой шмыгну!
Не известно почему, но грабители согласились. И вот идут они тесной компанией, стерегут деда, чтобы не убёг.
Тут прямо, как в кино, из темноты вырывается свет фар, раздается скрежет тормозов и рядом с милой гоп–компанией останавливается легковушка. За рулем дюжий братец, член церкви и с ним еще трое молодых мускулистых баптистов. Которые хотя и пацифисты в глубине души, но надавать люлей за пастыря могут только так!
Завидя своего пресвитера, кричат:
— Антон Кондратьич! Как раз одно место есть в машине, садитесь, подвезем. Время то позднее, неровен час, шпана какая пристанет!
Тут то бы и разразиться нашему пресвитеру счастливым смехом! Сесть в машину, да умчаться в туманную даль, крича вслед растерянным грабителям слова о Божьем суде и карах небесных!
Но вместо этого, Кондратьич спокойно так заявляет:
— Вы, братья дорогие, поезжайте себе с Богом. Меня вон друзья до дома проводят! — и показывает на своих «зверообразен быша» спутников…
Братья пожали плечами, но рассудили, что старцу видней с кем дружить, послушно уехали. А изрядно струхнувшая уже гоп–компания продолжила путь к дому пресвитера.
У подъезда брат Тычкин начал кряхтя снимать шубу, как вдруг тяжелая рука одного из бандитов легла ему на плечо:
— Ты, отец! Того… Не трудись! Прости нас, а шубу себе оставь. Мы друзей не грабим!
Так вот и вышел простой куйбышевский пресвитер из гоголевской шинели не туда, куда обычно выходят призраки.
А туда, куда хочется дойти всем святым. К Тому, Кто тоже однажды вышел из Своей цельнотканной «шинели», чтобы взойти на Крест… Но воскрес и простил тех, кто разыграл Его «шинель» в кости…
А заодно и нас простил.
Как бы и нам научиться прощать обидчиков, записывая их в друзья, и превращая в таковых на деле? А?
Где же кончается мир? Одорик Порденонский
Сам виноват – и слезы лью,
И охаю -
Попал в чужую колею
Глубокую.
Я цели намечал свои
На выбор сам,
А вот теперь из колеи
Не выбраться.
…
Прошиб меня холодный пот
До косточки,
И я прошелся чуть вперед
По досточке.
Гляжу – размыли край ручьи
Весенние,
Там выезд есть из колеи -
Спасение!
…
Эй, вы, задние! Делай, как я.
Это значит – не надо за мной.
Колея эта – только моя!
Выбирайтесь своей колеей.
В. Высоцкий. Чужая колея
Иногда полезно свернуть с пути… Чтобы найти свою дорогу!
* * *
Мы с вами довольно долго писали про монахов. У впечатлительного читателя даже может сложиться мнение, что монашеский путь служения самый правильный и нет подобного ему…
Это, конечно, не так!
Кому то Бог дал дар бесстрастия, но дар этот бесполезен, если ты женат и хочешь оставить после себя многочисленное потомство.
Да и не все одарены Богом талантом безбрачия. А мериться размерами талантов также неразумно, как спорить о том, чья болезнь опасней.
Однако бывает, что человек начнет заниматься тем, что ему не свойственно. А потом уж вроде бы и бросить стыдно…
Говорят, что как то раз в разговоре с великим Вагнером Франсуа Обер со вздохом сказал:
— Маэстро, я вполне осознаю свою бездарность. Жаль, что для того, чтобы постигнуть это мне потребовалась пропасть времени – почти в полжизни…
— Почему же вы не оставили занятия музыкой, когда это поняли?
— Дело в том, что когда мне это стало ясно, я уже был весьма знаменит…
Молодой чех по фамилии Матиуш, попал в Италию. Либо родители туда эмигрировали, то ли сам пришел. Теперь уже доподлинно и не узнать…
Было мальчику 15 лет, когда он решил стать монахом. Можно сказать, в этом только и видел он смысл своей жизни. Да и дело то было в конце 13 века… Всего 70 лет назад умер великий Франциск Асизский. Кому ж и подражать в жизни, как не святому Франциску? Спайдермены и Шварцнеггеры еще не народились, до модных кинозвезд еще тоже не дошло время. Поэтому мальчики грезили карьерой или рыцаря, или монаха… Или того лучше — отшельника.
Юный Одорико (а именно так звали нашего героя) грезил об отшельнической доле… С измальства мечтал поселиться в пещере и предаваться уединению и молитвенному созерцанию.
Мечта сбылась. Францисканцы из местечка Удине приняли мальчика в свои братские ряды.
Одорик стал монахом и отшельником.
Но вскоре оказалось, что отшельничать — это довольно скучно и неинтересно. Людей нет, поговорить не с кем. С Богом постоянно общаться неловко. А грудь распирает некий ораторский зуд. Что же делать?
И тут пришла спасительная мысль: БЕЖАТЬ!!!
— Но ведь ты же всю жизнь мечтал быть отшельником? — вопрошает глупый внутренний голос.
— Так что же теперь, погибать от своего неразумия? — отвечает вопросом на вопрос совесть.
Одорик решился бежать из отшельнической пещеры в итальянские города, чтобы проповедовать Христа.
Вскоре юный монах и несостоявшийся отшельник стал весьма знаменитым проповедником. Но к ораторскому зуду присоединился вдруг зуд лингвистический, превращая юношу в полиглота и путешественника.
Одорик уехал из Италии. К тому времени ему уже перевалило за 30. Сначала он решил посетить край земли — то есть современную Турцию. Проповедовать там сложно, ибо мусульмане — не самая простая аудитория, но вскоре арабы начали каяться и исповедовать Христа, открывая монастыри. Тогда опасность гонений поторопила юношу дальше на восток. И вот уже Персия, и там проповедь и снова обращенные, потом Иран, Афганистан, Пакистан, и наконец, Индия. Но выяснилось, что и тут мир не кончается. Везде наш юноша основывал монастыри, как миссионерские центры. Сотни людей обращались к Богу.
Наконец Китай. Там окончательно выяснилось, что монахом быть юноше не следовало бы.
О китайцах сохранилось интересное свидетельство Одорика (прозванного к тому времени Порденонским):
«Китайцы приятны на вид, но бесцветны. Они отращивают бороды из длинных, свисающих волос, похожих на кошачьи усы. Что же касается женщин, то они самые красивые в мире».
Ценитель китайских женщин, говорят, остался верен обету безбрачия, но ей Богу, мне кажется, зря.
Из Китая он вышел в море, чтобы плыть дальше, но разыгрался шторм и их унесло к Филиппинским берегам.
Побывав на Филиппинах, Одорик вернулся в Китай. Привел к Христу немало людей.
А мир все не кончается. И неугомонный нрав гонит чешско–итальянского проповедника дальше — в загадочный Тибет. Ему удается прорваться в полулегендарную столицу Тибета — Лхасу. Центр всемирного оккультизма не уничтожил пламенного путешественника и проповедника. Он благополучно продолжает путь, постепенно превращаясь в дряхлого старика…
