– А я спокойна, – буркнула я сквозь всхлипывания. – Абсолютно спокойна, как удав. Как стадо удавов!

Разговора по душам не получилось. Маше позвонила подружка, сказала, что освободилась раньше, чем думала. Так что, чмокнув меня в щеку, сестра умчалась развлекаться.

Я достала школьный фотоальбом, в нем собраны снимки с первого по девятый класс. Фотографии этого учебного года еще не готовы. Надо наконец распечатать снимки. Тем более большинство фотографии – с Ромой. Можно будет их разглядывать и предаваться мечтам. В реальной жизни мне сложно поднять глаза на Рому, и я наблюдаю за ним исподтишка. При этом чувствую себя паршиво, словно совершаю преступление.

Я не видела Рому целое лето (как я прожила это время?), встретившись с ним на школьной линейке, замерла от восхищения. Он был такой… такой…

Взгляд стал жестче, нахальней. Голос обволакивал и лишал возможности думать. Его фигура, жесты, реплики ясно говорили о том, что он лучший из парней школы. Да что там школы – города!

Я подошла к туалетному столику. На нем в рамочке стоит фотография Ромы. Я сделала ее в прошлом году, в середине мая. Уже и не помню, какой предлог выдумала. На снимке Рома стоит на фоне школьной доски, в расстегнутой на пару верхних пуговиц синей рубашке. Волосы взлохмачены, правый уголок губ слегка приподнят. Серые глаза сияют, в них играют блики весеннего солнца.

Я хотела сфотографироваться рядом, но… боялась показаться уродиной на его фоне. Когда парень привлекательнее девушки, это катастрофа!

Я аккуратно поцеловала фото и прижала к груди. Когда-нибудь, Рома, ты станешь моим!

Вот и прошла первая неделя учебного года. Фотографии со школьной линейки распечатаны. Так что весь вечер я провела в кресле, рассматривая лицо любимого человека. При этом представляла, чем он сейчас занят. Если рассуждать здраво, то наверно, он встречается со своей девушкой или сочиняет песню. Дома Роман не расстается с гитарой, все перебирает струны, подыскивает мелодию. Вот повезло человеку: и умный, и красивый, и талантливый…

Но я не хотела мыслить здраво, мне грезилось, что…

Роман сидит в углу, прислонившись к стене. Глаза у него закрыты, губы шепчут одно-единственное имя: Настя. Вот он достает мобильный телефон и рассматривает фотографии. На каждой из них – я. Конечно, они сделаны втайне от меня. Рома терпеливо ждал, улучал моменты, когда я не смотрю в его сторону, и фотографировал.

Он всматривается в мое изображение и думает, что не достоин меня. Вслух начинает восхищаться моей красотой и грацией. Ему становится тоскливо от мысли, что он не может быть рядом со мной, потому что боится признаться в своих чувствах. Наконец он решается и набирает мой номер. Робко здоровается и приглашает на свидание.

Пока я иду к назначенному месту, все парни оборачиваются мне вслед. При встрече со мной Рома застенчиво опускает глаза, смущенно протягивает букет цветов. Я тоже немного волнуюсь, но это не мешает мне выглядеть сногсшибательно… Я небрежно поправляю волосы и принимаю букет с милой улыбкой. Запинаясь и краснея, Рома шепчет: «Настя, я тебя люблю»…

Или наоборот, Рома устраивает грандиозное представление, финалом которого опять же будет признание в любви. В общем, в моих фантазиях может быть что угодно, но только не скучные мысли о том, как Рома провожает Ларису домой и целует на прощание. Ну, почему он выбрал Пескову? Да что в ней особенного?

Я схватила ручку, блокнот и вскоре на страницах появилась таблица:

Полет мысли прервался из-за скрипа двери. В комнату заглянула моя лучшая подруга Катя. Я с сожалением отодвинула блокнот и встала с кресла.

– Привет, затворница, – Катя чмокнула меня в щеку и плюхнулась на кровать, при этом с явным интересом покосилась на блокнот.

– Привет, а что-нибудь случилось? – я широко улыбнулась и постаралась незаметно отодвинуть блокнот в сторону.

– Ничего не случилось, – ответила Катя, пристально следя за моими ухищрениями.

– Хочешь пойти погулять? – я плюнула на секретность и открыто положила блокнот в сумку, а ее бросила за кресло.

Катя слегка приподняла брови, но комментировать не стала.

– Я принесла диск, который ты просила.

– Что? – я ошеломленно уставилась на подругу – Тот самый легендарный концерт? Где ты его взяла?

– Брат помог, среди его знакомых оказался один сумасшедший фанат. Вот он и поделился. Лично я думаю, что девушки такое слушать не должны. Тебе пора переключиться на более позитивную музыку, – заметила Катя, копаясь в сумочке.

– Ну, скорее! Поверить не могу, что увижу…

– Не увидишь, пока не угостишь меня чем-нибудь вкусненьким, – лукаво сказала Катя, пряча диск за спиной.

– Почему ты такая вредная? – обиженно протянула я. – Угощу, конечно, но…

– Без всяких «но», давай-давай, – поторопила Катя.

Пришлось стиснуть зубы и топать на кухню. Иногда Катерина сбивает меня с толку. То она щебечет, как птичка, то злится на всех и вся, то обязательная, то легкомысленная. Но я привыкла к постоянной смене настроения, как-никак мы дружим с детского сада, у меня уже выработался иммунитет к непостоянству Катиных эмоций. Хотя, конечно, хотелось бы, чтобы подружка была более стабильна.

Наконец вкусности были разложены по тарелкам, сок налит в стаканы, можно возвращаться. Мне требуется приложить много усилий, чтобы донести поднос и ничего с него не уронить, поэтому прошло уйма времени, пока я добралась до комнаты.

– Что это такое? – Катя помахала блокнотом. Блокнотом, который я от нее спрятала!

– Что? Катя! Как ты могла! – я попыталась выхватить компромат, но подруга вцепилась в блокнот мертвой хваткой.

– Да успокойся ты! – Катя рассмеялась. – Прямо бешеная!

– Ты же поняла, что я не хочу, чтобы ты его читала!

– Правильно, – кивнула Катерина. – Именно поэтому я и прочла. Огромное тебе спасибо! Давно я так не веселилась!

– Что там смешного? – я залпом выпила сок и со стуком поставила стакан.

– Ну, хотя бы, что в себе ты нашла кучу достоинств, а в Лариске – ни одного.

– Как есть, – огрызнулась я.

– Насть, – простонала Катя, – ну нельзя же так! Нельзя! Хватит фантазировать, что ты обаятельная и привлекательная, а Лариса дура-уродина. И хватит чертить таблицы, анализировать. Пока ты разрабатываешь план захвата Романа, мы все состаримся.

– Очень хорошая таблица, – буркнула я.

– Может и хорошая. Только твое поведение, как эта самая таблица. Сухо, лживо, неинтересно!

– Да? А как бы ты написала?

– Во-первых, я бы не стала заниматься такой ерундой! – заверила подруга. – Но уж, если бы мне приспичило сравнить тебя и Пескову, я бы не ограничилась парочкой казенных предложений, а составила бы целый рассказ. Причем, правдивый!

– А давай! – в запале крикнула я.

– А давай! – подхватила Катерина. – С кого начать?

– С этой…

– Хорошо! С этой. Лариса Пескова… Так. У Ларисы вполне обычная внешность, в ней нет ничего выдающегося. Но то, как Пескова себя подает, заслуживает уважения. Она может быть накрашена, как угодно, причесана, как угодно, но обаяния не теряет. Одевается, не в пример нашим школьным красавицам, просто, но ярко. Не далее, как вчера, она пришла на занятия в такой блузке, которую и я бы не отказалась примерить.