– О, нет, не надо, дружище, – сказал я, так как знал, что мокрицы могут быть ядовитыми для котов, – ты же не знаешь, где она побывала.

Боб недовольно взглянул на меня. «Ну и зануда же ты», – словно сказал он.

Меня всегда восхищали скорость, сила и выносливость этого кота. Кто-то однажды предположил, что в родственниках у Боба была рысь или еще какая дикая кошка. Что ж, все может быть. Прошлое Боба всегда было и будет загадкой для меня. Я понятия не имел, сколько ему лет и что за жизнь была у него до встречи со мной. Похоже, чтобы узнать, откуда Боб или кто его родители, мне придется сделать ему ДНК-тест. Но мне, если честно, все равно. Боб есть Боб. И это все, что мне нужно знать.

Не только я полюбил Боба за его яркость и непредсказуемость.

К весне 2009 года, когда мы продавали «Big Issue» на нашем обычном месте возле станции «Энджел» уже около года, Боб успел обзавестись маленькой, но преданной группой почитателей.

Насколько мне известно, мы были единственной человеческо-кошачьей командой, продающей «Big Issue» в Лондоне. Да даже если и была где-то еще одна, я уверен, что кошачья ее половина не шла ни в какое сравнение с Бобом, когда дело доходило до привлечения прохожих и умения им понравиться.

В самом начале нашей с Бобом истории я был уличным музыкантом на Ковент-Гарден – играл на гитаре и пел, а Боб просто сидел рядом, напоминая маленькую статую Будды, и наблюдал за спешащими по своим делам людьми. Прохожие были совершенно очарованы им и всегда сбавляли темп, чтобы помахать ему или сказать что-нибудь приятное.

– Расскажите свою историю, – просили они. – Как вы нашли друг друга?

Я, конечно, рассказывал. Но этим все и ограничивалось.

Однако, с тех пор как мы начали продавать журналы «Big Issue», мы разучили пару новых трюков.

Боб обожал играть, так что я стал приносить с собой различные игрушки, с которыми он мог забавляться в течение дня. Его фаворитом была маленькая серая мышка, внутри которой когда-то находился мешочек с кошачьей мятой.

Мешочек с мятой давным-давно выпал и потерялся, а сама мышка порядком поизносилась, да и серой она больше не была, так как от грязи почти почернела. У Боба было много новых игрушек, однако старушка-мышь, как я ее называл, всегда была его любимицей.

Он таскал ее во рту, мотая из стороны в сторону. Иногда он раскручивал ее за хвост и отпускал, так что мышка отлетала на несколько футов. Тогда Боб набрасывался на нее и начинал все сначала. Он любил охотиться на настоящих мышей и, очевидно, имитировал это. Люди всегда останавливались посмотреть, когда он принимался играть с мышкой. Я не раз видел, как прохожие проводили десятки минут, наблюдая за Бобом.

Вскоре и я включился в игру. Поначалу мы с Бобом давали друг другу пять. Я протягивал Бобу руку, а он ударял по ней лапой. Мы просто-напросто повторяли то, что обычно делали дома, однако люди приходили от этого в восторг. Если бы я получал по фунту каждый раз, когда кто-нибудь – особенно женщины – останавливался возле нас и восклицал что-то вроде «О, как мило!» или «Это просто прелесть!», я бы уже давно разбогател.

Наши с Бобом игры стали для меня больше чем просто трюки, на забаву прохожим. Они помогали скоротать время, согреться в холодную погоду, да и просто поднимали настроение. Ну и конечно, они способствовали продаже журналов. Боб и тут мне помог.

Со временем мы разнообразили свой репертуар.

Боб обожал получать маленькие угощения. Например, я держал кошачий крекер в руке на высоте примерно трех футов, а Боб, встав на задние лапы, пытался дотянуться до него. Он обхватывал мое запястье обеими лапами, притягивал к себе, а затем одной лапой пытался вырвать крекер из моих пальцев.

Этот трюк имел успех. Вскоре мы решили его усовершенствовать. Когда Боб цеплялся за мое запястье лапами, он зажимал их крепко, как тиски, так что как-то раз я слегка поднял его над землей, и он повис на высоте нескольких дюймов. Мы стали повторять этот трюк и в дальнейшем. Боб висел на моей руке несколько секунд, после чего либо спрыгивал сам, либо я бережно опускал его обратно. Само собой, я всегда заботился о мягком приземлении Боба, иногда даже подкладывал ему рюкзак.

Чем чаще мы показывали трюки, тем больше людей собиралось вокруг нас. Многие из них были необычайно щедры, и это проявлялось не только в покупке «Big Issue».

C самого начала люди были невероятно добры к нам, давали Бобу крекеры и различные лакомства. Они даже стали дарить ему одежду, чаще всего связанную собственноручно. Теперь у Боба есть целая коллекция шарфов всех цветов, мне даже становится негде их хранить. Иногда меня даже ошеломляло то количество тепла, поддержки и любви, которое мы получали.

Но те, кто не был так добр к нам, тоже бродили неподалеку…

Был обычный пятничный вечер, час пик, и толпы людей сновали рядом со станцией «Энджел». Боб совершенно не обращал внимания на суету вокруг, он лежал на моем рюкзаке, изредка рассеянно помахивая хвостом из стороны в сторону.

Вдруг я заметил женщину, стоящую недалеко от нас. Она пристально смотрела на Боба.

По тому, как она тихо ворчала и неодобрительно покачивала головой, я понял, что мы ей не нравимся. Я и не думал заговаривать с ней, во многом потому, что был слишком занят продажей последних экземпляров журналов перед выходными. Но у женщины, к сожалению, были другие планы.

– Молодой человек, неужели вы не видите, что этот кот недоволен? – спросила она, подойдя к нам.

Женщина эта выглядела как директриса школы: средних лет, с отчетливым английским акцентом, в твидовой юбке и жакете. Вот только она была куда агрессивнее, чем все учителя, которых я знал.

– Я наблюдала за вами какое-то время и не могла не заметить, что ваш кот мотает хвостом, – заявила она, – а это значит, что он раздражен. Вы не имеете права использовать его в своих целях. Вы не способны за ним присмотреть.

Что ж, мы много раз слышали подобные слова, с тех пор как начали появляться на улице вместе. Поэтому я постарался ответить как можно вежливее:

– Он помахивает хвостом, потому что доволен. Если бы он не хотел находиться здесь, мадам, его бы здесь и не было. Это же кот. Они сами выбирают, с кем они хотят быть. Он может уйти, когда ему захочется.

– Так почему же тогда он на поводке? – парировала она, самодовольно глядя мне в глаза.

– Сейчас и когда мы ходим по улице, – начал объяснять я, – он на поводке только лишь потому, что однажды перепугался до смерти, потерявшись. А если ему понадобится пойти по своим делам, я обязательно отпущу его. Так что, если он, как вы говорите, несчастлив, он сразу же убежит, стоит мне снять поводок, вы так не считаете?

Женщина этого и слышать не хотела.

– Нет, нет и нет. Всем известно, что, если кот мотает хвостом, это признак стресса, – еще громче сказала она.

Боб попятился ко мне, чтобы в случае чего прыгнуть мне на руки. Я попытался успокоить даму, рассказав ей больше о нас.

– Мы вместе уже около двух лет. Он бы и двух минут рядом не провел, если бы я помыкал им, – сказал я.

Но что бы я ни говорил, она лишь с досадой качала головой и цокала языком.

– Почему бы нам не остаться каждому при своем мнении? – сказал я в конце концов.

– Пффф, – она махнула на меня рукой, – нет, я не согласна, молодой человек.

К моему огромному облегчению, через некоторое время она оставила нас и смешалась с толпой у метро.

Вскоре ко мне подошли двое покупателей. Их улыбки немного сняли напряжение последних минут. Я протягивал одному из них сдачу, как вдруг услышал звук, который узнал бы из тысячи.