Но если легенда о «политике страуса», в общем-то, прояснена, то другой вопрос, причем один из самых важных в биологии птиц, вопрос семейных отношений еще не выяснен до конца. До сравнительно недавнего времени считалось, что страусы живут исключительно парами. Сейчас многие натуралисты считают, что у самца страуса имеется несколько «жен». Доказательства тому — во-первых, часто встречающиеся в гнездовой период группки, состоящие из одного самца и 3–4 самок, во-вторых, большое количество яиц в одном гнезде. (В Северной Африке в гнезде находят по 15–20 яиц, на юге — по 30, а в Восточной Африке даже по 60.) Поскольку самка может отложить не более 9 яиц (имеется в виду одновременно, то есть одна кладка. Потому что вообще за сезон — а он длится с марта по декабрь — самка может отложить и несколько десятков яиц. В Аскании-Нова было зафиксировано 68 яиц за сезон у одной самки), то ясно: это «продукция» нескольких страусих. Однако сторонники «единобрачия» считают, что такое положение хоть и существует, но оно не свойственно страусам, а возникло в результате массового отстрела самцов. И доказательство «единобрачия» в том, что детишек все-таки, даже если они появились из яиц нескольких самок, воспитывает только самец и одна самка.

Это действительно так. Наблюдатели рассказывают, что одна из самок — самая старшая, отложив яйца (любопытно, что откладывают страусихи яйца буквально под самым носом самца и тот клювом закатывает их под себя), позволяет затем сделать это и другим самкам, а потом прогоняет их.

Насиживание длится примерно полтора месяца (иногда немного меньше), причем днем на яйцах сидит самка (или яйца, чуть присыпанные песком, сами греются на солнце), ночью их согревает самец. Недель через пять (за неделю до появления на свет) птенцы уже начинают давать о себе знать довольно громкими звуками.

Выбраться птенцу из яйца нелегко: скорлупа очень прочная (толщиной до 2 миллиметров), и страусенок «работает» иногда несколько часов (а бывает — и сутки), прежде чем разрушит ее. Выбравшись из скорлупы, страусята сразу начинают бегать и самостоятельно отыскивать пищу. Но далеко от родителей не убегают. Если же по каким-либо причинам надо выбирать между отцом и матерью — страусята всегда остаются с отцом. Он охраняет их, обучает житейским премудростям, методам защиты от врагов, растопырив крылья, прикрывает, если надо, от палящих лучей солнца.

Так продолжается месяца два. Затем страусята покидают родителей и собираются в небольшие «молодежные» стада. (Иногда в таком стаде может быть и 50 птиц.) Взрослые же страусы остаются вдвоем или объединяются с другими парами или семьями в небольшие группы. Нередко в этих группах бывают и молодые страусы, предпочитающие общество взрослых обществу своих сверстников.

Часто можно видеть страусов, пасущихся вместе с газелями, антилопами, зебрами. Такое «содружество» выгодно всем: страус — птица очень зоркая, к тому же благодаря своему росту видит далеко вокруг и заранее замечает приближающуюся опасность. А увидав, убегает. Для других животных это сигнал, и они немедленно устремляются за страусами, нередко даже не представляя, от кого удирают, но полностью доверяя птицам. Страусам же такое содружество выгодно по другой причине: будучи существами растительноядными, они тем не менее разнообразят свой рацион насекомыми, мелкими грызунами (это дает основания некоторым ученым считать страусов всеядными). Насекомые и зверушки выскакивают из-под копыт антилоп или зебр и достаются страусам.

Страус — птица осторожная, хотя врагов у нее не так уж много. Кроме того, взрослая птица может в случае опасности легко убежать или дать отпор хищнику: его ноги очень серьезное оружие. (Б. Гржимек пишет, как страусиха целый километр гналась за гиеной, осмелившейся приблизиться к страусятам.) А вот яйца страусов часто становятся добычей шакалов, гиен, стервятников.

Взрослые же птицы большей частью становятся жертвой охотников. Если же страус не погибнет под выстрелами или не умрет от какой-нибудь болезни, то может прожить лет до 70 — во всяком случае, таков предельный возраст страусов, зафиксированный учеными.

Обитатели Южной Америки нанду, прозванные так за протяжный крик «нанду, нанду», тоже, в общем-то, страусы, хотя и выделены в отдельный отряд. Они отличаются от своих африканских собратьев меньшей величиной (высота их не превышает 1,5 метра, вес — 50 килограммов) и некоторыми существенными моментами в образе жизни. Например, «многоженство» у нанду не вызывает сомнений и споров у ученых. «Муж» внимателен к своим женам (их у него 5–6), но лишь до поры до времени, а точнее, до тех пор, пока самки не отложат яйца. Получив в свое распоряжение два-три десятка яиц (иногда, правда, бывает и четыре и пять десятков и даже больше, но в таком случае высиживание невозможно) самец-нанду теряет всякий интерес к своим дамам. Теперь он целиком занят будущим потомством. Дамы не в обиде — они дружно уходят к другому, а когда и тот переключается на будущее потомство, уходят к третьему. Самцы же садятся на яйца, лежащие в ямке на мягкой подстилке из травы. Сидят прочно — даже если днем и оставляют кладку, то далеко не уходят. Насиживание длится 37–40 дней. Страусята меньше птенцов африканского страуса: те, появляясь из яйца, весят 1,2 килограмма, птенцы нанду — граммов 400. Но растут маленькие нанду быстрее, хотя дольше своих африканских собратьев остаются с папашей. В случае опасности прячутся под его крылья (они у нанду шире, чем у африканских страусов), а то и забираются на спину отцу. На спине часто и путешествуют, если папаша вздумает отправиться в дальнюю прогулку, а малыши еще недостаточно окрепли.

Нанду, как и страусы, — отличные бегуны. Но если страусы бегут по прямой, развивая при этом большую скорость, то нанду бежит зигзагами, делая петли, и преследователи, не ожидая таких крутых поворотов (а нанду иногда на полной скорости поворачивается почти на 90°), проносятся мимо. Бегать таким образом нанду помогают, как и страусам, крылья. Ими нанду и «тормозит», ими и «рулит».

В Южной Америке два вида нанду — северный и длинноклювый, или Дарвинов. Дарвинов, живущий в Патагонии и горных степях Анд, меньше северного, у него длиннее клюв и слабее ноги, он иначе окрашен. Но в основном образ жизни их схож.

Мы уже говорили о том, как американские страусы могут служить и служат людям. Однако это не мешает фермерам периодически отстреливать их, считая, что нанду поедают траву, предназначенную для овец. Мнение это явно ошибочное — не так уж много травы уничтожают эти птицы. Но если и поедают страусы какое-то количество травы и приносят этим какой-то вред, пользу приносят гораздо большую: нанду уничтожают огромное количество чертополоха, который заглушает кормовые растения и колючки которого портят шерсть овцам.

Австралийский эму во многом похож на южноамериканского нанду. Примерно такого же веса и такой же величины, детишки такие же полосатые, отцы такие же заботливые, мамаши столь же «легкомысленные» — отложив яйца, они предоставляют отцу насиживать их и заботиться о потомстве. Насиживание продолжается 7–8 недель по одним сведениям и 8–9 по другим. И все это время будущий отец ничего не ест — лишь иногда позволяет себе напиться. А в первую и последнюю неделю не позволяет себе даже этого — сидит неподвижно. За время насиживания самец эму теряет треть своего веса. Однако и после появления страусят жизнь отца не делается легкой: все внимание теперь он сосредоточивает на страусятах.

Эму, как и страус, — отличный бегун, может бежать со скоростью 50 километров в час, но он к тому же еще и прекрасный пловец. О жизни эму известно достаточно много, но «почти все, что известно о жизни эму, получено из наблюдений не в Австралии, а в зоопарках, и в большинстве своем — в европейских», — пишет Б. Гржимек.

Конечно, австралийцам не до изучения эму — они заняты войной с птицами. Мы уже говорили об этом в первой части. Добавим лишь, что сейчас на земле остался лишь один вид эму. А всего полтора столетия назад Альфред Брем в своей знаменитой «Жизни животных» описал шесть видов этих птиц.