– Да, – ответила за всех Виолетта.
– Снова ты, – поморщился он. – Итак, мы собрали вас здесь с великой, я бы даже сказал, святой, целью. Вряд ли вы подозревали, но вы – не люди. Вы Духи. Как я, но другие. Нэйры. Приберегите глупые вопросы. Виолетта, тебя это тоже касается! Я скажу лишь то, что должен.
Послышались громкое чавканье. Мертвец с хрустом догрызал леденец.
– Тело, ты мне надоело, – нахмурился Сафо. – Заткнись уже, доходяга, или последние зубы выбью.
– Эээээыыыыыыыыы, – извинился мертвец, вытащив леденец из пасти.
– Продолжим. Вы Нэйры. Лишь четыре таких Духа есть – и всегда существовало – во Вселенной. Вы должны завоевать девять миров. Начнёте с этого. Мирастис, она же Земля, она же Первая Cтупень. Для начинающих – то, что нужно. Дальше разберётесь, что делать, но не мешкайте и не шалите. Советую слушаться и завоёвывать миры, как полагается хорошим Нэйрам. Нам и Духам Космоса очень нужно, чтобы они стали вашими, но подарить их никак нельзя – чтобы править, вы должны дойти до высокой ступени развития, а сейчас вы внизу, в самом низу, ниже плинтуса, ниже дна морского, ниже самого низкого, вы просто ничтожества, куда вам управлять мирами, вы даже с собой справиться не можете. Вам всё ясно?
– Нет, – сказала Виолетта. – Зачем…
– Всё, – покачал головой Эммануэль Сафо, – ты меня достала.
Он выбросил вперёд левую руку, резко сжал кулак и выпрямил пальцы. Виолетта вскрикнула и упала на диванные подушки. Лили склонилась к ней, но тут же отстранилась, вздрогнув от окрика Сафо:
– Ли, оставь её! Эта девчонка меня бесит. Возможно, хоть это её чему-нибудь научит. До встречи на Испытаниях!
Он расхохотался. Из его рта с отрывистыми «ха», «ха», «ха» стали вырываться клочья зелёного дыма. Они окружали Духа туманными кольцами, расплываясь в воздухе и разрастаясь в высоту. Сафо всё смеялся и смеялся, пока дым не покрыл его и поскуливающего мертвеца. Когда зелёный туман растаял, оба: Дух и его подручный – исчезли.
Следующие несколько часов не отложились в памяти ни одной из девушек. Кажется, они рыдали, матерились, смеялись, снова рыдали, разговаривали, молчали, опять рыдали, пока не устали до такой степени, что сумели разбрестись по спальням и уснуть.
Пробуждение было разным и по-разному неприятным.
В лёгкой дрёме, предшествующей полному освобождению ото сна, Виолетта почувствовала себя дома: в любимой маленькой спальне, до потолка обклеенной постерами, с весёлыми розовыми занавесками, набитым вещами шкафом и старой кроватью – её скрип никогда не раздражал девушку. Она знала, что скоро зачирикает будильник и нужно будет вставать и идти в душ, а потом мама позовёт завтракать. В колледже Виолетта встретит как минимум трёх своих воздыхателей, а вечером с кем-нибудь из них куда-нибудь пойдёт, а может, даже и не с одним, а с двумя или с тремя, но, конечно же, по очереди. Однажды она уже допустила ошибку, решив проэкспериментировать и отправиться на свидание с двумя парнями сразу. Каждый из них считал себя единственным и думал, что второй – это просто друг. Встреча закончилась болезненно: для них в прямом смысле и в переносном для Виолетты. С тех пор она аккуратно разделяла своё время между поклонниками и никогда не совмещала приятное с приятным.
Предвкушая замечательный день, Виолетта с наслаждением потянулась и открыла глаза. Взгляду предстал высокий потолок с барельефом, увешанные коврами стены и огромное окно напротив – ничего, совсем ничего общего с её родной спальней. Виолетта мысленно застонала и с головой зарылась в одеяло. Как же хотелось снова проснуться – но только на этот раз у себя дома! Как же ей был противен этот потолок, и этот барельеф, и это окно во всю стену, и эти ковры! Спрятавшись под ненадёжным покровом, словно в норе, девушка вспомнила своё первое пробуждение здесь. Это было вчера, но казалось, с тех пор прошли годы.
Боль – неприятная штука, а просыпаться от неё и вовсе ужасно. Тем не менее, именно это и произошло с Виолеттой восьмого июня 2016. Накануне вечером она легла довольно поздно. Виолетта зачастую приходила со свиданий около полуночи и никогда не ложилась спать, не прочитав и не ответив на все сообщения в соцсетях, которые другие поклонники успевали написать за её временное отсутствие. Седьмого июня она легла спать около двух часов и сразу же уснула. Сны Виолетта не видела, и ночь обычно протекала как одно мгновение: вот голова коснулась подушки, и вот уже чирикает будильник. Но только не в этот раз.
Всю ночь снилось что-то тягучее, как смола, однообразное и чрезвычайно утомительное. Девушка не раз просыпалась, несколько секунд смотрела в потолок, надеясь, что сновидение не вернётся, опять засыпала и опять видела то же самое. Не было ни сюжета, ни действующих лиц, одно только холодное, серое, высасывающее силы ничто. Оно было и не было, вокруг и в ней, везде и нигде, вечно и ни секунды. Виолетту терзало мучительное ощущение бесконечно медленного исчезновения в этой пустоте. Неожиданно какое-то новое чувство появилось во сне, и ткань пустоты с душераздирающим треском разорвалась. Этим чувством – Виолетта не сразу осознала его, хоть и встретила с радостью как избавление от гнетущего несуществования, – оказалась боль. И после осознания пришло пробуждение.
Виолетта проснулась со стоном, и боль неожиданно прошла. Девушка открыла глаза и в первые несколько мгновений ничего не поняла. Она тупо смотрела на ковёр напротив и пыталась понять, куда же делся постер One Republic. Ответа не было. Виолетта помотала головой, подумав, что из-за первого в жизни сна, да ещё такого утомительного, рассудок помутился, и что, раз будильник пока не звонил, есть время поспать ещё немного. Она опустила голову обратно на подушку и попыталась ещё раз вздремнуть, но не тут-то было: стоило только сонливости начать одерживать верх, как та же боль – намного более надёжный будильник, чем электронные часы, – тут же давала о себе знать. Она проходила, стоило Виолетте хотя бы чуть-чуть приподнять веки. Промучившись так ещё полчаса, Виолетта поняла, что поспать у неё не выйдет, а значит, придётся вставать. С этой мыслью она, зажмурившись, уселась на кровати, глубоко вздохнула, сосредоточилась, проанализировала своё состояние, решила, что всё в порядке, и открыла глаза.
Увы, постер One Republic на своём законном месте не появился, как и остальные плакаты, украшавшие стены родной комнаты. Зато вместо них возникли богато вышитые ковры, да и если бы только они… Глубокие кресла, небольшой диван, письменный стол, огромный плазменный телевизор – в комнате Виолетты ничего этого и в помине не было! Но куда же делся любимый огромный шкаф, битком набитый одеждой? И где, интересно, компьютер? И вообще, где это она?
Вопросы, вопросы… а ответов как не было, так и нет.
Здраво размышлять у Виолетты получалось с трудом. Больше всего ей хотелось закричать, или, например, заплакать, однако она сильно сомневалась, что это поможет, а если её похитили, то лишний шум только повредит. Поэтому девушка тихонько встала, обнаружила на спинке кресла подходящие по размеру джинсы и футболку, а рядом – кроссовки, переоделась, и, неслышно ступая по толстому ковру, скользнула к двери, молясь, чтобы та оказалась не заперта.
Виолетте повезло: дверь открылась, стоило лишь легонько её толкнуть. Взгляду девушки предстала просторная гостиная. На полу лежал такой же пушистый ковёр, как и в спальне. В центре стоял длинный светлый диван в форме буквы П, а вокруг лежала дюжина разноцветных подушек. Напротив в стене виднелись ещё две двери, справа – огромное окно, слева – барная стойка и большая плазменная панель. Но всё это Виолетта едва заметила, так как внимание её привлекло главное: человек, полулежавший на диване.
Это была девушка одних с Виолеттой лет, высокая, загорелая, с прекрасной спортивной фигурой. Её тело обтягивали синяя майка и короткие шортики, на ногах красовались белые кроссовки, длинные рыжие волосы были убраны в хвост, а глаза – закрыты. Судя по глубокому мерному дыханию, девушка спала. Виолетта перевела дух. Кто это – одна из похитителей или такая же жертва? Решив оставить и этот вопрос без ответа – чем он хуже других? – Виолетта прокралась к двери за стойкой, лелея надежду, что она не заперта.
