– Вы это напрасно, святой отец, – сказал Беннет. – Эти разговоры совсем неуместны.

– Нет, мастер Беннет, нет. Знайте свое место, добрый Беннет, – ответил сэр Оливер. – Я докажу свою невинность. Я не хочу погибнуть по ошибке. Я беру всех в свидетели, что чист в этом деле. Я даже не был в Моот-хаусе – меня послали по делу раньше девяти часов…

– Сэр Оливер, – перебил его Хэтч, – так как вам не угодно прервать эту проповедь, то я приму другие меры. Гофф, труби, чтобы садились на лошадей!

Раздался звук трубы. Беннет подошел близко к пораженному священнику и яростно шепнул ему что-то на ухо.

Дик Шелтон увидел, как сэр Оливер испуганно взглянул на него. Дику было о чем подумать, потому что сэр Гарри Шелтон был его родным отцом. Но он не сказал ни слова и лицо его осталось неподвижным.

Хэтч и сэр Оливер некоторое время обсуждали изменившееся положение дел. Они решили оставить десять человек не только для защиты Моот-хауса, но и для сопровождения священника через лес. Так как Беннет должен был остаться, то начальство над отрядом, посланным для подкрепления, было передано мастеру Шелтону. Действительно, другого выбора не оставалось: остальные были глупые, неуклюжие люди, неопытные в военном деле, а Дик был не только популярен, но и решителен и серьезен не по годам. Хотя он провел свою юность в этом глухом местечке, но сэр Оливер хорошо обучил его чтению и письму, а обращению с оружием и первым основам военного искусства научил его сам Хэтч. Беннет всегда был добр к Дику и готов помочь ему во всем. Он был из людей, которые жестоки к тем, кого считают своими врагами, но по-своему грубо верны и преданы своим друзьям. И теперь, когда сэр Оливер пошел в ближайший дом, чтобы написать своим четким, красивым почерком отчет о последних событиях своему господину, сэру Дэниелу Брэкли, Беннет подошел к своему ученику, чтобы пожелать ему успеха в его предприятии.

– Вы должны ехать дальним путем, в обход, мастер Шелтон, – сказал он. – Вам надо объехать мост, чтобы сохранить жизнь! Пустите верного человека в пятидесяти шагах перед собой – пусть он стреляет в случае тревоги, а вы поезжайте потихоньку, пока не выедете из лесу. Если негодяи нападут на вас, скачите изо всех сил: вы погибнете, если остановитесь. И поезжайте все вперед, мастер Шелтон, не возвращайтесь сюда, если вам дорога жизнь; помните, что в Тонсталле вам не найти помощи. Так как вы едете на великую войну за короля, а я остаюсь здесь, где моей жизни грозит величайшая опасность, и только святые знают, встретимся ли мы еще с вами здесь, на Земле, то я дам вам последние советы при вашем отъезде. Остерегайтесь сэра Дэниела: ему нельзя доверять. Не верьте и плуту-священнику: у него нет дурных намерений, но он исполняет волю других, это орудие сэра Дэниела! Приобретите влияние там, куда отправляетесь; заведите себе сильных друзей; позаботьтесь об этом. И поминайте добром Беннета Хэтча! На свете есть негодяи похуже Беннета. Ну, желаю вам удачи!

– Господь да будет с вами, Беннет! – ответил Дик. – Вы были всегда добрым другом мне, сироте, и я всегда скажу это.

– И вот что еще, мастер, – прибавил Хэтч несколько смущенно, – если этот Мститель пустит в меня стрелу, вы, может быть, не откажетесь дать золотую марку, а то и фунт за спасение моей бедной души, потому что плохо мне придется в чистилище.

– Ваше желание будет исполнено, Беннет, – ответил Дик. – Но ободритесь! Мы встретимся там, где вы будете более нуждаться в эле, чем в мессах.

– Дай-то Бог, мастер Дик, – сказал Хэтч. – Но вот идет сэр Оливер. Если бы он так же ловко управлялся с луком, как с пером, он был бы чудесным воином.

Сэр Оливер дал Дику запечатанный пакет с надписью «Моему достоуважаемому господину, сэру Дэниелу Брэкли, рыцарю. Передать немедленно».

Дик положил пакет за пазуху, отдал приказание и поехал вдоль деревушки к западу.

Сэр Дэниел и его люди разместились этим вечером в Кеттли и его окрестностях, в теплых помещениях, и расставили патрули. Но рыцарь из Тонсталла был из людей, вечно гнавшихся за денежной добычей. И теперь, накануне авантюры, из которой он должен был или выйти победителем, или погибнуть, он встал в час ночи, чтобы выжать сок из своих бедных соседей. Он вел большие дела по спорным наследствам: обычно он покупал право наследства у какого-нибудь самого безнадежного претендента и потом благодаря покровительству важных лордов, приближенных короля, добивался неправильных решений суда в свою пользу. Если же для этого требовалось много хлопот, он захватывал спорный замок силой оружия и полагался на свое влияние и на крючкотворство сэра Оливера, чтобы удержать захваченное. Кеттли было одним из таких спорных мест, недавно попавшим в его когти. Сэр Дэниел встречал еще отпор со стороны жителей и, чтобы подавить недовольство, привел сюда свои войска.

В два часа утра сэр Дэниел сидел в комнате гостиницы у очага, так как в этот час среди болот Кеттли бывало холодно. Рядом с ним стояла кружка эля, приготовленного с пряностями. Он снял свой шлем с забралом и сидел, плотно укутавшись в ярко-красный плащ и опустив на руку свою лысую голову. У него было худое смуглое лицо. В дальнем конце комнаты около дюжины солдат стояли на часах у двери или спали на скамьях. Несколько ближе к нему мальчик лет двенадцати-тринадцати растянулся на плаще на полу.

Перед великим человеком стоял хозяин «Солнца».

– Ну, смотри, хозяин, – говорил сэр Дэниел, – только слушайся моих приказаний, и я буду всегда добрым господином. Мне нужны хорошие люди в старшины, а главным констеблем я желаю иметь Эдама-а-Мора; позаботься хорошенько об этом. Если будут выбраны другие, то это не принесет вам никакой пользы, как вы узнаете по горькому опыту. Я приму хорошие меры относительно тех, кто платил Уэлсингему… между ними был и ты, мой любезный хозяин.

– Добрый рыцарь, – сказал хозяин, – я поклянусь на Холивудском кресте, что платил Уэлсингему только по принуждению. Нет, достойный рыцарь, я не люблю бездельников Уэлсингемов – они бедны, как воры, храбрый рыцарь. Дайте мне настоящего лорда вроде вас. Спросите соседей: все скажут, что я стойко держусь Брэкли.

– Может быть, – сухо проговорил сэр Дэниел. – Тогда ты заплатишь вдвое.

Хозяин гостиницы сделал страшную гримасу; но подобного рода несчастье часто случалось с арендаторами в те беспокойные времена, и хозяин, может быть, был рад отделаться так легко.

– Приведи того малого, Селден! – крикнул рыцарь.

Один из слуг ввел бедного, забитого старика, бледного как полотно и дрожавшего, словно от болотной лихорадки.

– Твое имя, бездельник? – спросил сэр Дэниел.

– Конделл. Конделл из Шорби, с позволения вашей милости.

– До меня дошли дурные слухи о тебе, – сказал рыцарь. – Ты заподозрен в измене, затягиваешь взнос арендной платы, на тебя падает тяжелое обвинение в убийстве многих людей. Как? Ты еще так дерзок! Ну, я смирю тебя.

– Глубокоуважаемый и достопочтенный господин, – проговорил старик, – тут вышла какая-то чепуха, не будь сказано в вашем присутствии. Я бедный, честный человек и никому не сделал зла.

– Младший шериф дал мне о тебе самые скверные сведения, – сказал рыцарь. – «Схватите этого Тинделла из Шорби», приказал он.

– Конделл, мой добрый господин, Конделл – так зовут меня, несчастного!

– Конделл или Тинделл – все равно, – хладнокровно ответил сэр Дэниел. – Ты здесь, и я, по правде, сильно сомневаюсь в твоей честности. Если хочешь спасти свою шею, напиши-ка мне поскорее обязательство на двадцать фунтов.

– На двадцать фунтов, мой добрый господин?! – вскрикнул Конделл. – Да это чистое безумие! Все мое имущество не стоит семидесяти шиллингов.

– Конделл или Тинделл, – со смехом сказал сэр Дэниел, – я пойду на риск! Напиши на двадцать фунтов, а когда я получу все, что будет возможно, то буду тебе добрым господином и прощу остальное.