Сара. Да. И что?

Гордон. Что-то я так расстроился…

Сара. Тебе-то что?

Гордон. Я привел его в труппу. Я его работодатель.

Сара. И он выполняет работу, которую ты ему дал. И очень неплохо выполняет.

Гордон. Конечно, неплохо. Отлично, на самом деле. Потому и волнуюсь.

Сара. А-а, уже волнуешься? Не расстраиваешься?

Гордон. Черт! И расстраиваюсь, и волнуюсь. А почему — сам не знаю.

Сара. Потому, что когда такой актер, как Джек, бросает театр… актер с бешеным потенциалом… с талантом, которого, возможно, ни у кого из нас и близко нет и не было… все остальные должны, обязаны волноваться. Да. Обязаны. Потому что его выбор ставит под сомнение наш выбор. Мы поневоле задумываемся: выбор ли это? Или мы просто всю жизнь плыли по течению? Его выбор ставит под сомнение всю нашу жизнь. Мы не за Джека волнуемся. Мы волнуемся только за себя.

Гордон. Ну почему ты такая умная?. Это же вредно для здоровья, сама знаешь…

Сара. Знаю, как же не знать. Но это отличная причина выпить.

Гордон. Что это у тебя?

Сара. Немного джина. Много тоника и льда.

Гордон. Тебе точно можно? Ничего?

Сара. А когда-то мы пили вместе. И тебе нравилось. И было весело.

Гордон. Да, было весело. Но потом ты начала пить одна. Хотя мы пили вместе.

Сара (перекрывает его реплику) … хотя мы пили вместе…

Гордон. Тебе не многовато?

Сара. В самый раз.

Гордон. Ты рада, что снова здесь?

Сара. Рада? Обычное лето в «Балагане». Комары размером с воробьев. Жара, духота, влажность — пот градом. Актеры как актеры… Кстати, откуда ты взял этого Вернона? Актерское агентство для неизлечимо озлобленных? Генри и Крэг, каждый в своем репертуаре. А Гордон Пейдж… Он и есть Гордон Пейдж. Слушай, посидел бы ты на репетиции «Тётки»? Ситуация выходит из-под контроля.

Гордон. Знаю.

Сара. Так что… очередной сезон в «Балагане». Я дома. Спасибо, Гордон.

Гордон. Не за что.

Сара. А новенькие знают?

Гордон. Ну, Тайлер, Ричфилд и Дейзи их наверняка просветили.

Сара. Наверняка… Сплетен тут роится больше, чем комаров. Прочитай монолог еще раз. Я не буду прерывать, обещаю. Только не раскатывай — дикция у тебя отличная и голоса хватает. Говори просто и тихо… как когда-то… когда нам было по двадцать пять лет и ты так мечтал сыграть эту роль… Ты читал мне эти монологи в постели… а потом мы выключали свет.

Гордон. «Недавно, не знаю почему, я потерял всю свою веселость и привычку к занятиям. Мне так не по себе, что этот цветник мирозданья, земля, кажется мне бесплодною скалою, а этот необъятный шатер воздуха с неприступно вознесшейся твердью, этот, видите ли, царственный свод, выложенный золотою искрой, на мой взгляд — просто-напросто скопление вонючих и вредных паров. Какое чудо природы человек! Как благородно рассуждает! С какими безграничными способностями! Как точен и поразителен по складу и движеньям! Поступками как близок к ангелам! Почти равен богу — разуменьем! Краса вселенной! Венец всего живущего! А что мне эта квинтэссенция праха?» (умолкает; Сара тихонько плачет.) «Но смолкни, сердце, скован мой язык!».

Гордон (в сарае, говорит по мобильному телефону) Миссис ДеМартинo, я и сам затрудняюсь объяснить, что это за наряд… Ха-ха… Вот именно. С одного боку мужской, с другого женский. Ха-ха… Да… То есть, нет, не смешно, получилось совершенно не смешно… Нет, играет эту роль мужчина. Самый настоящий мужчина, уверяю вас… Ну, этого я не знаю. Такие подробности вне моей профессиональной компетенции… Может быть, Сюзанна объяснит — наш режиссер Сюзанна Хантсмен, дочь вашей подруги по колледжу? Спектакль-то ставила она, а не я. Полагаю, она пыталась как-то интерпретировать текст, сделать его более современным… Нет, не вышло… Да… Вот именно, не до смеха, какая точная формулировка… Что у нас дальше? Дальше у нас «Дракул, властелин тьмы»… Нет, к сожалению, это невозможно. Потому что мы репетируем «Дракула», а не «Звуки музыки»… Прекрасно, прекрасно, у вас чудный голос… Гамма звучит многообещающе… Кстати, об обещаниях… Помните наш последний разговор? Несколько месяцев назад, вы тогда еще были в Палм-Бич? Не припоминаете? Вы обещали выслать нам свой ежегодный взнос, но мы пока ничего не получили, и наши финансы…

Входит Крэг, он тащит несколько больших мусорных мешков с пустыми банками из-под кока-колы.

Крэг. …поют романсы…

Гордон …поют романсы… Ха-ха… Нет, песенку про гамму я не могу спеть… Слов не помню… И мелодию подзабыл… Честное слово, миссис ДеМартино… Ах вот как? Тогда слушайте: До — наш ДОм, наш «Балаган». Ре — РЕсурсов больше нет. Ми — как МИлость денег ждем. Фа — ФАст-фуд весь наш обед…

Сара (входит) Что за концерт?

Крэг. Гордон обольщает нашу благодетельницу.

Сара. Миссис ДеМартино?

Крэг. Ее самую.

Сара. Она небось опять свою внучку нам в стажеры втюхивает?

Крэг. Вряд ли. Девочка и прошлый-то сезон едва дотянула.

Тайлер (входит) Это пастушка, что ли, в «Пер Гюнте»?

Сара. Она еще все рыдала, бедняжка, — думала, что залетела от Короля троллей.

Крэг. Надо же, а я и не знал…

Сара. Одно слово — балаган.

Крэг …чего, думал, она так убивается?

Сара. Поставь себя на ее место. Невелика радость залететь от Короля троллей. Не жалко девочку?

Крэг. Мне-то жалко. А тебе все балаган.

Сара. Балаган у нее в голове. Не было никакого залета.

Тайлер. Нет? Ну и слава богу.

Сара. Что такое? Тайлер?.

Тайлер. А ты не наезжай. Я Короля троллей не играл. Я Пер Гюнта играл.

Сара. Так это ты с ней?.

Тайлер. Не кати бочку…

Сара. Обалдеть. Никакой, значит, не Король троллей, а ты, ты!

Крэг. Чего она, Тайлер?

Тайлер. Да ничо.

Гордон. Есть! Сегодня деньги притащит! Сама к нам пожалует!

Крэг. Старик, да девчонке же шестнадцать всего или сколько там.

Сара. Максимум восемнадцать.

Тайлер. Двадцать два.

Сара. Ты что, у всех своих девиц паспорт проверяешь?

Тайлер. А как же.

Гордон. О чем базар?

Сара, Тайлер, Крэг (выходят в разные стороны) Ни о чем.

Входит Генри с длинным рулоном ткани, раскатывает его, измеряет, размечает.

Гордон. Генри, привет! Как работа продвигается?

Генри. Как продвигается? Как лебедь, рак и щука! Тетку сделал. Осталась скромная зарисовочка Шекспира и грандиозный вампирский эпос. Не успеем.

Гордон. Ты всегда жалуешься, а потом раз, и все придумал. Ты у нас волшебник.

Генри. Гордон, да одна твоя Дракула со спецэффектами…

Гордон. Не Дракула, а Дракул, властелин тьмы.

Генри. Твой ДракУл совсем не кУл. Он все денежки сожрет, не подавится, и добавку попросит. (Достает из-за уха огрызок карандаша, делает пометку на ткани.)

Гордон. Я в тебя верю.

Генри. Мыши летают, кресты взрываются, звуковые эффекты каждые тридцать секунд, сложнейший свет…

Гордон. В «Пер Гюнте» тоже было много спецэффектов. И ничего, как птичка летел… точнее, как летающая свинья.

Генри. … которую внучка Барбары ДеМартино уронила вместе с Пер Гюнтом точнехонько на Короля троллей.

Гордон. Досадное недоразумение.