Малфурион продолжал идти и общаться с деревьями и остальной лесной флорой и фауной. Ему нужно было вернуться в храм, чтобы заняться более обыденными делами правителя. Выслушать просителей, одобрить требования… в общем то, чем ему, как обычному друиду, никогда не приходилось заниматься. И это заставляло его еще больше чувствовать свою вину за то, что Тиранда была вынуждена на протяжении 10 тысяч лет исполнять эти обязанности для своего народа, пока он был… далеко отсюда.

К нему кто-то приближался. Нахмурившись, он увидел двух мрачных Часовых.

— Приветствую вас, Верховный друид Малфурион, — произнес старший из них.

— Что случилось?

— Мы должны сообщить вам об еще одном убийстве.

Эта новость на какое-то время лишила Малфуриона дара речи. Он стоял и ждал, что они скажут, что ошиблись, но затем осознал, что именно такой новости он и ожидал:

— Где?

— Глубоко в лесу на север отсюда. Нам об этом сообщила Нева, которая затем отправилась на поиски Майев.

Майев. Конечно же, она тоже должна быть проинформирована… но Верховный друид сейчас не готов был с ней разговаривать. Ведь он пообещал Высокорожденным, что эти ужасные преступления буду раскрыты. А еще одна смерть вызовет такую волну возмущения, с которой даже он не сможет справиться.

В конце концов, Нева сообщит Майев о случившемся. А мне нужно, как можно скорее, исследовать место преступления… — Решив, что сестре Джерода все равно рано или поздно расскажут о новом убийстве, Малфурион жестом приказал Часовым идти вперед. Часовые развернулись. Сначала, из уважения к Верховному друиду, они шли очень медленно. И только когда Малфурион специально опередил их на пару шагов, они, наконец-то, поняли, что он тоже хочет идти быстрее.

Он плохо понял, куда они направляются, поэтому был рад, что его ведут те, кто знал точное местоположение места убийства. Малфурион предполагал, что либо Высокорожденного заманили в то место, либо, как уже однажды обнаружил Джерод, жертву туда перенесли уже после смерти.

Но его нетерпение возрастало с каждой минутой. Увидев еще один склон, на который нужно было подняться, он спросил:

— Еще долго идти?

— Верховный друид, согласно тому, что нам рассказали, нам осталось пройти один этот холм.

— Хорошо. — Он снова ускорил свой шаг и обогнал Часовых.

Внезапно деревья вокруг него предупреждающе закачались. Верховный друид взглянул на них и почувствовал их страх. Но боялись они не за себя… а скорее за него.

Он поднял руку, произнося заклинание. В тоже время Малфурион крикнул:

— Назад! Здесь…

Он почувствовал, будто бы его объяло пламя, но огня он не видел. Сзади Малфурион услышал крик Часовых. Раздался ужасный треск и вдруг он почувствовал, будто бы он не только горел, а еще будто бы с него содрали кожу.

Каким-то образом, Малфуриону удалось шагнуть вперед. Боль усиливалась, но почему-то Верховный друид знал, что ему нужно продолжать двигаться вперед. Он чувствовал, что деревья ему тоже помогали.

Крики его сопровождающих утихли. Верховный друид сейчас ничем не мог им помочь. Сначала он должен сам освободиться. А затем он попытается полечить их, иначе они умрут.

Он сделал еще один шаг. Боль чуть-чуть уменьшилась.

И вдруг Малфурион услышал чей-то сердитый голос. Боль была настолько сильной, что даже если бы это был кто-то знакомый, Верховный друид его бы все равно не узнал. Он знал только одно — говоривший был очень близко.

Затем голос стал еще ближе… и еще.

— Почему ты все еще жив?

Что-то ударило Малфуриона по голове.

 Глава 22. Ритуал

Генн смотрел, как его люди продолжают готовиться к отправлению. Ему было нелегко принять это решение. Однако у них больше не было причин оставаться в Дарнасе, а позор от отказа принятия воргенов в Альянс со временем лишь усиливался, по крайней мере, лично у Генна.

Исчезновение Вариана после охоты стало большим ударом для короля Гилнеаса. И хотя во время охоты между ними возникло некое подобие симпатии, но дальнейшее поведение другого монарха уничтожило последнюю надежду Генна на то, что воргенов могут принять в Альянс. После этого у него уже не осталось другого выбора.

Эдрика нигде не могли найти, но в остальном оставшиеся его помощники держали ситуацию под контролем. Ещё день или два и здесь не будет и следа от их лагеря.

Вдруг волосы на затылке Генна встали дыбом. Кто-то стоял позади него.

Как и многие другие воргены, Генн чаще всего оставался в своем волчьем обличье. Так он чувствовал себя сильнее и моложе. А когда король принимал облик человека, то ощущал все бремя своего возраста.

Но сейчас Генн был в форме воргена, поэтому тому, кто стоял за ним, не удалось к нему подкрасться. Быстро и грациозно он развернулся, оскалив зубы и выставив когти.

Но вместо сражения Генн остановился в полной растерянности.

— Вариан Ринн?

Вариан не осуждал своего коллегу за такую реакцию. Ведь король Штормграда сам чувствовал себя круглым дураком, или, по крайней мере, тем, кто точно не дружит со своей головой.

С одной стороны, охота прошла так, как и планировал Малфурион, а с другой стороны, она показала Вариану полную противоречивость многих его убеждений и предрассудков. Застигнутый врасплох Вариан поступил так, как посчитал нужным в тот момент: несмотря на уважение воргена к нему… уважение, которое, по его мнению, он не заслужил… он развернулся и бросился бежать глубоко в лес — куда глядят глаза.

После отъезда Андуина, Вариан не хотел возвращаться в Дарнас. Его временное жилище хоть и было построено в стиле ночных эльфов, но все равно оставалось частью города, частью его жизни в роли короля, а не простого человека. Благодаря атмосфере леса, которая была насыщена жизнью и свободой, он смог немного передохнуть, однако полностью расслабиться у него не получилось. Потому что тишина и спокойствие вокруг позволила Вариану лучше сосредоточиться на всех своих ошибочных суждениях и предрассудках.

Он потерял счет времени и даже не заметил, как наступила ночь, а затем новый день. Днем Вариан наконец-то осознал, что он не может просто взять и все бросить. Ради любви к сыну, ради своего народа и ради надежды на искупление он принял решение. В этом ему помогло осознание того, что существовали и другие, кто упорно боролся со своей темной стороной, возможно, даже такими способами, о которых он никогда и не слышал.

Воргены.

Поэтому вернувшись в свое жилище, чтобы успокоить своих людей… и узнав, что Малфурион уже сообщил им о том, что их правителю немного "нездоровится"… он пошел искать Генна Седогрива.

— Ты ушел, — с осуждением произнес правитель Гилнеаса. — Мы выказали тебе уважение, а ты просто ушел. Я спрашивал о тебе, но Верховный друид сказал не волноваться и что тебе нужно время собраться с мыслями.

Мудрость ночного эльфа продолжала удивлять Вариана:

— Он был прав. Мне нужно было о многом подумать… и когда я все обдумал, то понял, что я должен снова найти тебя и твой народ.

— Тебе что-то от нас нужно? Что именно? Ведь у нас ничего нет. Ни земли, ни золота. А у тебя есть все. Все.

— Не все. Мне нужна твоя помощь, Генн.

Правитель Гилнеаса его не понял. Это и не удивительно, учитывая их предыдущие встречи.

— И как я могу тебе помочь? — пробормотал ворген.

— Я наслышан о проклятии воргенов и о… той ярости, которая его сопровождает… но ты научился ее контролировать.

— А! — Генн понял, о чем идет речь и с сочувствием кивнул. — Меня всегда интересовало, как можно пережить то, что пережил ты и не измениться внутренне…

— Это невозможно, — Вариану было неприятно даже говорить об этом. — Расскажи мне, как тебе удалось обуздать свою ярость.

— Это не так просто, как кажется, мой друг. Ты должен быть готов заглянуть глубоко в себя, найти самообладание…