Поза Мерлина оставалась невозмутимой, но его голос звучал низко и напряженно.

- И вы говорили, что не понимаете?! Теперь-то вы отлично знаете, что из-за козней дурных людей ваша душа оказалась зараженной последней частичкой самого злого волшебника в мире. И все же, несмотря на это, вы продолжаете думать, что ваш опыт с палочкой не является редкостью среди молодых ведьм и колдунов. Вы понимаете, что ваш опыт является необычным, но не считаете его исключительным. Разве это не так?

Петра смотрела на темный силуэт. Она думала об этом. Как же могло быть иначе? Девушка медленно кивнула.

- Я пользуюсь своей палочкой, мисс Морганштерн, - многозначительно заметил Мерлин. - Она путешествовала со мной долгое время и хорошо мне служила. Мне с ней удобно. И тем не менее, она мне не нужна. И знаете, почему?

Петра не ответила. Она просто смотрела на темную фигуру большого человека пустым, ничего не выражающим взглядом. В ее руке кинжал издавал слабое гудение.

- Это потому, что я не простой волшебник, - тихо сказал Мерлин. - Я ведун.

Магия ведуна совершенно иная. Она исходит не только изнутри него, но и от окружающего мира. Ведун может получить доступ к огромным запасам магии мира в целом, сформировать ее и пустить в ход. Это истинная основа его власти, смысл его звания, ибо основная разница между волшебником и ведуном является связь с природой. Я считал себя последним ведуном, и в некотором смысле, я был прав. Но только в некотором смысле.

Петра просто смотрела, уставившись перед собой. Возможно ли это, что Мерлин говорил правду? Ее мысли мчались, проигрывая ее жизнь перед глазами. Петра увидела себя в детстве: вот она мысленно поднимает посуду со стола и переносит к раковине, закрывает шторы гостиной с помощью сознания, так как она еще слишком маленькая, чтобы дотянуться до шнура.

Она увидела себя в подвале, испуганную девочку, которая находит крошечную искру жизни у мерзких крыс и гасит их одну за одной, содрогаясь при виде их скрюченных тел. Потом в памяти возникло выражение страха на лице ее бабушки, когда она срывает прут с тополя и бойко шлепает девочку по рукам, один раз за каждую мертвую крысу. Этот взгляд преследовал ее на протяжении всего детства, выражение сдержанного ужаса, которое вызывало сильный стыд у девочки и не покидало ее даже по сей день.

- Я не ведьма, - сказала Петра, ее голос был чуть громче шепота.

В темноте Мерлин медленно покачал головой.

- Разумеется, не ведьма, - согласился он.

Петра посмотрел на темную фигуру, ее глаза глядели умоляюще:

- Но кто же я тогда?

- Ведунья, - ответил Мерлин, подтвердив, что она теперь и так знала. - Единственная живая ведунья на земле, возможно, за последнюю тысячу лет. Я не знаю, как это случилось. Происхождение ведунов и ведуний довольно трудно проследить, но наиболее распространенным объяснением является то, что это, как правило, седьмой сын от седьмого сына или седьмая дочь от седьмой дочери. Но определенно это не ваш случай, мисс Морганштерн. Точно так же, легенда гласит, что ведун или ведунья должны родиться на земле только тогда, когда этого требует баланс магических сил. Вполне может быть, что это происходит в настоящий момент, хотя я не в силах предугадать в чем смысл этого прорицания. Суть в том, что это относится к вам, несмотря на то, что произошло с вами во время вашего последнего школьного семестра.

Петра вспомнила: бассейн с отражениями своих родителей, Привратник и его обещание вернуть их к жизни, та ночь, когда она почти выполнила сделку, почти совершила убийство девочки, считая это ценой, которую она должна заплатить, чтобы возвратить потерянных родителей.

- Вы имеете в виду, Привратник не знал, что я ...? Он думал, что я просто обычная ведьма?

- Я не могу утверждать того, что знал привратник, - ответил Мерлин.

Но я готов держать пари, что его помощники не знали, что вы ведунья, даже когда прокляли вас злосчастной судьбой носить в себе последний призрачный фрагмент своего падшего господина. Хотите верьте, что это либо фантастическое совпадение, либо судьба гораздо более великая, чем мы можем себе представить.

- Но почему я? - вдруг спросила Петра, с силой выделяя слова, что было удивительно даже для нее самой. - Почему мои родители? Что мы сделали, чтобы привлечь такое огромное внимание судьбы? Я не хочу этого!

Мерлин кивнул:

- Я сочувствую, мисс Морганштерн. И все же, я подозреваю, что несмотря на свою юность вы понимаете тщетность подобных вопросов. Такие вопросы являются средством к существованию ученых и философов, но это пустые слова для таких людей, как мы. Вы не можете позволить себе роскошь ругать свою несчастливую судьбу. Ваша задача, как вы понимаете, вполне ясна.

Петра почувствовала, как внутри нее снова поднимается беспомощный гнев. В темноте ее глаза заблестели, как монеты.

- Скажите мне, - резко выдохнула она.

Лицо Мерлина было непроницаемо в темноте.

- Ваша задача состоит в том, чтобы поддерживать защитную оболочку, которую вы создали.

- Поддерживать? - воскликнула Петра в шоке. - Вы серьезно?

- Да, и вы знаете, почему, - спокойно ответил Мерлин. - Одна из самых мудрых пословиц гласит: кому много дано, с того много и взыщется. Вам многое было дано, мисс Морганштерн.

Вы не просили ничего, однако, факт остается фактом: вы более могущественны, чем вы можете знать. Ваша сила ужасающая, и вы только начали учиться управлять ею. Возможно, придет день, когда придется дать выход этой силе, но до тех пор, ваша обязанность серьезная и требующая чудовищных усилий, - это не позволить ей контролировать вас. Как только вы дадите ей право, она будет управлять вами. Немало волшебников и волшебниц, которые были сильнее, чем вы, поддались и были уничтожены. Учитесь на их ошибках, мисс Морганштерн. Ибо, если вы этого не сделаете ...

Мерлин снова остановился, позволяя словам повиснуть в воздухе, звенеть с невысказанным напряжением.

Петра медленно прикрыла глаза. Очень тихо она произнесла: 

- Если я этого не сделаю…?

Мерлин, видимо, ожидал, что она спросит. И сразу же ответил:

- Тогда есть только один человек на этой земле, кто сможет остановить вас.

- Но у меня есть кинжал, - медленно сказала Петра, поднимая клинок перед глазами, наблюдая, как вечерний свет играет вдоль его почерневшей длины.

Мерлин медленно кивнул с серьезным видом: 

- Да, и только вам решать, использовать ли его когда-либо и каким образом.

Петра кивнула, луч света скользнул вдоль края лезвия. Чувство, охватившее ее, одновременно утешало и сводило с ума. Наконец, она опустила кинжал и бросила взгляд через комнату.

Стул Мерлина был пуст. Петра не особенно удивилась.

Ее последнее утро в доме Морганштернов выдалось холодным, но солнечным. Углы окна были покрыты инеем, теперь тающим и стекающим на пол, по мере того как солнце нагревало воздух. Петра впервые за несколько месяцев чувствовала себя великолепно. Она достала свое рабочее платье из шкафа, а затем остановилась, глядя на него. Оно было унылое, сшитое

из поблекшего коричневого ситца с простыми черными пуговицами. Петра покачала головой, а затем повесила его обратно. Вешалки для одежды загрохотали, когда она отодвинула содержимое шкафа в сторону в поисках чего-то в глубине шкафа. Когда девушка закончила поиски, она держала в руках бледно-желтое платье с перламутровыми пуговицами. Это было ее воскресное платье, хотя прошло много лет, с тех пор как умерла бабушка, по сути, с тех самых пор, как Морганштерны в последний раз посещали церковь. Петра слегка улыбнулась, а затем отнесла его к окну, двигаясь в свете утренних солнечных лучей. С беззаботной легкостью, присущей молодой девушке, она сняла ночную рубашку и скользнула в бледно-желтое платье. Нарядившись, Петра почувствовала себя здоровой и счастливой. Она повернулась, чтобы взглянуть на себя в треснувшее зеркало. Золотые солнечные лучи падали на нее с правой стороны, из-за чего платье практически светилось. Платье было довольно старое и вряд ли модное, но все же оно преобразило девушку. Она была красива. Петра улыбнулась себе в зеркало и вздохнула