"Купи сладости, поешь в последний раз! Кричали тут днём торговцы паломникам. Не экономь деньги! Они тебе больше не нужны!

− А почему в последний раз? - вопрошали паломники, пожимая плечами.

− Ещё никто не вернулся! Никто!

− Но как же трое бессмертных? - недоумевали паломники.

− Это давно было! - торговцы протягивали свой товар в ладонях, цепляли идущих за рукава, а всадников с опаской за ноги. - Ни один род не помнит, когда это было! Только легенды остались! Купи! Вкуси сладость напоследок!"

Ещё днём здесь продавали всякие изощрённые орудия для убийства, снаряжение, собранное смельчаками у корней Древа, когда скелеты уходили. Или как-то по-другому собирали - это пока для меня секрет. Разное тут было оружие: и кривые ятаганы, и сабли и лебёдочные убойные арбалеты, даже тяжёлые двуручные мечи. Но мне ничего не нужно, мой меч - основное оружие воспитанника боевого храма Мардуха, снискал славу во многих боях, ударом рассекает медный клинок как тёплое масло, а стальной против моего ломается или так зубрится, что становится негоден для рубки. Есть у меня и лёгкий щит, короткий лук из гибких рогов тарса и притороченное у седла копьё. Мне не нужны торговцы - в седельных сумах есть скромный запас подходящий аскету: сушёное копчёное мясо и сухари - прожить можно неделю. За свою буйную жизнь к скитаниям я привык.

Я уже видел магические фонари - начальник стражи не соврал. Они светили неестественным синим светом, будто подсвечивают сапфиры. Выходит, хозяин постоялого двора колдун, да ещё и довольно сведущий, коли так запросто растрачивает силу.

Варанис остановился, не доехав двадцати шагов и зашипел. Его глаза дико завращались − это означало, что возчик мой в ярости.

− Чего испугался? - тут уже взбесился я. Скорее всего он почувствовал других самцов под навесом. - Щас как хряпну колотушкой!

Подействовало, тронулся к навесу. Деревянная колотушка за седлом, но если нужно, я достану. По телу бить нет смысла - там чешуйчатая броня, а вот по ушам, по этим маленьким хрящевым наростам: тут варанис пасует и слушается.

Под навесом лежало семь привязанных шипунов. Они всполошились и вскочили когда, спешившись, я достал из сумы цепь.

− Ноздри! - потребовал я.

− Варанис недовольно опустил голову, подставляя нос. Я просунул цепь сквозь дырку между ноздрей, специально пробиваемую шипунам ещё в детстве. Затем обвязал цепь вокруг столба и застегнул на защёлку. Он вёл себя на удивление тихо: видно, среди сородичей были и самки.

Тут как тут появился курносый мальчишка-пострелёнок с волосами цвета соломы. Видит, видит хозяин постоялого двора тропы путников, всегда готов принять, накормить. За плату естественно, за серебро, медь. Накопить деньгу, а потом перевести всё в драгоценный металл.

Золото - вот секрет его доброты.

− Господин, у нас вы найдёте кров и пищу, а также любые развлечения, − протараторил он, перехватывая у меня снятые седельные сумки.

− Да я уже понял, понял. Дай моему Фору кусок хорошего мяса, да смотри, руки близко к пасти не подноси! Водички не пожалей, хотя и с неба льёт неплохо. Из лужи пил по ходу.

− Хорошо, господин! - малец услужливо забежал вперёд, взойдя по скрипучим ступеням крыльца, ударом плеча открыл тяжёлую двустворчатую дверь.

Изнутри доносился гомон. Сразу пахнуло табачным дымом и чем-то вкусным-превкусным. То ли уткой запечённой с яблоками да с перчиком, то ли гусем жирным. Ммм! Умопомрачительный запах, когда ты голоден. О даены, как я голоден! Сейчас сожру целого кабана!

Как тут хорошо после прозябания под холодным дождём! Вот уж поистине, всё познаётся в сравнении.

Тепло...

В дальнем углу в очаге трещат дрова, заливая зал оранжевым светом. Здесь собрались разные люди, но больше паломники. Столы длинные, человек на восемь каждый. За всеми на деревянных скамьях сидели люди, в основном по двое-трое. Публика одета в основном прилично, мужчин раза в два больше чем женщин. Слабый пол тут в основном из тех, кто развлекает мужчин за деньги. В последний путь провожают, сочувствуют, наверное...

Все что-то жуют, либо держат в руках кружки с вином.

Тишина... Все дружно повернули головы, взгляды устремились на меня: изучали - что за человек пришёл, каков он, тот, с плаща которого падают сейчас на пол тяжёлые капли. Из этого у них сложится впечатление, как себя со мной вести, если придётся. Они сейчас видят матёрого воина с обветренным лицом и зелёными глазами. Видят спокойный, уверенный взгляд, но одежда наёмника скрыта под плащом, вместе с широким поясом, на котором красуются в ряд метательные ножи. Я откинул капюшон, на запястьях показались браслеты с выбитой на них маской храма.

Все снова загомонили и усердно зажевали. За двумя столами играли в кости. Не для развлечения - это видно по сосредоточенным лицам, для наживы.

− Не дуй на кости! Ты колдуешь! - раздался недовольный голос одного пожилого крестьянина, седые усы которого, наверное, были самыми длинными во всём городе.

Как по мановению волшебной палочки, появился улыбающийся хозяин в простой холщовой рубахе и синих шароварах. Красные сапоги у него шикарные, голенища украшены поблёскивающими сапфирами. Вот по этой дорогущей обуви и по вальяжному виду понятно, что он тут всем заправляет. Ничего удивительного, что он меня встретил: колдун знает, когда идут в его дом. Лет ему было за сорок. Впалые серые глаза казались глазами древнего хищника, дожившего до наших дней. Он смерил меня взглядом, словно ощупывал. Хоть и не так широк этот колдун в плечах, но руки жилистые и сильные - под красноватой кожей выступали набухшие вены.

− Добро пожаловать, путник, в моё скромное заведение, − он говорил, а сам прямо буравил глазами. − Комнату будешь брать?

− Буду, конечно. Я промёрз и промок до костей! Ещё буду есть и пить!

− У меня ты найдёшь любое развлечение из доступных на Алгоре.

− Сэлта! - хозяин хлопнул в ладоши.

В зал легко впорхнула светловолосая девушка среднего роста в синем платье и в сером фартуке, который не портил её обаяния. Худощавое молодое лицо излучало доброту и миловидность. Заметив, что я на неё смотрю, она игриво улыбнулась, взглянула пристально в глаза с глубокомысленным любопытством. Затем обратилась к колдуну.

− Звали, хозяин?

− А ты глухая, что ли? Не слышала? Отведи господина в свободную комнату на втором этаже.

− Слушаюсь...

Сэлта пошла, гордая и красивая - так идёт настоящая женщина, приосанившись и виляя бёдрами, я за ней, а следом малец с тяжёлыми седельными сумками.

По крепким ступеням мы поднялись на второй этаж под редкие взгляды жующих и болтающих постояльцев. Стараясь особо не привлекать внимания, я обвёл цепким взглядом зал. Тройку путников, меня интересующую, я приметил сразу: первый чёрный, как ворон, по нагруднику видно, что воин, скорее всего наёмник - из-за плеча торчит рукоять меча. Как и я сухопарый и подтянутый. Наплечники дорогие, из светлого металла, левый вытянут, прикрывает шею. Второй из троицы - кашит, "человек" из рода кошачьих, этот немного имеет подкожного жира. Сидит спиной, видно только затылок с короткими густыми волосами серого цвета. В принципе, даже если повернётся, ничего нового не увижу − для меня все кашиты на одно лицо. Начинаю их различать, лишь когда долго общаюсь. Каждый крестьянин знает, что коров чужак сразу не может распознать, если они одной масти. Так и с кашитами: глаза почти круглые, нос жмётся к верхней губе. Кошки, они и есть кошки... Пусть даже человекообразные и без хвоста.

А вот третий персонаж за столом − женщина... огорошила своей внешностью. Она оказалась высокого роста с крепкими длинными руками, а кожа её такой чёрной, будто её тысячу лет выжигало солнце пустыни. Зато белки глаз и зубы её блестели, словно снег на солнце. На ней тёмный женский походный костюм. Волосы этой странной женщины казались чернее тьмы пещеры, вились мелкими кудрями, спадая на плечи. Хоть при ней и не видно оружия, по виду даже глупый поймёт, что эта особа - воительница, причём... соблазнительная, а под столом есть что-то припрятанное, чтобы проколоть или разрубить какого-нибудь зарвавшегося пьянчужку.