Да, вечер удался…

Встретились с клиентом, и сначала мне пришлось привести его в адекватное состояние. Он был уверен, что убил жену.

Все началось с того момента, как он оправился от смерти матери, которая ушла довольно давно, и решил покончить с одиночеством, встречаясь с женщинами. Сперва все было хорошо, но постепенно мужчина начал замечать, что мама незримо присутствует где-то рядом и управляет его мыслями, чувствами и даже поступками. Поначалу это были мысли в голове, но со временем они приобрели плоть… Он отчетливо видел мать, которая следила за ним, давала советы, ругалась, если он что-то делал не так. Она постоянно осуждала его женщин, которые якобы не ценили и всячески гнобили его, на что мужчина страстно возражал, пытаясь оправдать перед ворчливой матерью даже тех, кого в душе собирался отвергнуть.

Но однажды он встретил женщину, которая сумела затронуть его сердце. Мама на время затихла. Мужчина перестал ее видеть, и жизнь вошла в привычное спокойное русло. Свадьбу сыграли летом, и это было потрясающее время. Они не могли налюбоваться друг на друга и говорили часами.

А потом жена начала меняться. На работе поменялась обстановка, и проблемы в карьере перенеслись на семью. Жена стала раздражительной, срывалась на муже… и мать вернулась. Жена не видела ее, но мой клиент иногда забывал об этом и, в конце концов, жена решила, что живет с сумасшедшим. Все еще больше усугубилось. Брак трещал по швам, а мужчина не знал, что делать. Мама снова принялась за свое и изо дня в день твердила, какая плохая эта жена, что он заслуживает лучшего и т.д, и т.п.

А потом мама сказала: "Убей ее". И эту фразу она повторяла без умолку. Другие слова исчезли. Мужчина не мог избавиться от матери нигде. Она приходила за ним даже на работу, садилась напротив и повторяла снова и снова. "Убей ее, убей ее, убей ее"… Меняя интонацию, вставляя эту фразу в чужой разговор, нашептывая, стоя за спиной…

В состоянии психоза он заперся дома. А потом нашел меня.

* * *

Он в деталях описал, как убивал жену, как закапывал ее, как отмывал рубашку, а мама ходила рядом и контролировала каждый шаг.

Я уговорил его привезти меня в дом, хотя он был уверен, что это бесполезная трата времени, так как ничего не вернуть. Хотелось спросить, зачем он тогда пришел ко мне? В его поведении было много нестыковок, он путался в словах, и логика давно покинула его.

Мы приехали к нему домой. Ответ оказался прост: жена ушла. Собрала вещи и ушла от него. Я позвонил ей, чтобы успокоить своего клиента, и извинился за беспокойство.

Мне удалось привести его в чувство. Спустя два часа разговоров и сухого анализа в стенах его родного дома я убедил его, что с женой все в порядке, что она ушла и полиции сдаваться не надо. Клиент вроде успокоился, начал адекватно оценивать происходящее и даже пару раз улыбнулся, хотя глаза все равно пока были грустные.

Уходя, он вручил мне какие-то безделушки в качестве благодарности и в желании перекрыть воспоминания о его странном поведении.

Когда он уже закрывал за мной дверь, в зеркале прихожей я вдруг увидел отражение его матери. Она ехидно улыбнулась и помахала мне рукой. Я не успел ничего сказать. Дверь захлопнулась. Время утекло сквозь пальцы.

Когда колдунья пришла в кафе, мы договорились пойти к храмовому комплексу, где проводят кремации. От женщины исходила бешеная энергетика. Личность без возраста. Ей могло быть 30 лет, но с тем же успехом и 80. Тонкие косы, которые она не переплетала уже пару дней точно. Оранжевая накидка, небрежно запахнутая на груди, – единственное яркое пятно, юбка поверх шаровар и кеды.

Она не любила медлить и говорить лишнее, так что мы сразу пошли на место. Остановились недалеко от реки, и она села прямо на плиты. Я внимательно начал разглядывать все, что она деловито выложила перед собой.

Двусторонний небольшой барабан из крышек черепа с натянутой на них человеческой кожей, серебряный колокольчик и труба из крупной кости для отпугивания злых духов. Она закрыла глаза, произнесла про себя молитвы и принялась за обряд. Я просто стоял в стороне и чувствовал себя лишним. Она никак не приобщала меня к процессу. Но я был его частью.

Привязанные к барабану бусины застучали, когда колдунья начала поворачивать кисть руки то влево, то вправо. Как импровизированные часы, повторяющийся звук наполнял пространство гипнотической плотностью. Мне казалось, что вокруг нас облаком распространяется особая аура, и постепенно становятся неслышными посторонние звуки.

В какой-то момент нас осталось только двое, колдунья оторвалась от земли, и я увидел, как она изменила облик.

Я почувствовал себя ничтожно малым. Она довлела надо мной, как над ребенком, над которым склонился большой человек. Великан и лиллипут. Слон и Моська. Она по-прежнему не обращала на меня внимание, и тут я услышал звон колокольчика, который она периодически встряхивала в руке.

Я обернулся. Позади меня наступала толпа. Мертвецы. Бледные, синие, зеленые, страшные, потрепанные, худые. Как зомби они покачивались и просто двигались на меня сплошной массой. Они пришли за мной или за ней?

Мы оказались в кольце призраков, который вот-вот сомкнется. Колокольчик уже не смолкал и превратился в трубный закладывающий уши звук.

Колдунья поднялась в наивысшую точку. Она казалась спокойной с прикрытыми глазами, но работа кипела и в кульминационный момент она зыркнула на толпу, а потом на меня…

Все стихло.

Не помню как, но я вернулся в гостиницу.

Оказавшись в краях, где мне посчастливилось увидеть нищих, которых я встречал в прошлый раз и подумав, что в этом мире все же есть стабильные вещи, я справился у них, где можно найти йога, который не явился на встречу пару дней назад. Они ужасно испугались и категорически отказались не просто разговаривать, но и находиться со мной рядом. Практически прогнав меня, они удивили меня еще больше, и я понял, что события принимают плохой привкус.

Я уже подумал, что йог отправился в горы один, а сейчас как раз сезон муссонов, и в горы никто не ходит, это опасно для жизни. Решив, что придется справляться со всем в одиночку, я пошел на поиски.

Побывав во всех местах, где мог быть йог, где его встречали раньше, и где мы уже виделись в прошлые посещения Непала, я наконец его нашел. Он полулежал, прислонившись к одной из двери на улице Катманду. Побитый, замерзший, в ссадинах и порезах.

Он меня не узнал и дважды отключался, пока я не привел его в чувство окончательно. Он наотрез отказался говорить, что с ним случилось, озираясь по сторонам и колеблясь. Я видел его желание рассказать все, но страх брал верх.

– Если хочешь, я объясню, где. Иди туда, если хочешь сам, – сказал он наконец. – Там живут призраки.